Мэри Стюарт - Лунные пряхи. Гончие псы Гавриила (сборник)

Я открыла рот, но Чарльз шепнул:

– Не порти им удовольствия.

Женщины уже смотрели в другую сторону.

– Все равно не стоит тратить на них пленку, – продолжала худая туристка. – Есть места и покрасивее. Ой, смотри, они идут. Нам повезло увидеть такое зрелище! Как, говоришь, называется это место?

Она положила в рот последний кусочек печенья и вытерла пальцы носовым платком. Ребятишки разочарованно переглянулись, у песика поникли уши, но туристка даже не заметила. Автобус отъехал. Мальчишки бросили ему вслед камни, потом снова занялись маленьким песиком. Чарльз сжалился над животным, щелкнул пальцами и что-то сказал по-арабски. Песик подполз на животе и спрятался за его ногами.

– Они, безусловно, правы, – возмущенно произнесла я. – Именно бездельники, и больше никто. Сидим тут и хохочем! Мог бы, по крайней мере, выклянчить у них что-нибудь. Немного денег нам бы не помешало! Если полиция в конце концов откажется нас подбросить…

– Значит, пойдем пешком. Будешь покорно плестись у меня за спиной с оравой ребятишек. Эй, смотри-ка, еще одна машина. Как ты думаешь, опять полиция? Вряд ли это за нами, на таких лимузинах разъезжают только самые большие шишки.

– Похоже на такси. Как ты думаешь, подвезут нас в кредит, если мы скажем, что остановились в «Финикии»?

– Кто тебе поверит? В таком виде нас и близко к машине не подпустят.

– Ну не скажи. Если тебя отмыть, ты будешь довольно симпатичным.

– Бог ты мой.

Чарльз, едва приподнявшись, рухнул обратно на стену. Большой сверкающий автомобиль затормозил на другом конце деревенской улицы возле стайки полицейских машин. Шофер почтительно распахнул заднюю дверь, и из машины вышел высокий мужчина, несомненно англичанин, если судить по костюму, и, несомненно, самонадеянный, если судить по осанке.

– Отец! – воскликнул Чарльз.

– Папа! – в тот же миг вскрикнула я.

– Это мой отец, а не твой, – заявил Чарльз. – Я позвонил домой из Дамаска, и он, видимо, решил…

– Это не твой отец, а мой. Я позвонила ему из Бейрута, и он, наверно, прилетел первым же ночным самолетом. Думаешь, я не узнаю родного отца?

– Спорим? Здравствуй, отец!

– Привет, папа!

Вновь прибывший, в свою очередь, безошибочным взглядом издалека определил, кто мы такие. Он неторопливо направился к нам. Мы стояли на месте.

Он остановился перед нами и внимательно оглядел с головы до ног.

– Бог ты мой.

Интонация его до такой степени напоминала Чарльза, что я вздрогнула и прикрыла глаза от солнца, чтобы лучше разглядеть подошедшего.

– Пари. Двадцать к одному, – шепнул мне на ухо Чарльз.

– Н-нет.

Отец, чей бы он ни был, подошел к нам. Меня захлестнул нелепый, недостойный взрослой девушки прилив радости и облегчения.

Он все еще разглядывал нас. Если он и чувствовал изумление, то тщательно это скрывал.

– Бедные мои дети. Рад вас видеть. Не скажу, что мне приятно наблюдать, с каким героизмом вы преодолели выпавшие трудности, ибо никогда не видел вас в худшей форме. Но надеюсь, самый большой ущерб можно будет исправить хорошей ванной. Ничего более серьезного не стряслось? – Он перевел взгляд на дальний склон долины, где дымились развалины Дар-Ибрагима. – Так это и есть знаменитый дворец? – С полминуты он разглядывал печальное зрелище, ничего не говоря. Затем снова обернулся к нам. – Ладно, расскажете обо всех своих приключениях позже, а сейчас я отвезу вас в Бейрут, отмою в ванне, а потом уже примемся за дело. Я поговорил с полицейскими; они сказали, что вы можете идти. Когда понадобитесь, они сами с вами свяжутся.

– Ты, должно быть, уже знаешь, что произошло? – спросил Чарльз.

– В общих чертах. В Бейруте ни о чем другом не говорят. Как я понимаю, вы, два молодых идиота, ввязались на свою голову в какие-то грязные дела. Какого черта ты позволил Кристи впутаться в это, Чарльз?

– Несправедливо, – заметил Чарльз, ничуть не распаляясь. – Глупая девчонка сама ввязалась невесть во что, а я ее спас. Погодите, пока ее собственный отец не услышит всю историю. Я потребую встречи, достойной героя, и половину царства в придачу. Кстати, можешь разрешить наш спор. Я говорил ей, что ты – это ты.

– Мудрое дитя. – Он приподнял бровь и улыбнулся мне. – Честно говоря, в этот миг мне не особенно хочется приходиться отцом никому из вас.

Мой кузен оттолкнулся от стены и выпрямился.

– Можешь назвать себя отцом нас обоих. Один из нас хочет получить твое согласие, а другой – благословение или что там положено. Можешь выбирать, к кому с чем обратиться.

– Вот как? Очень рад. Добро пожаловать в наш дом, милая. – Он обнял меня и протянул другую руку моему кузену. – Поздравляю, сынок, мы уж начали думать, что тебе никогда этого не добиться. Откровенно говоря, ты такой чести не заслуживаешь.

Он по очереди поцеловал нас обоих. Кузен ухмыльнулся мне.

– Поняла?

– Да, ты выиграл. Как всегда. О дядя Чаз, как я рада видеть вас! – Я снова обняла его. – Спасибо, что приехали! А папа не смог приехать?

– К сожалению, нет. Он выслал меня делегатом. Ты выглядишь нелучшим образом. Здоровье в порядке?

– О да, честное слово! И Чарльз в самом деле спас меня. Он поступил как герой. Погодите, вы еще все услышите!

– Кажется, пора сказать, – перебил Чарльз, – что я потерял «порше».

– Я так и понял. Он в «Финикии».

– Ну и хватка у тебя, – восхищенно заметил сын. – Как тебе удалось?

– Его пригнал обратно шофер Кристи.

– Хамид! – воскликнула я. – О, слава богу! Что с ним случилось?

– Человек, который угнал машину Чарльза, чересчур торопился уйти подальше. На повороте он сошел с дороги. Нет, Чарльз, не волнуйся, машина цела, на ней всего царапина-другая. Водитель просто заехал в сланцевую глину и тотчас завяз. Хамид сидел у него на хвосте. Он сумел уложить бандита прежде, чем тот понял, что происходит. Можете сами поблагодарить его – он здесь, он привез меня сюда.

– Значит, это его такси? – спросила я. – Я его машину не узнала, они все так похожи. О, чудесно! Как ты думаешь, мы можем ехать?

– Почему бы и нет?

Он снова обернулся, чтобы посмотреть на Дар-Ибрагим, и на сей раз его взгляд задержался на развалинах подольше. Все замолчали. Было очень тихо. Ребятишки давно убежали от нас поговорить с Хамидом, а лохматый песик, ободренный тишиной, решился выбраться из укрытия позади Чарльза и по пыльной дороге подполз к ногам моего дяди. Наконец тот обернулся.

– Ладно… На этом закончилась долгая история. Когда отдохнете, расскажете все во всех подробностях, а когда волнение утихнет, Чарльз может вернуться сюда со мной. А пока что вам обоим лучше на время все забыть. Предоставьте дела мне. – Он протянул мне руку. – Пойдем, крошка, ты устала… Что за черт?..

Обернувшись, он чуть не наступил на юркого песика, лохматого и бесформенного, как грязная швабра, который свернулся в клубочек в пыли у его ног. Сквозь спутанную шерсть поблескивал настырный глаз. Песик колотил хвостом, как пропеллером, словно извиняясь.