Мэри Стюарт - Лунные пряхи. Гончие псы Гавриила (сборник)

Но тут до меня добрался наконец гостиничный клерк, слегка огорченный тем, что не успел вовремя исполнить поручение, и, следовательно, чуть-чуть радуясь возможности сообщить мне неприятную новость. Не без тени злорадства в голосе он уведомил, что мистера Мэнсела в отеле нет. Да, он в самом деле занимал номер пятидесятый, но сейчас куда-то выехал. Он, клерк, искренне пытался в вестибюле остановить меня и передать письмо от мистера Мэнсела, но я не стала ждать… Потом он дважды звонил, но никто не снял трубку. Письмо? Да, мистер Мэнсел действительно написал письмо, он оставил его сегодня утром и просил передать мне, как только я появлюсь… Да, разумеется, мисс Мэнсел, письмо доставили прямо в номер. Когда никто не ответил на телефонные звонки, он, клерк, самолично послал коридорного отнести мне это письмо. Дверь не отворили, и мальчик подсунул конверт под дверь…

Конверт действительно лежал в коридоре моего номера, белым пятном на синем ковре, пугающий, как сигнал тревоги. Я коршуном ринулась на него, схватила и поднесла к свету.

Не знаю, что я ожидала прочесть. Даже после событий прошлой ночи удивительное свидание с тетушкой Гарриет представлялось мне не более чем забавным приключением, однако мне не терпелось поскорее обсудить все с кузеном, и его внезапный отъезд так разозлил меня, что я в яростном раздражении разорвала конверт и уставилась на клочок бумаги так, словно рассчитывала увидеть перед собой анонимку с непотребной бранью или, по крайней мере, подложное письмо.

Однако записка была, несомненно, написана рукой моего кузена. Ее бесстрастный, до предела обыденный тон привел меня в ярость. Письмо гласило:

Дорогая сестренка!

Очень жаль, что все так получилось. Больше всего на свете мне хотелось бы встретиться с тобой нынче утром, когда ты освободилась наконец от своего затворничества в гареме, и послушать, что ты обо всем этом думаешь. Особенно интересно знать, допустил ли тебя Дж. Л. еще раз увидеться с тетушкой Гарриет. Когда я вышел от тебя, меня чуть не поймали. Тетушка Гарриет самолично пошла прогуляться в подземный коридор вместе с девушкой как раз в тот самый миг, когда я добрался до подножия винтовой лестницы. Я вовремя спрятался, но успел краем глаза разглядеть нашу старушку. Ты права, она нынче похожа на ведьму, но при этом довольно бодра. Всю дорогу она без умолку болтала с девчонкой. Меня так и подмывало выскочить из-под лестницы и обменяться с ней парой слов, но я боялся напугать старушку до смерти, поэтому остался сидеть, где сидел, пока они не ушли в покои принца через ту самую дверь. Потом вылез – никого. Добрался до машины и благополучно уехал, не встретив по дороге ни души. Не хотелось чуть свет являться в отель, поэтому позавтракал в кафе и позвонил в Алеппо – узнать, не вернулся ли отец Бена. Сказали, что он уехал в Хомс и должен прибыть сегодня.

Знаю, сейчас ты разозлишься до чертиков, особенно после всех моих смутных намеков вчерашней ночью. Но все-таки продолжу. В своих догадках я прискорбно ошибался – я понял это из подслушанных обрывков разговора тетушки Г. с Халидой. Подробности расскажу при встрече. Но остаются еще кое-какие загадочные моменты, а единственный человек, кто способен дать дельный совет, – это отец Бена. Мне срочно нужно с ним поговорить. Насколько мне известно, тотчас по прибытии домой он снова собирается уехать в Медину. Поэтому тороплюсь в Дамаск, чтобы не упустить его. Извини, я знаю, что ты сердишься, но потерпи, моя милая. Я вернусь, как только смогу, может быть завтра или же утром в четверг. До тех пор подожди меня, поточи коготки. Но пожалуйста, ради бога, ничего больше не предпринимай. Хорошо? Вот и умница. Оплати номер в отеле еще на несколько дней, а когда я вернусь, отведем душу. Думаю – если мой план сработает, – я в конце концов все-таки увижусь с тетушкой Гарриет.

Люблю тебя и единожды целую.

Я дважды перечитала письмо, решила, что к четвергу успею отточить коготки до остроты бритвенного лезвия и что Чарльзу крупно повезло, раз он находится уже на полпути в Дамаск.

Я налила себе кофе, села и потянулась к телефону. Да, если человек привык из года в год жить своим умом, то он может считать себя совершенно независимым. Если человеку исполнилось двадцать два года и он происходит из семьи, которая во всеуслышание заявляет о своей беспристрастности… Если человеку не нужна никакая помощь или советы и он никогда не питал особых чувств к тетушке Гарриет…

Но как здорово было бы рассказать обо всем этом папе. Разумеется, просто для смеха. Я заказала разговор с Кристофером Мэнселом из Лондона, потом села и приготовилась ждать, потягивая кофе и делая вид, что читаю альманах «Ближний Восток», изданный «Библиотекой Ашетт». На самом же деле я глядела в неизменно синее небо над серыми бетонными небоскребами и думала о том, как меняется Восток…

Папин совет был краток и недвусмыслен.

– Дождись Чарльза.

– Но, папа…

– Что же в таком случае ты хочешь предпринять?

– Сама не знаю. Дело не в этом, просто я на него ужасно сердита. Мог бы меня дождаться! И во всем он такой – всегда поступает как последний эгоист!

– Конечно, – ответил папа. – И все-таки, если он хотел застать отца Бена дома, он никак не мог дожидаться тебя, верно?

– Но отчего такая спешка? Для чего ему понадобился отец Бена? Если нужно было наладить очередной полезный контакт, мог бы воспользоваться помощью кого-нибудь из наших людей в Бейруте.

Отец немного помолчал.

– Не сомневаюсь, у него были на то веские причины, – сказал он наконец. – Откуда ты знаешь, наладил ли он там вообще какие-нибудь контакты?

– Нет, если только не позвонил второпях кому-нибудь сегодня утром. Наверное, успел поговорить с кем-нибудь вчера, после того как встретился со мной, но ни разу не заговаривал об этом.

– Понятно.

– Мне связаться с нашими людьми?

– Как хочешь… Но я бы пока предоставил семейные дела Чарльзу.

– Ладно, так и быть, – сказала я. – Но во-первых, я не могу понять, для чего ему понадобилась такая спешка, особенно если он говорит, что его «смутные намеки» в конце концов оказались ложными догадками.

– Ты пересказала мне все, что он написал? Ничего не забыла?

– Да.

– Тогда разумнее всего было бы выкинуть все это из головы. Парень, похоже, прекрасно знает, что делает, и достаточно ясно выразился на этот счет.

– Что ты хочешь сказать?

– Хочу, милочка, чтобы ты не затевала никаких глупостей только из-за того, что Чарльз наступил тебе на любимую мозоль, – без обиняков заявил мой родитель. – Забудь об этом до поры до времени, отправляйся посмотреть достопримечательности, а вечером позвони Чарльзу и узнай, что у него на уме. И не вздумай без него снова отправляться во дворец… Кристи!