Виктория Платова - Странное происшествие в сезон дождей

Там, в глубине зарослей, у самого забора, спрятался кто-то еще.

Не тот ли человек, который запер машину, но так и не смог уйти? Появление Лали напугало его — вот он скрылся за ветками и тонкими переплетающимися стволами. И сидит здесь до сих пор, и сидел все то время, пока Дарлинг билась в дверцы машины, отрывала Лали от крыла «Лендровера», несла ее в дом и разговаривала с двумя только что проснувшимися парнями. Это заняло не слишком много времени, но его было достаточно, чтобы выбраться.

Или достаточно, чтобы забраться.

— Кто здесь? — Дарлинг старается говорить спокойно.

Кажется, вчера она уже задавала этот вопрос: в кабинете у Даша. И тогда за шторой обнаружилась Магда, вот и сейчас…

Дарлинг видит Магду, сидящую на земле у стены.

Она выглядит еще плачевнее, чем выглядела вчера; бледная тень своей вчерашней бледной тени себя самой. Грязные пятки Лали ничто по сравнению с тем, как изгваздалась писательская жена. Вчера вечером она была в платье, сегодня — в спортивных штанах и легкой белой футболке с надписью GOD SAVE THE QUEEN [11] «Бог хранит королеву» ( англ .). . То есть о том, что футболка именно белая, можно только догадываться по отдельным островкам сохранившегося в первозданности цвета. Подбородок Магды вымазан глиной, локти и колени черны от земли, глаза прикрыты, а губы мелко трясутся.

— Что вы здесь делаете?

— Он опять приходил…

— Кто?

— Кот.

Магда как будто не замечает мертвого тела Амаку, ее воображением владеет только кот. Что еще творится в воображении Магды, и какова картинка окружающего ее мира, и какое место там занимают Дарлинг и «Лендровер» — не догадаться, сколько ни пытайся.

— Вы узнаете меня, Магда?

— Что?

— Вы узнаете меня?

Магда уже давно открыла глаза и теперь пытается сфокусировать взгляд на Дарлинг. Выглядит это несколько пугающе: как будто часть ясного и незамутненного разума спряталась за сплошной стеной безумия и время от времени высовывает голову из-за угла.

— Ты та русская. Подруга парня в Бриони.

— Точно. Что вы здесь делаете?

— Здесь безопаснее, чем в доме. Здесь он меня не найдет.

— Кот?

— Кто же еще… Он ходил вокруг, но так меня и не нашел.

— И давно вы здесь сидите?

— Не знаю, — хихикает Магда. — У меня нет часов.

Чертова дура!..

— Принеси мне выпить.

— И не подумаю. Вы пришли сюда утром?

— А сейчас день?

— Вы пришли, когда было уже светло? — пробует зайти Дарлинг с другого конца.

— Какой-то свет был… Ну да, его глаза сверкали, как фонари.

— Кота? — Совершенно бесполезное уточнение. Естественно, кота, кого же еще, только он один и пасется в помраченном сознании Магды.

— Они сверкали, как фары. У нас с Тео прекрасная машина. «Мини Купер», настоящая очаровашка. И его фары сверкают точно так же. Они галогеновые.

— А что-нибудь, кроме кота и его глаз, вы видели?

— Принеси мне выпить.

— Хорошо, я принесу. После того, как вы скажете, что еще видели, кроме кота.

— Дождь. Здесь все время идет дождь. Я видела дождь и кота. Этого достаточно, чтобы принести мне выпить?

— Здесь еще была маленькая девочка. Лали. Совсем недавно. Вы ее видели?

— Маленькая дрянь, которая подбрасывает мерзости в постель? — уточняет Магда. — Я ее перехитрила. Я больше не сплю в той постели.

— Понятно. Вы провели ночь здесь?

— Какое тебе дело, где я ее провела? Лучше принеси выпить.

— Значит, вы не видели Лали. А хозяйского пса?

Не видеть Амаку невозможно. Его тело распласталось в метре от Магды, и это намного страшнее, чем периодически являющийся ей кот. Временами ее блуждающий взгляд останавливается и на Амаку, но с тем же успехом он может останавливаться на опавшем лепестке цветка или мелком насекомом, которыми кишит земля вокруг кустарника. Мертвый Амаку не значит для Магды ровным счетом ничего.

— Если вы ищете пса — найдите его хозяйку-ведьму, он всегда держится поблизости.

Так и есть, Магда, так и есть! Он всегда держался поблизости, держится и сейчас.

— Он здесь.

— Он снова пришел? Кот? — Остаткам разума Магды, видимо, надоело высовываться из-за угла, и они, шмыгнув носом, отправились играть в какие-то другие игры.

— Ч-черт… Я говорю о псе. Он здесь. В метре от вас.

— Не смеши. — Магда снова хихикает. — Опять шаманские штучки? Она и тебя под это подписала? Окучивала тебя, показывала всю эту мерзость у себя за стеклом…

Так все и было. С той лишь разницей, что Дарлинг не относится к африканской коллекции Даша как к мерзости. И что Магда вкладывает в понятие «окучивать»? Какую цель преследовала Даша, так настойчиво пытаясь задержать Дарлинг в своем доме?.. Никто теперь не даст ответа, ведь хозяйка коллекции мертва. Как и пес, которого упорно пытается не замечать Магда. Осознание того, что Даша больше нет, всякий раз ускользает от Дарлинг, и приходится силой возвращать себя к этой мысли. А если Магда права и все это шаманские штучки? И ничего страшного не случилось, а Дарлинг просто попала в поле притяжения странного вудуистского дома и видит только то, что ей внушили. И нет никакого тела в «Лендровере», и мертвая собака — вовсе не собака, а лепесток цветка или насекомое. Или, на худой конец, одна из ритуальных скульптур, вынесенная на воздух. Если следовать этой логике, то получится, что полубезумная, полупьяная Магда прозорливее и трезвее, чем Дарлинг. В пользу этой версии говорит то, что из дома так до сих пор никто и не вышел.

И не выйдет.

И Кристиан, и Янек, и Тео появятся позже, когда проснутся. Они обязательно появятся, потому что на сегодня запланирована поездка в Ангкор-Ват.

Вот бы увидеть кота, который мерещится Магде! Но, возможно, для нее припасена совершенно другая галлюцинация: мертвый Амаку, мертвая Даша. А детский крик, который преследовал Дарлинг последние два дня? Это тоже сойдет за галлюцинацию, на этот раз — слуховую. Она не видела ребенка, но слышала, как он плачет. Она не видела зверя, но слышала его шаги в коридоре.

Шаги в коридоре. Невидимка, остановившийся возле нее на мгновение и пронесшийся мимо. Это был не человек — животное. Дарлинг совсем позабыла о нем, после того как заглянула в запертый «Лендровер». А теперь — вспомнила.

Шаманские штучки. Черная магия. Наверняка жертвой этой магии когда-то стала Анн-Софи. И все те, кто до сих пор влюблен в Даша, вопреки здравому смыслу.

О здравом смысле можно забыть, пока находишься здесь. А ведь где-то существует нормальная жизнь, и она намного ближе, чем Питер. Она — здесь, за стенами глухого забора, нужно только выбраться отсюда, и все встанет на свои места. Иначе разбитая голова Даша, едва прикрытая одеялом, никуда не исчезнет. Дарлинг слишком много думала о Джин, о ее растерянной, всеми забытой смерти, — вот она и получила свое воплощение.