Инна Бачинская - Отражение бабочки

Ну и не надо!

Потом я долго стою на балконе и смотрю на луну. Мир делается призрачен и размыт, все растворяется в лунном свете. И я понимаю, что вижу сон. Наяву. На перилах балкона сидит большая черная бабочка, на ее крыльях красные и синие круги; мы смотрим друг на дружку, у нее выпуклые блестящие глаза. Интересно, какой она меня видит? Большой, мягкой, красной или зеленой? Бабочка привязана к перилам ниткой. Я протягиваю руку и осторожно тяну за нитку. Бабочка взмахивает крыльями и пытается взлететь, нитка натягивается. Бабочка бьется о перила, и я выпускаю нитку. Сложив крылья, бабочка падает вниз. Пожалуйста, шепчу я, пожалуйста! Она взмахивает крыльями — раз, другой, ночной сквознячок подхватывает ее, и она взмывает вверх! Мне вдруг приходит в голову, что это не сон, а окно в другой мир! Все, что нам снится, — это окно в другой мир. А то, что снится им, тем, кто в другом мире, окно в наш. И только во сне мы можем увидеть друг друга.

Он написал про семинары в ноябре. Все-таки написал после столь долгого молчания. Спасибо, господин Философ! В следующем письме я напишу вам о бабочке из моих снов. Вам никогда не снятся бабочки? А что вы вообще думаете о снах? Знаю, знаю! «Игра функций, предоставленных самим себе», читали. А что думаете именно вы?

А еще можно поговорить о зеркалах…

…Я долго не могла уснуть, и только когда ночь за окном стала бледнеть, провалилась в дрожащее марево из зеркал и бабочек. Телефонный звонок спугнул мой сон — сине-красная бабочка еще несколько секунд носилась зигзагами, а потом растворилась в небытии. Часы показывали семь утра. Номер на экране мобильника был мне незнаком, и сердце сжалось от неприятного предчувствия. Боюсь я чужих звонков! Голос был также незнаком — сипловатый слабый голос немолодой женщины.

— Доброе утро! Это номер… — Она назвала номер моего телефона.

— Да, — ответила я внезапно охрипшим голосом. — Я вас слушаю.

— У меня ваша собачка, зовут Аделина. Приблудилась уже несколько дней, а я сослепу не разглядела на ошейнике ваш номер, а внучек говорит, бабуля, тут есть имя и телефон, позвони! Я ее сначала Тепа называла. Славная такая собачка. Ваша?

— Моя! Моя собачка! — закричала я, окончательно просыпаясь. — Спасибо большое! Я сейчас! Где вы?

— Мы гуляем у нас во дворе. Улица Пушкинская, двадцать третий дом. Зоя Михайловна Ревякина. Приходите, мы будем ждать.

— Лечу!

Пушкинская! На другом конце города… Как же ее туда занесло, мою бедную Аделину? И как она вообще сбежала из квартиры? Испугалась сквозняка, а дверь я забыла запереть? Мистика!

Частника мне удалось поймать не сразу, никто не хотел ехать в такую даль. Полная опасений, я влетела во двор двадцать третьего дома и увидела на скамейке немолодую даму в длинном синем платье и соломенной шляпке. Рядом с ней на скамейке чинно сидела Аделина.

— Аделина! — закричала я.

Собачка бросилась ко мне, заливаясь громким лаем. Я схватила ее на руки, и она, повизгивая, в совершенном восторге облизала мне щеки шершавым язычком.

— Признала! — Немолодая дама поднялась мне навстречу. — А я все у нее спрашиваю, откуда же ты взялась такая, уже всех соседей перебрали, никто ничего не знает. Украли, должно быть, да увезли подальше, а то бы она вернулась. Славная у вас собачка, ласковая. Тосковала по дому, глазки такие грустные и вздыхает все время, меня аж за сердце хватало. Я Зоя Михайловна. А вы…

— Нина. Спасибо вам большое, Зоя Михайловна! Ума не приложу, что случилось. — У меня мелькнула мысль предложить ей денег, но я постеснялась и вместо этого сказала: — Я видела рядом кафе, можно пригласить вас, посидим… Пожалуйста!

— С удовольствием! — отозвалась Зоя Михайловна. — У них есть кофе по-венски! Мой врач запрещает, а я вот люблю! — Она рассмеялась.

И мы пошли пить кофе…

Бойко горел костерок, потрескивали поленья, и светляками взлетали к небу невесомые искры. Ночь была тихая, полная запахов осени, яркие звезды подрагивали в холодном уже воздухе. Капитан Астахов давно спал, завернувшись в спальный мешок, Федор Алексеев и Савелий Зотов сидели молча. Федор пристально смотрел на огонь, Савелий время от времени поправлял поленья, и вверх вздымался рой красных мух.

— Ты ей написал? — спросил Савелий.

…Федор перечитывал ее письма, словно пытался обнаружить в них то, чего не заметил раньше. Отстукал ответ на последнее, переставил слова, поменял акценты. Стер. С удивлением понял, что не знает, что сказать. Она импонировала ему насмешливой манерой, острым умом, даже необычной профессией. Ему нравились умные сильные женщины, с ними было легко. Они были на равных. Они были партнерами. От них не кружилась голова и не замирало сердце. А вот слабые, нежные, беспомощные… От них нужно бежать, иначе затянет как в болото. Топь. Это самые страшные хищники, от них не уйти. Они будут смотреть на тебя больными глазами, преданно обвиваться вьюнком, покорно принимать и соглашаться, а в самую неподходящую минуту уйдут, не оглянувшись, и оставят тебя корчиться от боли.

Кошка драная… Сильная и слабая. Умная, но с комплексом неполноценности, как уверяет Савелий. Одинока, не привыкла общаться с людьми. С компьютером ей легче. Посещала его семинары, возможно, выступала… Нет! Он бы запомнил. Ее выступления были бы такими же необычными, как и письма, он бы ее не пропустил. Рекламщица… Капитан назвал ее девушкой Сницара. Он хотел спросить, как ее зовут, но остановил себя, не решив, стоит ли. Если они встречаются, зачем она пишет письма ему, Федору? Или это другая… Другой копирайтер? Вряд ли. Таких совпадений не бывает. Хотя жизнь состоит из броуновского движения миллиардов событий, и искать порядок или чей-то промысел в этом хаосе — напрасный труд, случайных совпадений в этой толчее сколько угодно. Так что Кошка драная и девушка Сницара одна и та же особа. Как их всех столкнуло, однако… Теперь, глядя на рекламу мужских подтяжек, зубной пасты или картофельных чипсов с запахом укропа, он думает, а не она ли? Не Кошка ли? Он даже попытался придумать какой-нибудь слоган, про пиво, например, или фирмовые Митрича, и убедился, как это трудно — одной фразой передать вкус, жажду, свежесть и запотевший стакан. Заглянул в Интернет, но ничего цепляющего там не нашел. Банально, скучно, просто, как прямая линия. Слоган «Интрига ночи! Буберг. Темное» заставил его рассмеяться. Это не про пиво, это про дамский ликер. Недолго думая, он забегал пальцами по клавишам. В результате его усилий «из-под пера» вылилось следующее послание: