Ольга Невзорова - Мы были чуть знакомы…

— Ты бы лучше работать пошёл вместо того, чтобы шляться по чужим подворотням!

— Что ты всё о работе да о работе! — неожиданно взвился Валера. — Разве я тебе мало денег приносил?!

Он крепко тряхнул её за плечи:

— Где все мои деньги? Где?!

— Это у тебя надо спросить, куда ты их дел.

— Я? — Валера отпихнул её на середину комнаты, ударил себя кулаком в грудь и визгливо повторил: — Я?! Да ты сама их все истратила на свои тряпки и побрякушки! Вам, бабам, сколько ни дай — всё мало будет!

— Не ори на меня! — Настя не сдержалась и тоже перешла на крик. — С кем пил, с того и спрашивай свои деньги!

Валера засунул руки в карманы засаленных брюк.

— Короче, слушай сюда, моя разлюбезная. — Его голос стал подозрительно спокойным. — Мне нужны деньги. Если ты не дашь, я вынесу отсюда всё твоё барахло, так и знай.

Насте очень не понравился тон его заявления, но отступать было уже некуда, да и не отстанет он, пока своего не добьётся. Спорить с пьяным — всё равно, что укрываться от дождя дырявым зонтиком. Абсолютно бесполезная затея.

— Выноси, всё выноси! У меня и так ничего не осталось. Денег, впрочем, тоже.

— Нет, говоришь, ничего? — Он в два прыжка оказался возле Насти и крепко схватил её за руку. — А это что, хрен собачий?

Не успела она опомниться, как Валера принялся сдирать с её пальца обручальное кольцо.

— Пусти, урод! — изо всех сил сопротивлялась Настя.

Но одуревший от алкогольных паров муж особенно не церемонился — швырнул её на диван и, навалившись сверху всей массой своего зловонного тела, сумел-таки завладеть колечком, а заодно прихватил с руки и часы, которые сам когда-то подарил ей на годовщину свадьбы.

Настя изловчилась и сильно пнула обидчика ногой в живот. В ответ он, не раздумывая, отвесил ей пару звонких затрещин. На этом неравный поединок закончился. Довольный супруг разглядывал добытые в бою трофеи и улыбался. Потеряв к Насте всякий интерес, он поднялся с дивана.

— Ладно, Настюха, я того… пошёл, — как ни в чём не бывало заявил он и быстренько заторопился к двери, на ходу пряча добычу в задний карман брюк.

После его ухода Настя ещё долго лежала на боку, поджав к животу колени. Она была опустошена и морально, и физически. Её щека от сильного удара, кажется, чуть припухла и продолжала пылать огнём. Это было в первый раз, когда он поднял на неё руку.

Что же сделала эта проклятая водка с её прежде добрым, ласковым и до трогательности наивным Валерой? В какого невиданного и дикого зверя она его превратила? Может, это Настя во всём виновата, потому что была для него плохой, нерадивой женой? Не сумела вовремя оградить от страшной надвигающейся беды?

Впрочем, какая теперь разница? Необратимый процесс давно уже начался, и Настя не в силах была что-либо изменить. Да и не хотела.

Тоска и обида завладели всем её существом. Ей бы немного всплакнуть, растопить своё горе слезами, но глаза по-прежнему оставались сухими и равнодушно смотрели в одну точку, а точнее — на раскрытый настежь холодильник. Что же теперь делать?

Её вдруг охватило горькое чувство безысходности и разочарования. Она, как зомби, поднялась с дивана и закрыла холодильник. Затем подошла к серванту и с какой-то пугающей решимостью выдвинула один из ящиков, в котором среди прочей ерунды хранилась аптечка с лекарственными препаратами. Иного выхода из создавшейся тупиковой ситуации она для себя просто не видела.

Прежде, чем пойти на отчаянный шаг, Настя принесла из кухни стакан воды, присела на краешек дивана и, открыв пузырёк с лекарством, высыпала на ладонь целую пригоршню маленьких белых шайбочек.

«А может, сначала записку написать? Прощальную», — мелькнула в голове мысль, но она тотчас отмела её в сторону. А зачем? Ведь и так всё понятно. Не от хорошей жизни она собралась покинуть этот мир. Кто испытал на себе нечто подобное, тот её не осудит. А Валера… Валера пусть живёт дальше, если сможет. Бог ему судья.

Настя немного помедлила, в последний раз окинула комнату взглядом, потом запрокинула голову вверх и одним резким движением высыпала таблетки на язык. Рот сразу наполнился жуткой горечью. Ничего, это ненадолго. Скоро пройдёт. Скоро всё пройдёт…

Она отставила в сторону пустой стакан, медленно опрокинулась на спину и, закрыв глаза, смиренно приготовилась встретить свой последний час.

Едва её голова коснулась дивана, в дверь вежливо постучали.

«Кто ещё там? — отрешённо подумала Настя, слегка приподнимая веки. — Неужели мне даже умереть спокойно не дадут?» Она решила не отзываться. Надоест — уйдут.

Стук повторился вновь, а следом за ним тихонечко скрипнули дверные петли, и в комнату просунулась седая голова Веры Николаевны.

— Настенька, это я. Мне можно войти?

Её чуть полноватое тело в цветастом байковом халате уже опередило заданный вопрос. Соседка нерешительно протиснулась в комнату и прикрыла за спиной дверь.

— Ты меня извини, Настенька, — продолжала Вера Николаевна, — но если твой муж ещё раз позволит себе такое безобразие, я вызову полицию.

Она замолчала, ожидая, какое действие произведут её слова, но Настя не ответила — она даже не поднялась при появлении соседки. Кажется, это обстоятельство слегка насторожило женщину:

— Настенька, ты спишь? Я тебя разбудила?.. — спросила она и вдруг осеклась на полуслове, видимо, заметив рассыпанную на диване аптечку с лекарствами.

Старушка сразу забыла, зачем пришла. Опасаясь самого худшего, она осторожно приблизилась к Насте и дрожащими пальцами дотронулась до её плеча.

Настя пошевелилась. Нехотя и устало приняла вертикальное положение. Вера Николаевна тревожно заглянула ей в глаза:

— Настенька, деточка, ты что… наглоталась таблеток?

Настя молча кивнула.

— Ай-ай-ай! — запричитала соседка. — Что же ты наделала, дурочка! И много ты их выпила? А что пила?

Всё так же молча Настя указала подбородком на пустой пузырёк. Вера Николаевна взглянула на этикетку и резко выпрямилась.

— Собирайся! — скомандовала она.

— Куда?

— В больницу тебя повезу.

— Нет. — Настя категорично замотала головой. — Не поеду.

— А я говорю: собирайся! — закричала вдруг соседка, для пущей убедительности топая ногой. — Вставай немедленно! Ишь чего удумала: из-за такого дерьма травиться! Ты бы хоть об отце подумала! Да за такие проделки я и сама тебе задницу надеру!

Настя снова покачала головой.

Всегда спокойная и сдержанная, на этот раз Вера Николаевна взбунтовалась, проявив недюжинные настойчивость и упорство. Она принялась натягивать на пребывающую в прострации Настю тёплую одежду. Как только Настя была готова, соседка мигом оделась сама, после чего вывела её на улицу.

— Как ты себя чувствуешь? — заботливо спросила старушка, когда они подошли к обочине дороги.