Анжелика Бронская - Лето у моря (сборник)

— Да ладно тебе, — отмахнулся от него Лекс и ласково посмотрел на меня. — Ну ты как, пришла в себя?

— Я тебе этого никогда не прощу! — воскликнула я, так как до меня постепенно дошел смысл всего сказанного им. — Если бы тогда, в Довиле, ты назвался мне Александром… Может быть, ничего бы и не было! Как ты мог не сказать мне, что ты — Александр?!

— Все-таки у нее пунктик насчет Александра, — вздохнула бабушка, — она давно им бредит… Хотя знаешь, Лекс, может, Николь и права: представься ты ей полным именем — и все! Она сразу же влюбилась бы в тебя, и Патрик с Мирандой остались бы с носом!

Они все дружно рассмеялись. В этот момент из кабинета выглянул Этьен:

— Здравствуйте! Мадам графиня, можете войти вместе с мадемуазель.

— Я пойду с месье Мартеном, если вы не против, — сказала ему бабушка, — а мадемуазель, по-моему, сейчас очень нужно поговорить с Лексом.

И вместе с Николя они вошли в кабинет.

Лекс присел рядом со мной.

— Николь, милая… — он нежно погладил меня по щеке.

Я задержала его руку и прижалась к ней:

— Лекс… Я так хочу, чтобы ты поверил мне…

— Помнишь, я просил не говорить ничего, в чем ты еще не уверена?

— Я давно уже уверена, правда, — прошептала я. — Я люблю тебя…

Его глаза потеплели, и он взял меня за подбородок:

— Я тоже люблю тебя, Николь. Но ты об этом прекрасно знаешь…

И он поцеловал меня. Сначала легонько, в сомкнутые губы, а когда я ответила, резко притянул меня к себе, одной рукой держа за талию, и это уже были совершенно другие поцелуи: настоящие, полные страсти и желания… Хорошо, что мы сидели, иначе я точно лишилась бы чувств: настолько сильно дрожали не только ноги, но и все мое тело… Никогда бы не подумала, что буду целоваться с мужчиной моей мечты на кушетке в полицейском управлении! Но это было волшебно, восхитительно и незабываемо!

Не знаю, сколько мы еще вот так сидели бы и целовались, но прервало нас только деликатное покашливание вышедшего из кабинета Николя:

— Прошу прощения, конечно, но тебя, Николь, просят зайти…

— О, да вы целуетесь! — в восторге вскричала бабушка, абсолютно не понижая голоса. — Слава Богу!

Мы вскочили с кушетки. Не знаю, как Лекс, а я была очень смущена. Но, когда увидела, с какой искренней радостью и бабуля, и Николя смотрят на нас, все мое ощущение неловкости моментально исчезло.

— Я с тобой, — шепнул мне Лекс, и мы вошли в кабинет.

Комиссар Этьен дал подписать мои показания, распечатанные на нескольких листах машинописного текста, после чего ознакомил с показаниями Миранды и Патрика, которые, в принципе, говорили одно и то же, уже известное нам всем, полностью признавая свою вину в содеянном.

— Они рассчитывают на снисхождение? — спросил Лекс.

— Видимо, да, — пожал плечами Этьен, — хотя вряд ли получат его: слишком много они натворили. Пожизненный срок им уже обеспечен.

Мы тепло простились с ним и вышли на улицу.

— Мадам Изабель, если вы не возражаете, я привезу Николь позже, — обратился Лекс к бабушке, которая уже села за руль своей машины. — Нам надо поговорить.

— Конечно, дорогой, — кивнула бабуля, — до встречи!

И умчалась. Николя уехал следом, а мы с Лексом сели в его машину. Я уже знала, куда он меня везет.

— Так это твой дом? — спросила я, когда мы подъехали к знакомым воротам моего прежнего убежища. — Дом одного очень хорошего человека, как сказал Николя, помнишь?

— Помню, — улыбнулся Лекс, открывая калитку, — проходи, Николь!

Я с радостью вошла в знакомый сад, по которому, оказывается, успела соскучиться. На пороге дома нас встретил седовласый дворецкий в черной жилетке.

— Здравствуйте, месье Александр, — приветствовал он нас. — Здравствуйте, мадемуазель!

— Привет, Поль, — весело ответил ему Лекс. — Николь, позволь представить тебе Поля, моего лучшего друга. Он с малых лет нянчился со мной, и даже сейчас считает, что я еще не вырос…

— Весьма рад, мадемуазель Николь, — с достоинством ответил дворецкий, не обращая внимания на слова Лекса. — Полагаю, что погода позволяет накрыть стол в саду, не правда ли?

— О, это было бы замечательно, — искренне сказала я. — Мне так нравится сидеть под тем каштаном…

— С вашего позволения, пойду распоряжусь об этом, — произнес Поль и пошел к дому.

— Я люблю тебя, Поль! — крикнул ему вслед Лекс.

— Это взаимно, месье Александр, — серьезно ответил дворецкий и вошел в дом. Мы с Лексом рассмеялись.

— Поль — просто чудо, — сказал Лекс. — Он с детства был мне кем-то вроде бонны, ну, как твоя Софи… А когда я перебрался в Париж, Поль заявил, что едет со мной, причем он даже убедил родителей, что за мной еще нужен глаз да глаз, и они с радостью отпустили его… Присядем?

Мы подошли к нашей беседке.

— Я помню, ты говорил, что родился в Нанте, — сказала я. — Расскажи подробней: кто твои родители, как ты стал издателем и… как там… фотохудожником, правильно?

— Правильно, — улыбнулся Лекс. — В Нанте у меня живут родители. Мой отец, Николь, окружной судья, поэтому фамилия Сен-Клер в наших краях довольно известна, мама — журналистка. До замужества она много ездила по миру, писала интересные статьи о знаменитых людях, а потом вышла замуж и осела в Нанте. Теперь она владелица и главный редактор собственной газеты, а также издает журнал для нантовских домохозяек, который, кстати, пользуется большим спросом. Еще у меня есть старший брат, Филипп, но он уже десять лет живет в Америке, занимается строительным бизнесом… Что еще тебе рассказать, милая? Так много всего.

— Ничего страшного, мы больше никуда не торопимся, да? И у нас впереди вся жизнь.

— Звучит просто здорово… Вся жизнь! — Лекс задумчиво посмотрел мне в глаза. — Мне понимать это как намек на что-то более серьезное, чем просто поцелуи в полиции?

— Ты снова шутишь! — воскликнула я. — Перестань смеяться надо мной!

Лекс неожиданно схватил меня в охапку и усадил себе на колени:

— Я абсолютно не шучу, Николь Леруа. Я хочу провести с тобой всю жизнь, как ты очень правильно сказала…

И поцеловал меня. От приятного занятия нас отвлек дворецкий.

— Месье Александр, стол накрыт.

— Спасибо! — крикнул Лекс, с трудом оторвавшись от моих губ. — Ну что, пойдем поужинаем?

Мы переместились за столик под каштаном.

— Лекс, а почему твой дворецкий называет тебя только полным именем? Он всегда так делает?

— О, да! Поль не признает имени Лекс. Говорит, что это какой-то обрывок, кусок, вырванный из прекрасного Александра. А когда ты узнаешь его получше, и он перестанет тебя стесняться, — держись: Поль поведает тебе о том, как переворачиваются в своих гробах все великие, носившие имя Александр, — Невский, Македонский, Суворов, Дюма, он может перечислять их до бесконечности — когда слышат имя Лекс…