Надежда Черкасова - Убить куклу

— Лерочка, доченька, ты меня слышишь?

А это еще кто? Зовут какую-то Леру, называют доченькой. Значит, это какая-то мама разыскивает свою Лерочку. Повезло ей. А ведь и она тоже Лера. Вот только мамы у нее нет. А жаль! Она бы тоже ее разыскивала и звала, звала… Тогда, может, Лера и вернулась бы. Но что-то голос уж больно знакомый.

Ах да, это же та самая серая мышь, которая Ирина Марковна, шпынявшая ее когда-то и в хвост и в гриву неизвестно за какие провинности. Надо же, даже у такой мегеры есть дочь, повезло тетке. Интересно, а дочери ее так же повезло с матерью? Но к дочери она, наверное, совсем по-другому относится, чем к остальным… Интересно, а если бы Лера оказалась дочерью Ирины Марковны, стала бы та любить ее? Наверняка стала бы, все-таки родная кровь. А чего же она тогда свою родную кровиночку предала и бросила?.. Да-да, именно ее, Леру, она оставила когда-то без материнской любви и ласки. Но теперь-то она вернулась за ней, ищет ее везде, зовет…

— Мама, я здесь! — Лере показалось, что она крикнула громко, пытаясь быть услышанной, но губы чуть шевельнулись, с глубоким вдохом в легкие хлынул поток воздуха, вызвавший кашель и невыносимую боль в груди.

— Солнышко мое, открой же глаза!

Лера разомкнула слипшиеся веки и встретилась с взглядом матери, полным любви и сострадания. За такой взгляд можно простить все… Но Лера не торопилась. Она снова боялась быть преданной.

— Дорогая моя, как же я счастлива, что ты наконец пришла в себя! Врачи уверяют, что ты непременно поправишься. А я буду рядом. Если ты меня не прогонишь. Я так виновата перед тобой, что ты вправе отказаться от меня, но я тебя не оставлю, пока ты не поправишься. Потом сама решишь, будем ли мы вместе. Ты единственная моя кровиночка, и я сделаю все, чтобы ты была счастлива. Я очень надеюсь, что ты когда-нибудь если не простишь, то хотя бы поймешь меня. Если узнаешь, по какой причине я тебя оставила.

— По какой?

— Я полюбила. И бросилась вслед за любимым. Думала вернуть его, чтобы мы зажили семьей — ты, я и он.

— Это был мой отец?

— Нет, дорогая. Твой отец отказался от тебя, когда ты еще не родилась. Он умер молодым: слишком был горяч, чтобы выжить… Пока я разыскивала любимого по свету, много воды утекло. А когда нашла — он не узнал меня. Я устроилась к нему в усадьбу экономкой. Думала, что вспомнит, снова полюбит. Шли годы, а он менял одну молоденькую красавицу на другую, а я ему была нужна только как помощница. Я все ждала, надеялась. А потом его убили. И вся моя жизнь пошла прахом. Но когда я встретила тебя, то вдруг осознала, для кого мне следует жить. Я пойму тебя, если ты никогда меня не простишь. Но жизни без тебя, моей кровиночки, я уже не представляю. Теперь я живу только для тебя и благодаря тебе. Я тебя так люблю, как никогда и никого не любила.

Лера прикрыла глаза. Боль в груди утихла, но навалилась усталость, от которой клонило в сон, она не могла сосредоточиться. Поэтому всплывающие в сознании обрывки воспоминаний о том, что с ней случилось, могли и подождать. Главное — выжила, а значит, снова победила.

Просыпаясь, Лера почувствовала, что силы снова возвращаются к ней. Открыла глаза и в недоумении оглядела присутствующих. Где она находится и кто все эти люди, окружившие ее?

— Где я?

— Дорогая, ты в больнице, — ответила сидящая рядом незнакомая женщина.

— Что со мной случилось?

— Ты упала с лестницы. Сейчас ты в специальном корсете, но совсем скоро поправишься. Посмотри, здесь твои близкие и друзья.

Лера окинула взглядом присутствующих.

— Я никого не знаю.

— Ну как же, Лерочка, я твоя мама, Ирина Марковна.

— Лера, а меня ты помнишь? — подошел ближе чернявый молодой человек с роскошным чубом. — Я Григорий, твой друг.

— Погодите, вспомнит еще. А теперь прошу всех выйти в коридор, — распорядился высокий худощавый мужчина.

— Виктор Иванович, — обратился к нему мужчина в белом халате. — Я прошу вас, только недолго. Вы видите, в каком состоянии больная. Я разрешил это паломничество лишь с одной целью: вдруг она узнает хотя бы одного из вас. Но этого, к сожалению, не произошло.

— Да-да, доктор, я ненадолго. Вы тоже оставьте нас, пожалуйста.

Палата опустела. Мужчина присел рядом на освободившийся стул.

— Значит, вы совсем ничего не помните, что с вами случилось?

— Женщина сказала, что я упала с лестницы. Это так?

— Не совсем. Ваша мать — та самая женщина, что сидела рядом, — уверяет, что видела, как вас с лестницы столкнул Павел Ставский, ваш муж. Она якобы ждала вас возле вашего дома, чтобы поговорить, так как подняться не решалась. А увидев, что вы куда-то направляетесь, пошла следом. Зашла за вами в дом Павла и ждала этажом ниже, на лестничной площадке. Когда услышала, как хлопнула дверь квартиры, где вы находились, стала подниматься и увидела, как муж ударом кулака в голову сбрасывает вас с лестницы. Он попытался спуститься, чтобы окончательно расправиться с вами, но ваша мать кинулась к вам на помощь и прикрыла вас собой. Когда Павел ее увидел, он вернулся в квартиру.

— Вы ей верите?

— Не совсем. Потому что Павел уже несколько месяцев прикован к постели и может передвигаться лишь в инвалидном кресле. Сейчас проводится медицинская экспертиза, которая или подтвердит слова вашей матери, или опровергнет их. А что можете рассказать о случившемся вы?

— Я ничего не помню. А вы кто?

— Хоть мы и знакомы, позвольте представиться еще раз: Следственное управление, старший следователь по особо важным делам Сорокин Виктор Иванович. Как только с вами случилось это несчастье, ваш друг Григорий немедленно позвонил мне в Москву, и я первым же самолетом примчался сюда. Чтобы выяснить, что же произошло на самом деле.

— А кто я?

— Ставская Валерия Ивановна, в девичестве Славина. Вам ваше имя или мое говорит о чем-нибудь?

— Нет. Я устала и хочу спать.

— Тогда спокойной ночи! Я сейчас ухожу, а возле вашей палаты на ночь останется мой помощник, Денис.

Глаза слипались, и Лера перестала сопротивляться, понимая, что теперь только полноценному сну по силам собрать воедино разрозненные обрывки памяти. Сначала накопить силы и только потом пытаться анализировать и принимать какие бы то ни было решения.

Лера проснулась поздно ночью от боли в спине. В окно заглядывал тощий месяц, словно проверяя, жива ли она еще, а над изголовьем пустой соседней кровати светил ночник, подтверждающий — жива! Она осторожно пошевелила головой, чтобы хоть немного размять затекшую шею. Боль тут же отдалась в затылке, груди и спине. Лера сжала и разжала кулаки, покрутила стопами, разогнав немного кровь по телу. Затем осторожно подняла руки, повращала кистями, даже ноги попыталась в коленях согнуть. Позвоночнику ее манипуляции не очень нравились, но он терпел и даже, кажется, был ей немного благодарен, так как Лера почувствовала прилив сил.