Александр Олейников - Дом №12

– Жуки подпирают нас с двух сторон: но с северного тоннеля на нас надвигается большее их войско, так что при теперешнем разделении нам придется двинуть на западный тоннель еще несколько колонн с артиллерией.

– Что ж, – отвечал Арсюшкин, – и ты полагаешь, что владычица жуков именно там?

– Я полагаю подавить их главную силу всеми возможными средствами.

– То есть ты хочешь сказать, что если мы двинем на них все свои силы, то они поведутся на это и оставят владычицу без особой защиты?

– Именно. Но защита как никак останется все же при ней. Я полагаю, что мы сможем перебить ее и ее эти самые защитные полчища нашим небольшим диверсионным отрядом, который мы двинем обособленно от двух колонн.

– Разделить войско на три части? Ведь это не входило в наши планы?

– Ну ведь поскольку с нами теперь же присутствует самый Иван Андреевич, дай Боже ему и его детям здоровья, то, будь он рядом со мной, я смог бы возглавить отряд.

Арсюшкин был поражен затейливым предложением Перепонкина и, подумав несколько времени, добавил:

– Добро, но по какому же ответвлению ты хочешь пуститься в путь?

– По северо-восточному. – С гордостью отвечал Перепонкин главнокомандующему.

– Где наш главный тактик, Поросенкин? И Догонкина тоже сюда позовите. – Скомандовал Артем Александрович Арсюшкин.

– Здесь мы.

– Как вы думаете? Стоит ли совершать столь опасную авантюру? Ведь если владычица жуков уйдет, то мы потеряем последнюю скрижаль навсегда, и тогда мы никогда не освободим нашего славного Аментро.

– Стоит. – Отвечал Поросенкин, коренастый мужичина в доспехах и зловещей маске, держа в руках сразу два палаша.

– Прикажи слово молвить. – Говорил Арсюшкину Догонкин. – Коли уж ты порешил напасть на владычицу с тоннеля, в котором она ожидает нападения меньше всего, то вели дать Перепонкину отряд свиных наездников и две пушки, поскольку без этого будет весьма тяжело, ибо владычица не такая дура, как нам может показаться. Помимо этого, разделяя войско на три фронта, ты должен не забыть переправить на южный тыл еще и роту стрелков для укрепления тамошних позиций.

– Ведь она может сама нанесть нам контр-удар? Ну да, разумеется. Эй, Попонкин, выполнять приказ!

– И еще есть что сказать, – Сказал Перепонкин, – коли уж Иван Андреевич удостоил нас чести идти с нами в логово самой смерти, то прикажи выдать ему обмундировку, один легкий палаш и боевой револьвер для коротких дистанций, ибо он понадобится ему в кровопролитном бою.

– Разумеется. Иван Андреевич, Что вы скажете?

– Я… – начал я, и тут же почувствовал, что мне очень не хотелось бы отправляться на бой в мизерном отряде. – Я хочу сказать вам, что готов помочь всеми своими силами и способствовать победе над зловещей расой жуков, но не могли бы вы мне приказать соблюдать штаб в целости и сохранности, покамест вы, опытные бойцы, будете вести жестокую сечу?

Все засмеялись на эту речь и я почувствовал себя в дураках.

– Ну уж нет, – говорил Арсюшкин, смеясь, – уже если вы приняли от нас столь величественный чин национального героя, то уже теперь-то не стесняйтесь быть им. Одеть его! Перепонкин, даю тебе все полномочия, ожидайте нас с севера и запада не раньше трех часов!

– Есть, господин генерал-аншеф. – Ответствовал ему Перепонкин, и тут же принялся раздавать команды.

Меня одели в легкую холщовую одежду с элементами кожи и несколькими латными пластинами, дали мне тот самый палаш, который я повесил на левое бедро, револьвер с мощными патронами, но с одним барабаном и окулярным прицелом, патронташ и еще один маленький нож, один ручной взрывной снаряд и маску со стеклами для глаз.

Еще несколько часов мне потребовалось наблюдать за сборами этих солдат, за их построениями и подготовкой, за тем, как они оседлывали свиней и собирали свою экипировку, за тем, как они строились по десяткам и другим небольшим группам, за тем, как они перетаскивали свои пушки на толстых боровах, и за тем также, как Арсюшкин ездил всюду на своем боевом псе и раздавал приказы:

– Бочонкин, четыре стрелка со взрывными патронами на правый фланг, Котомкин, пустить семь разведчиков по всему переднему периметру на собаках; Загонкин, скажи Рожонкину, чтобы позвал Сахаренкина, да чтобы с ним было десять подрывников, да чтобы с ними были проволочные снаряды; Семенкин, двадцать человек цепью подле того утеса, семь пушек справа, восемь пушек на дальнюю дистанцию; Печенкин, где Воронкин со своими ружьями? Канонкин, пойди к Перепонкину, Божонкин, обмундировку на отряд Лимонкина.

Все поднялось и завертелось, пыль от тесаных камней в воздухе летала нескончаемо. Топот от тяжелых железных солдатских ботинок застал все вокруг, а лай собак и крики солдат смешивались в одну единую какофонию.

Наконец мы двинулись и шли еще все вместе в одном единственном направлении, а когда вышли из лагеря, тыловики закрыли за нами железные ворота. Я ощущал тревогу и ждал нападения неизвестных мне жуков, тогда как все солдаты были веселы и даже напевали песню. Они тяжело и грузно передвигались в своих металлических доспехах, и, помимо них, я еще и обнаружил много солдаток, которые везли на телегах со свиньями свои котомки, ложки, поварешки, котлы и чаны, а также медицинские принадлежности. Все они были толсты и одеты также в легкие доспехи.

Наконец все наше войско добралось до большого пещерного развала, где все дороги расходились на две большие и еще несколько маленьких. Всюду были трупы ужасных существ, тела падших солдат, кровь, куски хитиновых панцирей, какие-то громоздкие туши, пустые патроны, следы гари, воронки от взрывов, уничтоженные лафеты гаубиц и много всего прочего. Позднее часом, оба войска еще раз кое-что обговорили и разошлись в два больших тоннеля.

Наконец, все вокруг затихло и мы двинулись в путь.

Еще четверть часа нам приходилось идти по подобного рода дороге, а затем, когда мы уже подошли к большому взгорью, где на холме находился сгоревший имперский стяг, Перепонкин начал раздавать команды:

– Двое человек стрелков на холм. Десять человек во главе с Мышонкиным на тот самый яр, укрепить позицию, пушки держать в тылу. Солдаты, пять человек вместе с Сочонкиным и двое подрывников на левый фланг, рубаки, двадцать человек приготовить стволы. Разведчик, что там Мышонкин?

Тут прибыл Мышонкин.

– Есть передвижения, господин полковник. Нужно спуститься с яра ближе к западу.

Взошли на яр и я увидел вдали темное бесконечное пространство, где также высился какой-то яр, то есть мы просто входили как-то в низину и между огромными колоннами и валунами прятались и укрепляли свои позиции. Вскоре мы перевалили еще и за другой яр и увидели каменистое поле. Странно даже было подумать, где мы очутились. Кстати, надобно заметить, что весь путь нам освещали особые бойцы, которые держали в своих руках полые цилиндры с горящими свечами внутри, с зеркалами и стеклами, чьи лучи светили далеко вперед, в следствии чего мы не оставались без света; помимо этого у каждого бойца на плече висел собственный однообразный фонарь.