Ольга Баскова - Сокровище падишаха

— Совести нет у современных водителей.

Однако он ее не слышал. Забыв закрыть автомобиль, Герман бросился в подъезд и в мгновение ока оказался перед квартирой, навалившись на звонок. Но открывать ему никто не спешил. Ральф жалобно скулил за дверью. Дрожащими руками Боростовский достал ключ и повернул его в замочной скважине. Верный пес сразу бросился к нему, встал на задние лапы, а передние положил на грудь хозяину, словно собираясь его утешить.

— Галя! — позвал Герман, надеясь на чудо. Может быть, она просто спит и ничего не слышит? Не снимая обуви, он прошел в ее комнату. Тишина. Заправленная кровать. Салфетка на тумбочке с каким-то рисунком, которую он машинально положил в карман. Девушки нигде не было.

— Галя! — заорал доктор, не узнавая собственного голоса. — Галя!

Галя отметила про себя, что обычно болтливый Слава молчал всю дорогу, и оценила это. Она не представляла, о чем будет говорить с бывшим мужем. Что, если он сразу затеет разговор о ее возвращении? Тогда она скажет ему правду — никакого возвращения не состоится, может быть, она пересидит у него несколько дней, но все останется по-прежнему — и поездка потеряет всю свою прелесть. Однако Машковский молчал и разомкнул губы только после того, как они въехали в поселок.

— Ты помнишь, где был этот дом?

Несмотря на прошедшие годы, ее память хорошо запечатлела путь до волшебного местечка. По проселочной дороге, мимо заброшенной воинской части и нескольких недостроев.

— У тебя отличная память, — улыбнулся Слава. — Впрочем, чему удивляться. Ты знаешь два языка в отличие от меня.

— А ты — всю фармакологию, — похвалила его Галина. — Я не представляю, как можно вызубрить названия всех лекарств и их составляющих, да еще на латыни.

Он пожал плечами:

— Как-то само собой запомнилось.

Они миновали заброшенную часть, и худые голодные собаки, как и несколько лет назад, погнались за машиной. Запасливая Галя, прихватившая бутерброды, бросила им колбасу и хлеб.

— Зря ты это сделала, — процедил Слава. — Они все равно умрут. Сколько людей проезжает по этой дороге? Может быть, кроме нас, сегодня никто не посетит это место, — его голос звучал как-то зловеще. Она нервно дернулась:

— Ты же врач. Разве ты не должен жалеть всех?

— Нет, не должен, — отозвался он спокойно.

— Я не понимаю… — начала она.

— А тебе и не понять, — он свернул на тропинку, ведущую к морю. — Кстати, вон и наш дом. Похоже, ничего не изменилось.

Машковский припарковал автомобиль возле полуразрушенного фонтанчика. Галя вышла из машины, с удовольствием вдыхая запах моря. Голоса тысячи цикад обрушились на нее, оглушая и вместе с тем принося успокоение. Дом продолжал разрушаться. Стулья, брошенные возле него, совсем обветшали, краска на двери первого этажа облупилась.

— Почему его никто не выкупит? — поинтересовалась девушка, дотрагиваясь до позеленевшей оконной рамы. — Это же райское местечко!

— Оно за сотни километров от цивилизации, — заметил Слава и сел на скрипнувшую скамейку, сразу покосившуюся черной стороной на правый бок. — Получается парадокс: кто-то приедет сюда за одиночеством, которое порой совершенно необходимо, чтобы выжить, а найдет смерть от рук случайных бродяг или от сердечного приступа, — он повернулся к ней: — Кстати, как у тебя с сердечком? Помнишь, однажды тебя здорово прихватило, даже пришлось везти в больницу.

— Сейчас я ни на что не жалуюсь, — ответила Галя, размышляя над его словами об одиночестве.

— Давно ли ты делала электрокардиограмму? — продолжал он.

— Ты сам знаешь, каждый год профосмотр, — сказала девушка и осеклась: — А почему ты интересуешься? — Она вдруг побледнела. Ей вспомнилась фраза Германа: «Он гнался за тобой в маскарадном костюме дьявола. Черт возьми, у него ведь могло получиться! Темным вечером, на пустынной улице, с расшатанными нервами ты могла не выдержать… И здоровые получают разрыв сердца». Тогда ей показалось это странным. С чего вдруг преступник решил, что у нее настолько слабое сердце? Она совсем забыла, что когда-то у нее действительно случился небольшой приступ. И только один человек знал об этом. И он сидел сейчас перед ней, ехидно улыбаясь.

— Это ты, — прошептала Галя, пятясь назад и выставив вперед руки с растопыренными пальцами. — Это все ты… Какая же я дура… Как я могла подозревать…

— Митина? Или своего любимого Германа? — ухмыльнулся Машковский. — Это я постарался. Думаешь, я не проследил за тобой и не выяснил, у кого ты прячешься? У него дрянной замок, к сожалению, ты не успеешь ему об этом сказать. Его можно открыть булавкой. Конечно, когда в квартире Ральф, нечего бояться воров. Но когда никого нет… Видишь, что получилось? Костюм и фотографии, сделанные с помощью монтажа, я спокойно подбросил ему в кладовку, зная, что когда-нибудь ты туда заглянешь, хотя бы в поиске вещей.

— Это все ты… — Галя побледнела, как свежевыпавший снег. — Какой же ты негодяй!

— Да, это все я, — мужчина поднялся и пошел к девушке. — Надеюсь, перстень у тебя в сумочке? Вряд ли ты вынула его оттуда после смерти ювелира. Можешь отдать его прямо сейчас, потому что больше он тебе не понадобится.

— Но почему? Зачем? — Галина запиналась, однако бывший удовлетворил ее любопытство.

— Ты наверняка интересовалась историей кольца и читала о воре, который в семидесятые убил дочь известной певицы. Так случилось, что я его родной племянник. И эта вещь по праву принадлежит мне.

Галя закрыла глаза.

Анатолий Петрушевский в который раз просматривал записную книжку Нины Ельцовой. Он и Сарчук знали наизусть каждую запись, но это нисколько не продвинуло их в деле. Оставалось уповать на логику, и она помогла. В сотый раз перелистывая блокнот, Анатолий, по привычке потирая нос, обратил внимание на страничку с буквой «К». Круглым почерком с едва заметным левым наклоном Нина написала: «Карташов (карты)». Разумеется, это пока ни о чем не говорило. Но, как подумал Анатолий — и Сарчук с ним полностью согласился, — запись в скобках указывала на склонность преступника к азартным играм, а «Спортлото» тоже считалось азартной игрой. Попробуй сказать иначе, если по воскресеньям вся страна прилипала к экранам телевизоров. Трудно было назвать хотя бы одного человека, который не покупал бы заветные билетики и не ломал над ними голову, стараясь угадать вожделенные шесть цифр.

— В общем, нужно проверить этого Карташова, — решил Анатолий и посмотрел на Виктора. — Где только нам его искать? Имя, кстати, не указано. Надеюсь, сестричка Ельцовой нам поможет. Ох, чует мое сердце, — следователь приложил руку к правой стороне груди, — этот хмырь часто наведывался к Нонне, может быть, даже состоял в числе ее поклонников. Для любителя азартных игр старушка была просто находкой, клондайком, понимаешь? Как всякий заядлый игрок, он постоянно нуждался в деньгах, а певица, обожая молодых и красивых, могла ссужать его монетами. Вот почему мне кажется, Соня должна его знать.