Гренвилл Робинс - Убийство в эфире

Голос с оксфордским произношением, исходивший из беспроводного радиоприемника, который я слушал, внезапно прервался посередине слова. На секунду повисла тишина, а затем через комнату пронесся ужасающий вопль. Он исходил из радиоприемника. Я вскочил и уставился на него в охватывающем холодом изумлении.

— Помогите! — выдохнул голос. — Свет погас. Кто-то пытается меня задушить. Я…

Последовал еще один страшный крик, возня, а затем — тишина. Казалось, не было сомнений, что диктор, кто бы он ни был, потерял сознание или мертв. И все это заняло не больше секунды. Он был убит, и никто не спас его, в то время как сотни тысяч людей, которые не могли ему помочь, слышали каждый звук.

Пока я глядел на радиоприемник, из него донесся звук драки. Затем треск, а потом такой звук, словно кто-то вошел в комнату. Похоже, пришла помощь, но зловещее молчание указывало, что слишком поздно. Затем машина «умерла», и я понял, что микрофон отключен.

Свой приемник я отключил почти автоматически.

Так я и попал в самое начало «Великого беспроводного убийства». «Великого» не потому, что преступление и его раскрытие были весьма необычными, а потому, что обстоятельства оказались настолько исключительными.

Впервые столько людей стали невольными свидетелями. Тысячи и тысячи радиослушателей знали о преступлении в самый момент его совершения. Тысячи людей знали о нем даже до того, как им могли поведать газеты. Короче, тысячи прослушали новый тип программы, до которого не додумалась даже недавно созданная Государственная радиовещательная корпорация.

За несколько месяцев до происшествия отовсюду раздавались возгласы негодования по поводу недостатка реальности в радиопередачах. На сей раз реальность зашкаливала.

Когда это произошло, я сидел у себя дома в Бирчестере. Все знают: то, что Бирчестер думает сегодня, Лондон подумает завтра или вообще не подумает, причем это может оказаться для него столь же удачным. В любом случае, Бирчестер — один из крупнейших провинциальных городов, неизменно гордящийся этим фактом.

Я, « Джеймс Фаррен, 33 лет, карие глаза, цветущий цвет лица, шрам на. ..» и т. д., как могла бы написать полиция, размещая рекламу меня на хорошей, удобной позиции среди страниц ежедневной газеты. Ведь все знают, что «Бирчестерский Меркурий» выглядит, как «Таймс», а «Манчестерский страж» походит на плохо изготовленные памфлеты.

В то время я был холост и, живя в меблированных комнатах, включал радиоприемник за одиноким ранним ужином, прежде чем приняться за более или менее честный вечерний труд по дезинформированию умов и воспламенению страстей жителей Бирчестера. По ходу всей трапезы из радиоприемника методично гудел безупречный голос с оксфордским произношением. Было время выпуска местных новостей. Мы уже узнали лондонскую погоду с ее местными циклонами. А теперь слушали местные проблемы из местной студии.

«Миссис Джонс во время похода по магазинам где-то забыла ребенка».

— Тому, — говорил голос, — кто найдет пропавшего ребенка, следует вернуть его родителям в…

Именно на этом месте диктор замолчал, и раздался крик.

Сам я не фанат всего беспроводного, но знал, что большинство моих читателей относится к этой категории и на другой день захотят узнать больше об этом необычном преступлении. Поэтому я сразу же позвонил в офис и попросил двух самых смелых молодых людей вникнуть в этот вопрос ради назидания общественности так глубоко, как только возможно.

Второй звонок, которому предшествовало неприличное пререкание с телефонной станцией, сообщившей мне, что номер занят, еще до того, как я его назвал, связал меня с центральным полицейским участком, и через минуту я направлялся туда в такси.

Должен сказать, на протяжении всего этого дела мне очень повезло иметь друга-полицейского. Кроме того, что Уильям Гарленд, упомянутый джентльмен, был сколько-то-юродным братом, он был еще и моим другом и отличным веселым парнем. Был он и отличным детективом. У него была какая-то переменчивая должность в бирчестерской полиции. Я знал, что Уильям будет первым, кого полиция отправит на место преступления, и, когда я позвонил, он уже отвечал на срочные сообщения от людей с бирчестерского радио. Гарленд предложил мне сразу «прошвырнуться» в полицейский участок. Я последовал его совету и «прошвырнулся».

Когда мое такси добралось до места, Уильям стоял на тротуаре и, велев ехать в радиостудию в миле оттуда, сел в машину, и мы отправились.

— Надеюсь, все не совсем в порядке? — вежливо спросил я.

— Не больше, чем обычно, — ответил он, и я знал, что он рад меня видеть. — Ты можешь оказаться даже полезным, — продолжал Гарленд, пыхтя трубкой. — Вы, газетчики, привыкли изобретать вещи, которые, по вашему мнению, пригодятся для раскрытия преступления. Ты слушал?

— Да.

— И я. Ужасные звуки, не правда ли? Звучало так, будто его именно задушили.

— Кто это был?

— Некто Тремейн. Их главный диктор. Лично не знал его, только голос.

— Как он? — спросил я.

— Не знаю, — ответил он.

— Ты не спросил?!

— Спросил.

— Тогда почему не знаешь?

— Потому что они сами не знают, — спокойно ответил Гарленд.

— Не говори глупости, — нетерпеливо сказал я. — Они должны знать.

— Не будь наивным, — ответил он. — Они не знают.

— То есть вы даже не знаете, мертв он или нет?

— Нет. Он исчез.

— Что?!

— Да, удрал из герметично запертой студии.

— Боже всемогущий!

— И, конечно, после того, как был довольно-таки тщательно задушен.

— Они, должно быть, все помешались, — сказал я.

— Полагаю, — заметил он, задумчиво пыхнув трубкой.

Когда мы приехали, у двери студии уже стоял полицейский, приветствовавший нас при виде моего спутника. В вестибюле ерзал молодой человек. Скоро мы узнали, что это был руководитель студии. Его звали Стивен Харт. Стивен был новичком, и я прежде не встречал его, но он произвел на меня очень благоприятное впечатление. Должно быть, ему было года тридцать два или тридцать три, и он был не только красив, но и наделен большим интеллектом.

Увидев нас, Харт нетерпеливо вышел вперед.

— Мистер Гарленд? — произнес он с быстро мелькнувшей улыбкой. — Я управляю радиостанцией. Я позвонил в полицейский участок сразу, как это… случилось. Слышал о вас, сэр. Рад, что вы смогли приехать.

Уильям представил меня, и мы обменялись рукопожатием.

— Полагаю, — продолжал Харт, — вы бы хотели пройти сразу в студию. Мы не трогали ничего, кроме телефона, я ответил, когда позвонила жена этого бедолаги. Естественно, она была очень напугана. Я сказал ей, чтобы она оставалась дома, на случай, если полиция захочет ее увидеть. Все верно?