Робин Стивенс - Совсем не женское убийство

Мяч снова катился по полю, а Дейзи вприпрыжку неслась за ним, когда Китти ударилась об ее клюшку и попыталась поставить подножку. Я видела, как мяч прыгает и катится по пучкам перепачканной грязью травы по направлению к нам. Лавиния не заметила его. Дейзи еще раз стукнула по мячу, и он взвился в воздух по дуге и приземлился как раз рядом с правой ногой Лавинии.

Мне этого было достаточно. Я бросилась на Лавинию, размахивая клюшкой, и врезалась в нее так сильно, как могла. Второй раз за неделю я упала, запутавшись в мешанине рук, ног и спортивной одежды.

– Ох! – я взвизгнула, стараясь, чтобы это прозвучало как можно более испуганно.

Затем я заворочалась, постаравшись, чтобы моя клюшка хорошенько ткнула Лавинию в живот, а мое колено ткнулось в ее бедро. Мой ботинок скользнул по ее ноге, оставляя на ней след грязи. Лавиния в ответ пнула меня по лодыжке, и я снова потеряла равновесие.

– Тварь! – пропыхтела Лавиния и вцепилась в меня ногтями.

Игра остановилась, и мисс Хопкинс подбежала к нам. Оказалось, что на подобное ее благодушия уже не хватает.

– ХЭЗЕЛ, НЕ НАЧИНАЙ СНОВА! – рявкнула она.

– Я пыталась перехватить мяч, – сказала я. – И споткнулась.

Лавиния медленно поднялась на ноги, подняв и меня.

– Мы обе споткнулись, – сказала она, тяжело дыша. – Хэзел не виновата.

Вот что хорошо в Лавинии – она может быть ужасно вредной, и она жестока в драке, но, по крайней мере, потом она не держит зла.

– Я прекрасно вижу, что это ложь, – вздохнула мисс Хопкинс. – Хэзел, в этой стране не дерутся. Мы цивилизованные. Уже второй раз за неделю ты сбиваешь с ног одноклассницу. Иди и переоденься в обычную школьную форму, и, если я еще раз застану тебя за чем-то подобным, я отправлю тебя к мисс Гриффин. Лавиния, продолжай играть. Хэзел, вон!

На самом деле это было даже не наказание, ну или, по крайней мере, не такое суровое, как обычно назначала мисс Хопкинс, но оно все равно сильно задело меня. Мои щеки горели. Я повернулась и направилась к павильону. Меня охватил гнев. Я не могла понять, почему Лавинию вообще не наказали. В конце концов, она тоже дралась. И она говорила такие неприятные вещи о Дейзи! Это неправда, что Дейзи дружит со мной только потому, что я из Гонконга. Она совсем не такая, сказала я себе. Но все равно какая-то часть меня продолжала беспокоиться. Что, если это правда?

Я переоделась в школьную форму; мое сердце бешено колотилось в груди. Лодыжка снова болела, но я не обращала на это внимания. Я только-только закончила натягивать носки, когда дверь раздевалки с грохотом открылась. Я сжалась, думая, что это мисс Хопкинс. Но это оказалась вовсе не мисс Хопкинс, а Дейзи, которая высунула голову из-за вешалок и ухмыльнулась мне.

Ее золотые волосы были жесткими от грязи, а ее щека была испачкана. Когда она пробралась через груды одежды и устроилась на скамейке напротив меня, за ней остался довольно заметный след грязи, но она, кажется, вообще не обратила на это внимания.

– Здорово, Ватсон! – сказала Дейзи. – Присоединюсь к тебе, хотя ты действительно была груба с мисс Хопкинс. Я решила, что это хороший повод устроить встречу Детективного агентства.

Дейзи снова восхищалась мисс Хопкинс. Я решила не обращать на это внимания.

– Как тебе удалось уйти с урока?

– Я сказала, что у меня начались дела , и она меня отпустила, – Дейзи произнесла это, даже не покраснев, как будто это было проще всего на свете. Может быть, и было – для нее.

– Дейзи, – сказала я. – Знаешь, что Лавиния сказала мне?

– Нет, – сказала Дейзи. – Какую отвратительную ложь она рассказывала на этот раз?

– Она сказала… что ты дружишь со мной только потому, что я из Гонконга.

Повисла пауза.

– Какая несусветная чепуха, – наконец произнесла Дейзи. – Как ты прекрасно знаешь, я дружу с тобой только потому, что ты так настаивала на этом, что я не смогла отказать.

– Дейзи!

– Все в порядке. Это чепуха. Я дружу с тобой потому, что ты самая умная во всей школе.

Я покраснела. Это были едва ли не самые приятные слова, которые я когда-либо слышала в свой адрес.

– Разумеется, кроме меня.

Дейзи не могла устоять перед желанием оставить последнее слово за собой.

– Ну, теперь, когда мы прояснили этот вопрос, можем мы перейти к действительно важным вещам? Другой такой возможности у нас сегодня не будет. Готова, Ватсон?

– Готова, – сказала я, доставая из портфеля наш журнал и пытаясь сосредоточиться на деятельности Детективного агентства.

– Превосходно, – сказала Дейзи. – Итак, мы уже сделали несколько действительно важных открытий, но прежде чем двигаться дальше, нам нужно поговорить о подозреваемых. Мы пришли к выводу, что список подозреваемых можно сократить до четверых: мисс Паркер, мисс Теннисон, мисс Лэппет и Единственный. У всех остальных хорошие алиби – и хотя в книге их можно было бы подделать с помощью тромбона, переделанного в коварное метательное оружие, трех цветочных горшков и гимнастического коня из спортзала, в реальной жизни события такого рода выходят за пределы возможного.

Я кивнула. Дейзи была права.

– Итак, первой в нашем списке идет мисс Теннисон, – начала я. – Она хотела получить место заместителя директора. Она отправилась в школу, чтобы участвовать в заседании Литературного общества, но оно закончилось в пять двадцать. Мы видели ее у спортзала полчаса спустя, но понятия не имеем, где она находилась в промежутке между этими моментами. И подумай только о сегодняшнем уроке английского!

– Разве это не примечательно? – согласилась Дейзи. – Она определенно вела себя так , будто виновна.

– Но, кроме того, есть еще мисс Паркер. Мы знаем, что она соврала о своем алиби. Она была в школе – Китти увидела ее сразу после того, как закончились занятия в обществах, так что у нее была прекрасная возможность совершить убийство. У нее тоже был мотив – ревность из-за отношений мисс Белл и Единственного – и она всю неделю шумит так, что вся школа слышит. Может быть, это муки совести. Так что эти двое выглядят многообещающе, и похоже, что у них нет алиби. А что насчет других? Посмотрим: Единственный и мисс Лэппет.

– Сначала Единственный. Мы знаем, что он тем вечером остался в школе после уроков, чтобы учить Софи Кроук-Финчли играть на пианино, но урок закончился в четыре пятьдесят. После этого он был свободен, и мы видели, что он был в своем кабинете в пять пятьдесят – опять же, рядом со спортзалом и в нужное время. Нам нужно просто проследить за ним.

– Мисс Лэппет, – сказала я, оторвав взгляд от журнала. – Как и мисс Теннисон, она хотела получить место заместителя директора. Она пошла в офис мисс Гриффин в четыре тридцать, но на последующий период времен и у нее нет алиби. Хотя разве мы знаем, когда она вышла снова? Если она осталась там вплоть до времени убийства, это даст ей превосходное алиби. Тогда получится, что весь вечер она была на виду у мисс Гриффин.