Питер Чейни - Великолепная западня: Сборник

— Сначала я хочу повидать мисс Бенхем,— сказал Барбер.

— Хорошо, сэр. Вы зайдете?

Инспектор зашел в маленькую гостиную. Через минуту или две туда вошла Филлис.

— Доброе утро,— приветствовал ее Барбер.— Вы мисс Бенхем? А я инспектор Барбер из Скотленд-Ярда.

— Вы хотели видеть меня?

— Да, я хотел поговорить с вами раньше, чем с братом. Я не стану у вас спрашивать то, о чем вы уже рассказали инспектору Форрестеру. Я считаю, что мне будет трудно разговаривать с вашим братом, и хочу заранее кое-что узнать о нем. Вы понимаете, ему будет неприятно услышать об этом, но мне придется ему сказать. Вы ведь не сказали ему ничего?

— Нет,— ответила девушка.— Я не осмелилась. Понимаете, я не знаю, как сказать ему об этом.

— Тогда предоставьте это лучше мне. Я буду тактичен, насколько это возможно. Кстати, как он сейчас себя чувствует?

— Вполне нормально,— ответила она,— но беспокоится, что он делал ночью. Он всегда переживает после припадков.

— Естественно,— кивнул инспектор.— Скажите, мисс Бенхем, вы утром видели мистера Глейстера?

— Нет,— удивленно ответила девушка.— А что?

— О, ничего, я просто подумал, что он был здесь. Вы давно его знаете?

— До вчерашнего дня я никогда в жизни не видела его,— ответила Филлис.— Он старый друг папы.

— Вы родились в Южной Африке, мисс Бенхем?

— Нет. После рождения Джорджа мама вернулась в Англию и оставалась там. Я родилась в Англии. Папа вернулся домой из Южной Африки около года назад.

— Понимаю. Теперь я хочу увидеть вашего брата.

— Он сейчас разговаривает с Томилином. Может быть, выйдем к ним?

Барбер последовал за ней в сад Томплина, где констебль рассуждал с Джорджем о цветах. Миссис Томплин и двое ее детей дипломатично сидели на кухне.

— Джордж,— сказала мисс Бенхем,— я хочу представить тебе инспектора Барбера из Скотленд-Ярда.

Кроме легкого мерцания глаз при этом известии, Джордж Бенхем не выказал больше никакого волнения. На вид ему было лет тридцать. Лицо его было бледнее, чем у обычного здорового человека. Он улыбнулся.

— Здравствуйте, инспектор,— сказал он спокойно.— Надеюсь, вы не собираетесь арестовывать меня за преступление, которое я совершил, когда был... э... скажем, в бессознательном состоянии?

— Вы действительно ничего не помните о своих ночных прогулках?

— Ничего. Помню только, что лег в постель. И тогда я подумал — я не уверен в этом, понимаете,— я подумал, что слышу какой-то шум, а потом попытался зажечь свет. Остального я не помню, пока не очнулся в доме Томплина. А почему вы спрашиваете?

— Не знаю, могу ли я разговаривать с вами о таких вещах ввиду состояния вашего здоровья?

— Не беспокойтесь. Томплин и Фил все обо мне знают, в этом отношении я не такой уж чувствительный.

— В таком случае все упрощается.

— Вот как? Что вы имеете в виду? Вы как-то странно говорите. Как будто случилось что-то ужасное.

— Именно это я имею в виду.

Джордж покачал головой.

— Хотел бы я быть уверенным в себе. Но боюсь, что всегда, когда нет света, со мной происходит что-то ужасное.

— Но почему же в таком случае, вы не положите рядом свечу или фонарь? — спросил Барбер.

— Я всегда ношу фонарь, но, видите, когда нет света, я тут же теряю голову. Кроме того, было бы хуже, если бы еще и батарейка разрядилась.

— Вы не смогли бы рассказать мне, что именно на войне вызвало ваше состояние?

На мгновение в глазах Бенхема появилось испуганное выражение, но он тут же пожал плечами и улыбнулся. Потом откашлялся.

— Возможно, то, что я никогда никому не рассказывал об этом, делало меня добрым,— сказал он.— Клянусь, инспектор, это ваше влияние, хотя и не знаю, чем оно вызвано.

— Чуть подальше есть две скамейки,— сказал Томплин.— Если инспектор не возражает, мы можем немного посидеть. Сегодня тепло.

— Хорошая идея! — согласилась Филлис Бенхем.

Они прошли к скамейкам. На одну из них уселась Филлис и, взяв за руку брата, усадила его возле себя. На противоположной скамейке сели инспектор Барбер и добродушный деревенский констебль.

Джордж Бенхем достал портсигар, предложил сигарету сестре, которая отказалась, Барберу, который принял ее, Томплину, который пробормотал что-то насчет того, что предпочитает трубку, и наконец закурил сам.

— Не знаю, с чего начать,— сказал Джордж, выпуская струю дыма.— Я знаю, что Томплин был во Франции. А вы были там?

Барбер, который имел военный крест за заслуги, кивнул.

— Это уже лучше. Вы знаете, что такое блиндаж. Они бывают хорошими и плохими. Так я был в хорошем. Он был глубоким и имел хороший настил. В нем находились я, мой денщик и пара телефонистов. В блиндаж как раз зашел старший сержант с докладом о том, что немецкая авиация начала бомбить нашу линию фронта. Я только закончил разговор с полковником по телефону, когда одна из бомб попала в блиндаж. Помню, я услышал страшный шум, и все. Очнулся в полной темноте. Я не слышал ни звука, я был засыпан землей, у меня ужасно болела голова. С трудом мне удалось освободить ноги, и я нащупал в кармане коробочку со спичками. Я зажег одну и увидел, что мой денщик и оба телефониста убиты. Я попытался связаться с кем-нибудь по телефону, но ничего не вышло — видимо, были повреждены провода.— Бенхем замолчал и прикурил вторую сигарету.— Вы должны понять,— продолжал он,— что блиндаж был хорошим. Часть перекрытия уцелела, но вход был полностью завален. Я начал откапываться. Я знал, что в блиндаже было несколько лопат, но мне удалось отыскать лишь одну, да и то с поломанной ручкой. Я не стану говорить вам, какая это ужасная работа. Потом кончились спички и наступила кромешная темнота.— Глаза Бенхема были полны ужаса от пережитого несколько лет назад. Он вздохнул и продолжал: — Я не помню, сколько все это продолжалось, я потерял счет времени, часы мои стояли. Позже оказалось, что я провел там четыре дня и четыре ночи. Но мне все же удалось докопаться до выхода и наконец я увидел свет. Я выбрался из-под земли. Был яркий солнечный день. Вокруг не было ни души. Позже я узнал, что немцы перешли в атаку, но вскоре наши контратаковали их и отбросили далеко назад. Я с трудом прошел несколько шагов и увидел вдалеке группу людей. Я попробовал кричать, но не смог и начал махать руками. Они подошли поближе, и я увидел первого из них с сержантскими нашивками. Внезапно я вспомнил о старшем сержанте, который был со мной. Я забыл о нем.

Боже мой, подумал я, может, он еще жив там, под обломками, но не в силах пошевелиться! Не ожидая их приближения, я кинулся к вырытой дыре. Она была узкая, как угольный спуск, но там не было лестницы. Ее не могло там быть!

В глазах Джорджа появилось какое-то дикое выражение. Барбер наклонился вперед и погладил его по колену.