Питер Чейни - Великолепная западня: Сборник

— А что было потом?

— О, потом я стал искать старшего сержанта... Как странно! Может, память вернулась ко мне... До настоящего времени я не помню, что я делал. Я знаю, что влез туда и стал раскапывать других, вытаскивать трупы. Потом достали старшего сержанта. Он был без сознания, но живой.

— И теперь вам показалось, что вы сами вспомнили, что делали?

— Я не уверен. Все перемешалось. Я помню что-то несовпадающее с рассказом. Я смутно припоминаю лестницу, по которой я лез, хотя знаю, что ее не могло там быть. Потом я чувствую, что тащу тело старшего сержанта, но и этого не может быть, потому что он живой, а человек, которого я тащил, был мертвым.

— А вы не припоминаете, какие у него были раны? — осторожно спросил инспектор.

— Нет, было темно, но я помню, что у него на лице была кровь. Странно! Должно быть, я все перепутал!

Барбер и, видимо, двое других слушателей, поняли, что именно «смешалось» в голове Джорджа. Филлис и констебль ничего не говорили, но выжидающе смотрели на Барбера. Последний нахмурился. Что он должен сделать или сказать? Наконец его лицо прояснилось. Он решился.

— Да, мистер Бенхем,— сказал он,— вы перепутали. Вы перепутали то, что случилось в блиндаже во Франции, с тем, что произошло вчера ночью, когда вы очутились в угольном складе в подвале вашего дома и нашли там труп.

Филлис с упреком уставилась на инспектора. Сам Барбер чувствовал себя неловко. Однако Джордж Бенхем воспринял весть довольно холодно. Он с искренним изумлением уставился на Барбера, но был абсолютно спокоен.

— Так вот оно что,— сказал он.— А кто убитый, мужчина или женщина?

— Мужчина,— ответил Барбер.— И у вас есть основания верить, что это был ваш дядя.

— Мой дядя? — повторил молодой человек.— У меня есть только один дядя, и я полагаю, что он находится в Южной Африке.

— Дан Макрори?

— Да.

— Боюсь, что убитый, найденный в вашем доме, был Даном Макрори.

— Боже мой! Бедный дядя Дан! Я не видел его с тех пор, как был ребенком! Он очень любил меня.— Он повернулся к побледневшей сестре.— Ты никогда не знала его, Фил,— продолжал он.— Он был хорошим человеком! Но послушайте, инспектор, как это возможно? Я случайно знаю, что он был в тюрьме в Южной Африке. Я не знаю всего, но мой отец считал, что его обвинили несправедливо. Как он мог оказаться в подвале нашего дома?

— Я думаю, что лучше рассказать вам то, что я знаю,— сказал Барбер.— Хотя этого очень мало.— И он быстро рассказал Бенхему о случившемся.— Вас разбудил тот же шум, что и вашу сестру и мистера Глейстера, а, оказавшись в темноте, вы потеряли голову. С вами случился припадок клаустрофобии. Вы вышли из дома и увидели, что отверстие угольного спуска по той или иной причине открыто. Как вы это заметили, я не знаю. Может быть, там что-то светилось. И еще я не знаю: если бы там был свет, он мог бы вернуть вас к реальности?

— Возможно, что нет,— ответил Бенхем.— Или, по крайней мере, не сразу. Но я не думаю, что там был какой-нибудь свет, потому что я тогда бы остался там.

Барбер молчал, собираясь с мыслями.

— Однако,— продолжал он через некоторое время,— в моей теории есть пробелы. Вы могли быть там, считая, что это ваш блиндаж. О лестнице вы вспомнили потому, что нашли ее там. Ее оставил или тот, кого убили, или тот, кто убил. Единственное, что я не могу понять,— кто обыскал карманы убитого? Ведь когда вас нашли, у вас не было ничего, что могло бы принадлежать покойному.

Джордж Бенхем кивнул.

— Возможно, если я был там,—- сказал он,— я обыскал тело. Если я считал убитого одним из своих ребят в блиндаже, я несомненно взял бы бумаги, письма и тому подобное. Во Франции я всегда делал это, чтобы потом отправить жене или родственникам. В данном случае, если я нашел что-то, то не знаю, что с этим сделал. Странно, что его вещи не оказались у меня.

— Я надеюсь, что память еще вернется к вам, мистер Бенхем,— сказал Барбер.— И я также надеюсь, что в этом случае вы сообщите мне. Хотя, конечно, попытка вспомнить обо всем этом очень...

— Неприятна,— перебил его Джордж.— Все спуталось: новое и старое.

— Не беспокойтесь,— сказал инспектор.— Может быть, нам удастся получить верный ответ и из других источников. Но если вы вспомните, то это будет лучше не только для нас, но и для вас.

— Я попытаюсь.

Инспектор Барбер встал.

— Я рад, что поговорил с вами. А теперь я вас покину. Нам с констеблем надо поработать.

Констебль был мрачен, а Барбер про себя улыбнулся.

— Я думаю, Томплин,— сказал Барбер,— вы считаете, что всю работу сделали ночью?

— Ну, сэр, ночью мне опять предстоит патрулировать.

— Вот невезение! Конечно, вам надо идти и поспать. Я попрошу инспектора Форрестера послать кого-нибудь другого на поиски вещей, которые мог взять молодой Бенхем. Вас я предпочту иметь помощником в качестве знатока окрестностей. И надо предупредить людей, чтобы они искали вещи.

— Ну, сэр, я не настолько устал. Я обыщу окрестности.

— Отлично! Может быть, мне удастся уладить с Форрестером вопрос о патрулировании. Теперь я хочу увидеть человека по фамилии Топхем. Он брат одного из местных шишек. Где находится... э...

— Прайори-Парк? Я покажу вам дорогу, сэр.

В Прайори-Парк слуга сообщил, что мистер Стенли Топхем утренним поездом уехал в Лондон. Барберу пришлось показать свое удостоверение, чтобы узнать его лондонский адрес. Выйдя из ворот особняка, Барбер увидел двухместный «моррис» с Форрестером.

— Ну? — спросил он, садясь в машину.— Что насчет Маннеринга?

— Я нашел его в Брентминстере,— ответил Форрестер.— Я хотел повидать вас, прежде чем отпустить его.

— Вы допросили его?

— Да. Его рассказ неубедителен, очень неубедителен.

— Понимаю. Давайте вернемся в Брентминстер. Я хочу перекусить, а вы тем временем расскажете мне о его показаниях.

Рассказ Маннеринга сводился к следующему. Он находился в кабинете Бенхема и собирался идти спать, когда туда явилась миссис Бенхем. Она просила Маннеринга сделать ей одолжение: взять машину и немедленно отвезти в Лондон письмо, которое она не успела отправить с вечерней почтой. Маннеринг колебался, но она обещала заступиться за него перед мужем. Он согласился, и она вручила ему письмо.

— И кому, по-вашему, оно было адресовано? — спросил Форрестер. Барбер покачал головой в знак неведения.

— Мистеру Дану Макрори в отель на Саутгемптон-Роуд. Письмо у меня,— продолжал Форрестер,— потому что Маннеринг не отправил его. Я его не вскрывал. Это первое из того, о чем я хотел вам сказать.

— А как Маннеринг объяснит тот факт, что его машина оказалась в кювете? И как он добрался до Лондона?

— Он сказал, что попал в кювет, потому что боялся наехать на мотоциклиста. А в Лондон добрался на попутной машине.