Александр Макаров - Повесть о Сашке

— Твоя идея делать самим скипидар хорошая, но сейчас не до этого.

— Да уже весна и можно живицу с деревьев собирать. Сделать на дереве надрез и пусть себе капает. Потом начнем перегонять живицу в скипидар. А скипидар можно использовать и в машинах вместо бензина, и в бутылках, как зажигательную смесь. Очень полезный продукт. Чем теплее будет, тем лучше будет живица течь. Давайте попробуем?

— Экая ты настырная. Ведь живица, это еще не скипидар.

— Да я уже знаю, где взять перегонный куб. Василий Захарыч, с помощью него -@ березовый деготь.

Василий Захарович был пожилой партизан, который смотрел за лошадьми и телегами, смазывал оси деревянных колес дегтем. Санька очень подружилась ним, когда он с помощью дегтя вылечил у одного из ее подопечных чесотку. С тех пор девочка помогала Василию Захаровичу превращать березовую кору в ценный продукт — деготь. Когда Санька дала седому партизану пару научных советов позволяющих увеличить выход низкокипящей фракции, он зауважал девочку, и стал ласково называть «Одуванчиком».

— Все-то ты знаешь, и подольститься смогла к Василию Захаровичу, очаровала старика.

— Что сразу подольститься? У нас с ним сходные научные интересы оказались. Кстати и вам скипидарная мазь поможет с радикулитом.

— Ой и хитрющая ты. Но помнишь, как в начале нашего знакомства ты рассказывала, что срывала немецкие объявления?

— Да помню, — настороженно сказала Сашка.

На счет немецких объявлений она тогда зачем-то соврала и не понимала, в какую сторону клонит командир отряда.

— Так вот Александра, а не наладить нам самим производство листовок? Чтобы люди знали, что Советская Армия бьется с фашистами, и не боялись нам помогать.

— Что листовки надо будет писать?

— Можно, конечно и писать. Но может быть можно и в наших условиях их как-то размножать. Типографии у нас своей нету, да и вряд ли в лесу ей место. А нельзя нам сделать что-то попроще? Может быть, и химия нам в этом бы помогла.

— Хорошо. Я подумаю.

— Подумай.

Сашка вышла окрыленная — ей поручили важное задание. Но помощь по кухне тоже была на ней. Сашка взяла два ведра и отправилась за водой к ручью. Было уже тепло и в лесу было чудесно. Вокруг разлит аромат хвойного леса, на небольших полянках порхают невесомые бабочки, среди цветов кружат шмели. Ничто не напоминает войну.

Сашка подошла к березе, из которой сладкой капелью падал в банку прозрачный сок и сделала пару глотков. До чего же вкусно!

Девочка набрала ведра водой и пустилась в обратный путь. С полными ведрами идти было уже не так весело. Она то и дело останавливалась, чтобы отдохнуть. Все-таки зимняя голодовка в Ленинграде не прошла для нее бесследно. Сил было маловато. Присев у невысокой сосенки она сначала думала о задании командира, потом мысли ее перескочили на добычу сырья для скипидара. А дальше девочка сама не заметила, как задремала.

Снились ей не хвойные деревья, из которых капала живица, а плантации гевеи. Сашка читала, что дерево гевея, это каучуковое дерево. Растет оно в жарких странах и из него добывают каучук, из которого потом делают резину. Сашке снилось как она, Юрка, Михаил Петрович, тетя Люся и даже Костик, трудятся на плантациях гевеи, собирая латекс в огромные чаны. И все такие радостные, веселые, довольные. А потом она из каучука делает галоши, резиновые плащи и детские мячи.

Сон у девочки был чуток и она проснулась от того что где-то неподалеку хрустнула под ногой ветка.

«Неужели немцы?» — подумала Сашка чуть не пролив воду и спряталась в кусты.

«Куда бежать? Как предупредить свои?» — мысли вихрем носились в Сашкиной голове. Но тревога была ложной, это оказался Юрка.

— Я вот из-за тебя чуть воду не пролила, — вместо приветствия сказала Сашка.

— Велика важность. Вода это ерунда. Всегда можно еще набрать.

Сказал Юрка, но увидев недовольное лицо подруги, добавил:

— Могу помочь донести до лагеря.

— Ладно, помогай.

Юрка схватил ведра и пыхтя понес их, переваливаясь как утка. Сашка еле успевала за ним. Перед самым лагерем они все-таки остановились передохнуть и девочка увидела у парня за поясом револьвер.

— Что на задании был? — спросила она.

— Вроде того…

— Мне тоже задание важное дали. Хотят, чтобы я листовки печатала. Я пока не знаю, как. Может, поможешь — подскажешь что-то?

Юрке предложение не понравилось. Придумать ничего путного он не смог и сказал:

— Да ерунда это все. Листовки, бумажки. Толку от них ноль.

— Но меня, сам Михаил Петрович попросил, и сказал, что это важно.

— Для девчонок и малышни может и важно. А я сейчас серьезное дело делаю.

— Что ходишь с револьвером по лесу и людей пугаешь?

— Дело не шуточное.

— Какое?

— Я тебе не могу сказать. Это секретное задание.

— Ты мне не можешь рассказать? Я тебе доверилась, а ты мне нет?

— Извини, не могу. Приказ командира.

— Ну и пожалуйста. Отдай ведра. Дальше я сама понесу.

— Ты не обижайся, это военная тайна…, — попробовал оправдаться Юрка, но Сашка не оборачиваясь шагала от него прочь.

На кухню девочка пришла в мрачном настроении. Ее не развеселили даже малыши. Сашка дала им трехлитровую банку и отправила собирать березовый сок.

— Только рядом с лагерем, далеко не заходите, — скомандовала она глядя им вслед.

— Ты чего, Одуванчик, такой сердитый? — спросил подъехавший на подводе Василий Захарович.

— Да не сердитая я, а просто думаю.

— О чем?

— Командир дал задание, листовки множить. А я не знаю как.

— Да такие вещи без умственного напряжения не решить.

— Вот и я думаю. Может вырезать текст на доске, мазать ее краской, а потом отпечатывать на бумаге? Так вроде первые книги были напечатаны. Доску я найду, чтобы краску сделать возьму, смешаю сажу с жиром. Как вы думаете получится?

— Попробуй.

Сашка больше часа провозилась, вырезая на дощечке одну букву. Потом намазав полученный штемпель самодельной краской, получила оттиск. После этого показала результаты своего труда старому партизану. Буква получилась кривая, отпечаток бледный и расплывчатый.

— Если ты, Одуванчик, на одну букву час потратила, то на листовку у тебя месяц уйдет или два. Может к тому времени и война закончится, — проворчал Василий Захарович.

— А что же делать?

Василий Захарович потер седую макушку и задумчиво сказал:

— Помнится, когда я молодым в Питере работал, то нам@ анархисты прокламации раздавали. Написаны они были как бы от руки, но очень бледным шрифтом. Говорили, что они самодельные и дома на гектографе отпечатаны.

— А что такое этот гектограф?

— Не помню уже, я тогда лишь краем уха слышал, что для него надо столярный клей и специальные чернила.

Через час Сашка уже была у командира отряда.