Мишель Бюсси - Помнишь ли ты, Анаис? [сборник]

Ламба даже нож, который всадили в сердце Маню, успел идентифицировать.

Кухонный нож, собственность Оаро де Сен-Филиппов. Семнадцать членов этой большой семьи праздновали на пляже под казуаринами; нож, по их словам, исчез незадолго до полуночи. Мария-Тереза, ответственная за карри, утверждает, что искала его. Ее еще допросят – официально, в жандармерии, как и всю семью Оаро, – но в темноте, сутолоке, грохоте петард и мигании новогодних фонариков кто угодно мог стащить это оружие с их раскладного стола.

– Отличная работа, Ламба, – признает Кристос. – Дело за малым – найти связь. Как нож Марии-Терезы оказался в груди парня, лежащего на дне лагуны? Есть идеи?

Ламба не отвечает. Не великого ума служака… Мысли Кристоса заняты Габеном – еще пятнадцать метров, и он прочтет будущее в «мутных водах» мохито.

Кристос делает три шага, но его ждет Дориан, сын сидит на пластмассовом стуле с банкой колы в руке. С ним малыш Силиан, паренек, который нашел тело в лагуне.

– Я не ослышался? – спрашивает Дориан. – Ты говорил о Маню Нативеле?

– Знаешь его?

– Как и все. Он был центральным защитником на чемпионате [42] Имеется в виду чемпионат острова Реюньон по футболу. – Примеч. автора . .

– Хорошим?

– А то! Он играл за клуб «Марсуен», Сен-Лё. Я не про нынешних попрыгунчиков, а про легендарную команду сезона 2000/2001. Про ту, которая дошла до одной восьмой финала в Кубке Франции, побила «Гавр» в одной шестнадцатой на муниципальном стадионе и только потом проиграла «Васкеалю».

Кристос задумывается над причудами подростковой памяти. Дориан тогда только родился, и нате вам – помнит все это, а сам Кристос почти забыл ту короткую футбольную лихорадку и неожиданную победу команды Сен-Лё над клубом французской первой лиги, но не забыл обидное поражение в следующем туре, когда весь остров болел у телеэкранов.

– Спасибо за информацию, – кивает Кристос, – но ты малость приукрасил. Тоже мне эпопея, счет 4:0 в предместье Лилля при температуре в минус пять. Это скорее похоже на поход Наполеона в Россию. Дай-ка пройти, парень… Беспокоить Габена из-за колы все равно что просить Моцарта сыграть «Макарену».

Кристосу остается два шага до заветной цели, но тут звонит его телефон.

Это Паче, еще один жандарм. Они что, сговорились?

– У нас проблема, лейтенант.

Черт, до бара всего метр.

– Что еще?!

– Две девушки. Пропали. Я в роще у пляжа Эрмитаж, перед их пустой палаткой. Соседи в один голос утверждают, что не видели их с ночи.

Они уселись в круг на песке, под казуаринами, у самого пляжа. Окружили три сумки-холодильника. Сидят тесно. Пятнадцать парней и две девушки.

Жо и Жю.

Жюстина немного жалеет, что согласилась, да еще уговаривала подругу. Пойдем, Жоана, ну что тебе стоит выпить с ними, не сидеть же нам монашками до полуночи. Они вроде симпатичные, и ты же сама говорила, что твой остров – это melting-pot! [43] Плавильный котел ( англ. ) – модель этнического развития пропагандировалась в американской культуре XX в.

Жюстина разочарована. Нужно было слушать Жоану. Ребята и впрямь ничего, но неотесанные какие-то…

Все пятнадцать щеголяют в фирменных футболках и плевать хотели на возраст шивших их детей. Они передают по кругу бутылку рома и косячок замала [44] Саванская конопля Реюньона. – Примеч. автора . . Наверное, в обычные дни они нормальные, веселые, любят свою работу, а с каждым по отдельности и поговорить будет о чем, но… стая каждое слово встречает дружным ржанием.

– Ну же, девчонки, затяжечку, всего одну.

Жюстина соглашается – ладно, один раз попробую. Жоана наотрез отказывается.

Пущена по кругу «трубка мира». Вместе с бутылкой. Действо слегка затянулось. Все разговоры – о тачках… и сексе.

Жюстина давится дымом. Накачанный великан бросается ей на помощь:

– Не пошло, красавица? Глотни – и все пройдет.

Жюстина отталкивает руку с бутылкой, Жоана тоже не хочет пить.

А парни и не настаивают. Необидчивые, да и не назойливые.

– Вы здесь одни или друзей ждете?

– А может, подружек?

И снова ржание…

Жюстина только сейчас поняла – их никто не клеит. Все пришли оттянуться со всеми, с парнями, с девчонками, кто присоединится к кругу, – расширять его можно до бесконечности. Это вечер большой кармы, но никак не ночь Камасутры . Для любви никто из них не пригоден, да и уединиться на берегу, где сегодня и яблоку негде упасть, не получится.

Жаль…

Жюстина была бы не против маленького приключения с каким-нибудь расслабленным ромом парнем, чтобы он хвалил ее красивые глаза, называл экзотическим цветком, попросил рассказать про Эйфелеву башню, предлагал потрогать свои железные мускулы. Этакий темнокожий красавчик в джинсах в облипку, не дурак и не нахал, в меру дерзкий и чуточку застенчивый.

Она обводит круг взглядом.

Есть такой!

Молчаливее других, пожалуй, даже немного замкнутый. И красивый. Она бы не отказалась от ночки с ним.

Только он один смотрит на девушек, а не на пущенные по кругу косяк и бутылку.

Будем точны, поправляет себя Жюстина, он смотрит не на обеих девушек.

А на одну девушку.

Не на нее. На Жоану.

– Кристос?

– Ну?

– Это Айя.

Черт, шефиня! Младший лейтенант Константинов прячет за спину мохито, как будто капитан жандармерии Сен-Жиля может по телефону разглядеть, что у него в руках.

– Сегодня вроде не твое дежурство, красавица!

– ЧП, великан!

– А как же твои принцессочки Жад и Лола без мамочки?

– Том о них позаботится. Они едут на новогодний обед к его родителям в Плато-Кайу. Закончу с делами и присоединюсь к ним.

Кристос думает про себя, что ждать семейству шефини придется долго, а она, скорее всего, удовольствуется разогретым земброкалом [45] Национальное блюдо острова Реюньон из риса с пряностями. – Примеч. автора . в пластиковой упаковке.

– Ты где сейчас? – спрашивает младший лейтенант.

– В Университетском клиническом центре Феликса Гюйона, в Сен-Дени. Я нашла вашу пляжную пропажу. Жоана Фонтен и Жюстина Патри здесь, в палате 217.

Ламба и Морез напряженно прислушиваются. Директор отеля тоже. Кристос отходит в сторону. Дело осложняется, а капитан Айя Пюрви не из тех, кто жалеет подчиненных, даже в праздник.

Он смотрит на труп Маню Нативеля, лежащий на шезлонге. Нож. Засохшая кровь.

– Какого черта они там делают? – спрашивает он начальницу. – Они ранены?

– Одна из девушек, Жоана Фонтен, в коме. Врачи не могут понять почему. Ни видимых повреждений, ни следов насилия. Что-то ее сильно травмировало. Эмоциональный шок, она словно закрылась изнутри и не хочет выходить.