Джордж Кокс - Видимость правды

И все же кулак задел его скулу, и он отступил на шаг, а Тримэйн двинулся следом, замахнувшись левой. Дело осложнялось тем, что Стэндиш немного занимался боксом в колледже, а Тримэйн, по всей видимости, нет: теперь он промахнулся левой, а Стэндиш схватил его за руку, но бить не стал, а просто крутанул и свалил его с ног, а потом бросил на диван, с которого тот сполз на пол.

Тримэйна выдал взгляд: даже тогда, когда он пытался сесть, он смотрел не на Стэндиша, а на что-то за его спиной, так что доктор успел обернуться и заметить убегавшую женщину прежде, чем она добралась до двери. Она вышла из спальни, вся в черном, высокая брюнетка в темных очках; когда он бросился к ней, она уже открывала дверь в холл.

Ему удалось схватить ее за руку, когда она была уже в холле. Он втащил ее в комнату и свободной рукой захлопнул дверь. С минуту она пыталась с ним бороться, потом размахнулась сумкой и со всей силы ударила его по плечу. Сумка отскочила и упала.

И тут Стэндиш ухватился за черную шевелюру, она подалась, зацепив мимоходом очки, которые тоже слетели. Та, кого он в результате увидел, не была брюнеткой. Это оказалась блондинка с разъяренным взглядом зеленых глаз, с бледным, искаженным лицом.

Перед ним стояла Сильвия Кейт.

Стэндиш отступил назад, тяжело дыша, но не удивляясь. Он свернул черный парик и положил его и очки в карман. Он молча наблюдал, как черты лица девушки обрели обычное выражение, как она привела в порядок платье. Грудь ее все еще судорожно вздымалась, губы были крепко сжаты.

Все это продолжалось не более пяти секунд, никто за это время не проронил ни слова. Затем Тримэйн вскочил и дал волю чувствам. Он сказал, что потребует ареста Стэндиша, что сделает все, чтобы у него отобрали разрешение на частную практику и на проведение медицинской экспертизы, и еще много всякого говорил он Стэндишу, и тот все выслушал.

— На вашем месте, — сказал Стэндиш, когда тот выдохся, — я бы больше молчал.

— Я вызову полицию! — сказал Тримэйн, и, когда Стэндиш ответил, что был бы только рад этому, решительно направился к телефону. Он не успел сделать и двух шагов, как его остановил голос Сильвии Кейт.

— Подожди, Дан! — злой голос ее срывался. — Пусть теперь он скажет.

Тримэйн помедлил, потом, махнув рукой, повиновался. Стэндиш опять посмотрел на Сильвию и только когда он вспомнил, что она в некотором роде была актрисой, он признал в этой безжалостной женщине со стальным взглядом ту девушку, которой он пытался помочь и с которой беседовал только накануне вечером.

Он сел и обратился к Тримэйну:

— Полагаю, что вы ее любите.

— Разумеется, я люблю ее.

— Еще с того времени, когда ваш брат был жив… Тогда почему же вы на ней не женились? Потому что ваш брат, под влиянием которого вы всецело находились, — раньше это было влияние отца — не одобрял этого?

Приступ ярости у Тримэйна прошел. Негодование осталось, но он уже был в состоянии контролировать свое поведение, его выдавали только нотки возмущения в голосе.

— А какое, собственно говоря, вам до этого дело?

— Да почти никакого, — сказал Стэндиш. — Вот только, если у вас не найдется убедительной версии для полиции, вам, вероятно, предъявят обвинение в убийстве, а по меньшей мере вы будете проходить по делу как соучастник.

Тримэйн подался вперед, лицо его вытянулось, глаза широко раскрылись. Опередив его вопрос, Стэндиш продолжал спокойным, уверенным, деловым тоном. Он напомнил Тримэйну об их последнем разговоре и о том, что версия о случайной смерти Уолтера Тримэйна его не убедила. Он снова изложил свою собственную версию, добавив, что это уже не теоретическое предположение, а факт.

Затем он быстро сказал:

— В июне вы получили чек на пять тысяч долларов от Уоррена Чоута.

— Он продал по моему поручению несколько акций.

— Вы никуда не поместили эти деньги, взяли их наличными. Что вы с ними сделали? — И, когда Тримэйн не ответил, настойчиво повторил. — Кому вы передали деньги?

— Как — кому? — Он отвел взгляд, потом снова посмотрел на Стэндиша. — Сильвии.

— Наличными?

— Ей нужны были наличные.

— Для чего?

— Чтобы заплатить по закладной за дом ее матери в штате Огайо. Она сказала, что, не сделав этого, она не сможет выйти за меня замуж.

Стэндиш медленно выдохнул. Что-то в манере этого человека, в его почти наивной откровенности, говорило ему, что он не лжет.

— Закладная?.. — переспросил он. — Хорошо, это мы сможем проверить. А теперь, если позволите, я скажу, на что она на самом деле употребила эти пять тысяч. Она отдала их Джорджу Флемингу, — сказал он и быстро сообщил то, что узнал от Болларда и Ли Чини об этом человеке. — Его можно было склонить на такое дело, если пообещать хорошие деньги; а риск был не слишком велик, и, — он кивнул в сторону девушки, — она это знала. — Он продолжал: — Она никогда не вышла бы за вас замуж при жизни вашего брата, не так ли? Что она вам говорила? Что она хочет подождать, пока вам не исполнится 35 лет и вы не получите свою долю наследства и сможете вести независимый образ жизни? Какой бы предлог она ни использовала, дело было в том, что она узнала от вас, что ваш брат имел страховой полис, по которому выплачивается двойная сумма в случае его внезапной смерти. А она умела считать. Человек, имеющий двести тысяч, был для нее более интересен, чем тот, кто получал пятьдесят тысяч. Насколько я понимаю, она вполне могла запланировать убийство не только вашего брата, но и его жены, это почти удвоило бы состояние в 200 тысяч. Если это входило в ее планы, Флеминг промахнулся; но сейчас это уже не имеет особого значения.

У Тримэйна пересохли губы. Он покачал головой, недоверчиво глядя на Стэндиша.

— Вы говорите, Сильвия наняла Флеминга, чтобы убить моего брата? — спросил он тихо.

— Именно это я и пытаюсь вам втолковать. Она заплатила Флемингу пять тысяч, и Флеминг проделал эту работу. Мои показания о степени алкогольного опьянения вашего брата помогли Флемингу выйти сухим из воды. Дело осложнилось тем, что Флеминг сам влюбился в Сильвию, и, когда она отвергла его ухаживания, у него возникли подозрения. Сначала, как я думаю, ей удалось убедить его, что она действует в интересах третьего лица. Позже, когда у него кончились деньги, он, видимо, стал за ней следить и в один из понедельников обнаружил, куда она ходит. И тогда он наконец-то понял, зачем ей понадобилось убрать вашего брата под видом несчастного случая. Она явно собиралась разбогатеть, выйдя за вас замуж по исполнении вам 35 лет. Флеминг, не будучи дураком, не упустил свой шанс. Когда он сказал ей все, что думал, она поняла, что придется убрать и его, или он вытянет из нее все деньги.

Он внезапно остановился, пораженный переменой, происшедшей с Тримэйном. Взгляд Тримэйна переместился, и глаза его за стеклами очков приобрели странное выражение. Он сказал: