Мэри Стюарт - Лунные пряхи. Гончие псы Гавриила (сборник)

Я оставила в покое безмолвный телефон и спустилась в вестибюль.

Утро выдалось жаркое и безоблачное. Ровно в десять к дверям подкатил знакомый автомобиль. Я села рядом с водителем. Хамид, безупречный, как всегда, одетый в обычную свою белоснежную рубашку без единого пятнышка, бодро приветствовал меня. Машина рванулась вдоль обочины, выскочила наперерез транспортному потоку на Баб-Идрис и помчалась по узким улочкам позади Главной мечети. Описав длинный поворот, мы выехали на Рут-де-Дамас, повернули прочь от побережья и поехали через залитые солнцем сады в богатых кварталах к предгорьям Ливанского хребта. Позади Бар-Элиас дорога раздваивалась, убегая на север к Баальбеку, а на юг – к развилке, левая ветка которой вела к Вади-эль-Харрир и далее – к перевалу между горой Хермон и Джебель-Шейх-Мандур, где и пролегала граница.

Я уже пересекала эту границу в обратном направлении – из Сирии в Ливан, когда ехала вместе с группой из Дамаска в Бейрут, поэтому знала, что меня ждет, и заранее настроилась на то, что придется часами простаивать, ползти с черепашьей скоростью от одного контрольного пункта к другому, выдержать четыре утомительные остановки с проверкой документов и выносить всю ту атмосферу лихорадочной подозрительности, которой пропитаны такие малозаметные на первый взгляд границы между арабскими странами.

На ливанской стороне мы пристроились в хвост очереди из трех машин, но в двухстах ярдах впереди, на ничейной полосе, выстроилась длинная вереница автомобилей, направляющихся на север, среди которых томился на солнцепеке в ожидании проезда через сирийскую границу большой рейсовый автобус.

Хамид взял документы на машину и мой паспорт и исчез в бетонном бараке, служившем пограничным постом.

Время тянулось удручающе медленно. Наконец первый автомобиль выехал за шлагбаум, остановился для таможенного досмотра и непременной взятки пограничнику и медленно пополз, чтобы повторить процедуру на другой стороне. Пятнадцать минут спустя за ним последовала вторая машина. Перед нами осталась только одна.

В неподвижно стоявшей машине стало невыносимо жарко. Я вышла из нее, взобралась на обочину, нашла валун, покрытый пылью чуть менее остальных, и опустилась отдохнуть. В отеле мне вручили пакет с едой, и я болтала ногами, жуя сэндвич, как вдруг встретилась глазами с невероятно тощей – кожа да кости – собакой. Несчастный пес подполз на брюхе по обочине поближе ко мне, улегся так, чтобы до него нельзя было дотянуться палкой, и тоскливо пожирал глазами кусок мяса у меня в руках. Я протянула ему недоеденный сэндвич. Пес впился в него горящим взглядом, но не подошел ни на шаг. Я хотела бросить ему сэндвич, но, едва я шевельнула рукой, пес испуганно отскочил. Тогда я неторопливо поднялась, спустилась к дороге на пару шагов, осторожно наклонилась и положила хлеб с мясом на пыльную землю, а потом отступила на несколько шагов к машине. Не сводя с меня глаз, голодный пес медленно – дюйм за дюймом – подполз к сэндвичу и схватил еду, едва заметно вильнув хвостом в знак благодарности.

– Вкусно? – спросила я, сдерживая накопившееся раздражение.

Пес признательно закатил глаза, сверкнув белками, и снова завилял хвостом. Хвост был так плотно прижат к телу, что шевелился один кончик, и я заподозрила, что псу доводится пускать его в ход впервые за много лет. Второй сэндвич, как я обнаружила, был с цыпленком. Между двумя кусками хлеба был зажат большой кусок нежного сочного мяса. Я положила его на землю. Пес схватил подношение, на сей раз более доверчиво, но вдруг проглотил его, не дожевав, и умчался. Я оглянулась. Из домика пограничного поста вышел и направился к машине Хамид.

Я приоткрыла дверь, собираясь сесть в машину, но Хамид вдруг покачал головой:

– К сожалению, у нас неприятности. Нас не пропускают.

– Не пропускают? Но почему же?

– Говорят, у вас паспорт не в порядке.

– Что за чушь! Он в полном порядке! Что в нем не так?

Хамиду было ужасно неловко.

– Нет въездной визы в Ливан… – произнес он извиняющимся тоном. – Пограничник сказал, что раз у вас нет выездной визы из Сирии, значит официально вы вообще не находитесь в стране, поэтому он не может разрешить выезд.

Я выпучила глаза. Все это не укладывалось у меня в голове.

– То есть как – официально меня нет в стране? Тогда как же, по его мнению, я сюда попала? Вырыла подкоп через границу?

– Не думаю, что он вообще утруждал себя такими вопросами. Он, конечно, понимает, что произошла какая-то ошибка, но в его власти находится не так уж многое.

– Прелестно, не правда ли? – сердито спросила я. – Вы принесли паспорт? Можно взглянуть? Черт побери, я проезжала через эту самую границу не далее как в пятницу, и там должен быть штамп… Хамид, ну что у вас за алфавит? Вы сами просматривали мой паспорт?

– Да, мисс Мэнсел, просматривал, и, боюсь, пограничник прав. Штампа нет.

Я торопливо пролистала паспорт. В нем было не так уж много печатей, и проверка не отняла много времени.

Похоже, мой шофер был прав. Въездной визы не обнаружилось. Я подняла глаза на Хамида, до сих пор отказываясь поверить, что из-за чьей-то пустяковой ошибки, в чем бы она ни заключалась, я не смогу попасть в Дамаск.

– Но, уверяю вас, я проезжала здесь в пятницу. Значит, визу обязаны были поставить, правда? А раз не поставили, значит в ошибке виновата не я, а сами пограничники. Я точно помню, что отдавала паспорт на проверку, меня благополучно пропустили… Вы рассказывали пограничнику, что я проезжала здесь в пятницу?

– Я ему говорил, что вы недавно приехали из Дамаска. Я не знал точно, в какой именно день.

– Я приехала в составе туристской группы на пяти машинах – двадцать два человека и руководитель-англичанин. Это было в пятницу, около полудня. Если дежурил тот же самый пограничник, то он, наверное, запомнил, как мы проезжали, а если и нет, то все равно, должны же были остаться какие-то записи? У руководителя был список, в нем должно значиться мое имя. Будьте добры, сходите, пожалуйста, обратно на пропускной пункт и перескажите им все это.

– Разумеется, перескажу. Но понимаете ли, именно в этом может оказаться вся загвоздка. Если вы прибыли в составе группы, то ваше имя наверняка значилось в групповом паспорте – том самом «списке», который показывал руководитель. В таких случаях они обычно не ставят печати в паспорт каждому туристу, если их об этом не попросят специально. Вы ведь не просили проставить вам визу, верно?

– Конечно не просила, мне и в голову это не пришло. Я считала, что наш руководитель все, что нужно, сделает сам – он знал, что я собираюсь остаться в Ливане… Но послушайте, Хамид, что за ерунда! Они прекрасно понимают, что я не могу здесь находиться как незаконный иммигрант! Наверняка они знают и вас, и вашу машину, правда? Вы, должно быть, часто проезжаете здесь.