Галина Романова - Вкус запретного плода

— Милый, я говорила тебе. Ты забыл, — мурлыкающим, убаюкивающим голосом произнесла Настя, тщательно заправляя скучную блузку в длинную юбку. — Сначала я должна была ехать с Вероникой, но у нее дома случился какой-то форс-мажор. Ей пришлось даже взять отпуск. И теперь со мной едет молодой айтишник. Кажется, его зовут Женя. Но могу и ошибиться. Видела фамилию и инициалы. Имя на букву «Е». Не Екатерина же и не Елена. Так ведь?

— И вы поедете с ним в одном купе?

Острый кадык мужа заерзал вверх-вниз.

— Представь себе! — фыркнула она будто досадливо. — С ним, в одном купе. Хорошо еще, что его девушка с ним едет, развлечения ради. Мне хоть будет с кем словцом перемолвиться. А то представляю себе дорогу из трех дней! Сидит этот скучный тип в компьютере, я в женских журналах. И ни слова, кроме доброго утра и спокойной ночи. Ужас! Хорошо, что девушка его едет.

— Да, хорошо. — Вова заметно расслабился. Легонько коснулся ее шейных позвонков указательным пальцем. — Ну, раз у него есть девушка, значит, не такой уж он и скучный, айтишник этот.

— Возможно. Мне это, если честно, все равно. Я еду туда много и напряженно работать. Обещали премию.

— Не помешала бы. — Володя покосился на вешалку, где болталась его старая кожаная куртка, которую он все никак не решался выбросить. — Может, наконец удастся что-то мне купить. На замену этой ветоши.

— Конечно, купим, милый!

Настя повернулась к нему и, пряча счастливую улыбку, прижалась лицом к его груди. От футболки мужа неприятно пахло кухней. Он только что закончил готовить обед себе и двум своим племянницам, которые обещали к нему заскочить после лекций в институте.

— Но ты и себя не должна забывать, — тихонько дул он ей на макушку. — У тебя износились осенние сапоги.

— Потерю набойки ты называешь «износились»? — Смех все же вырвался, хотя и не слова мужа были тому причиной. — Я их еще не один сезон поношу.

И, помня о скопидомстве мужа, Настя добавила:

— Это жуткое расточительство: покупать сапоги через сезон. Так никаких денег не хватит.

Она с облегчением выпрямилась. Погладила мужа по небритой щеке. Если ему не надо было на работу, он никогда не брился. Экономил лезвия.

— Ну, мне пора. — Она ухватилась за чемоданную ручку. — Не провожай, а то я расплачусь. И какой тогда из меня работник!

Они расцеловались у порога. Настя вышла из дома. Спустилась в лифте на первый этаж. Села в служебную машину, которая всегда отвозила сотрудников на вокзал и встречала там же. И уже через полчаса переминалась с ноги на ногу возле открытой двери спального вагона.

Она не спешила усаживаться. Женьки еще не было. Воспользоваться служебным автомобилем он побоялся, потому что Настин муж мог все же выйти ее проводить, хотя бы до машины. И он где-то встрял в пробке на такси. Она теперь ждала.

Но это было даже неплохо. Взгляд ее, внимательный, напряженный, прыгал по лицам людей, высматривая не только любовника. Взгляд ее искал еще и мужа Володю.

Он запросто мог отправиться следом за ней на вокзал и проследить за тем, как и с кем она уезжает. И хотя она нигде пока не обнаружила его нескладную долговязую фигуру, и вряд ли бы он потащился жарким воскресеньем через весь город, Женьку она все равно снабдила очень строгими инструкциями. Проколоться на последних минутах они не должны были ни за что.

— Доброе утро, Анастасия, — чопорно поздоровался с ней ее любимый, подводя к вагону какую-то странную деваху в мешковатых одеждах и старомодных очках. Духи ее были отвратительными. — Познакомьтесь, это Лиза.

Лиза молча кивнула и от рукопожатия отказалась. И в вагон полезла с ними вместе, успев на ходу что-то шепнуть проводнице.

Все прошло как по маслу. Они вошли в купе, которое они с Женькой выкупили полностью за свои деньги. Женя тут же принялся рассовывать их багаж под нижние полки. Лиза застыла у двери, нетерпеливо поглядывая на часы. Настя прилипла к окошку.

Она все еще боялась увидеть в толпе провожающих своего ревнивого недоверчивого супруга.

Его нигде не было. Тьфу-тьфу-тьфу!

— Провожающих просьба покинуть вагон, — принялась вопить в коридоре вагона проводница. — Поезд отправляется через минуту.

— Ну, я пошла. — Лиза схватилась за дверную ручку. — Счастливо оставаться, голубки.

— Спасибо, Лизок. Я твой должник. — Женька сжал кулак и постучал им по груди в районе сердца. — Как договаривались?

— Угу, как договаривались. — Она скупо улыбнулась и вышла из купе.

— Кто это был? — спросила Настя, не поворачиваясь.

Ей все еще не давала покоя мысль, что Володя мог приехать следом, и прятался в какой-нибудь нише, и подглядывал из-за фонарного столба.

— Моя студенческая подруга. Мой кореш, другим словом. — Женя запер дверь купе и встал сзади. — Она всегда и во всем меня выручала.

— А если бы мой Вова ее прижал? Она бы…

— Не раскололась ни за что. — Руки Жени легли ей на бедра и осторожно потянули вверх длинную юбку. — Что на тебе надето, милая? Что это за рубище?

— По-твоему, я должна была ехать в чулках и подвязках? Погоди. Еще не тронулись. — Она толкнула его задом. — Вдруг он здесь?

— Кто?!

— Мой муж!

— У тебя паранойя, дорогая.

Он послушно отошел от нее, присел на краешек нижней полки, дождался, когда вагон судорожно дернется, станет медленно набирать скорость, и лишь тогда прилип к ее телу сзади…

Лиза спрыгнула на насыпь не совсем удачно. Сильно подвернула левую щиколотку. Она уже была прежде травмирована и теперь при каждом неудобном случае подворачивалась.

Сегодня случай был особенно неудобным. Она выручала студенческого друга, в которого тайно была влюблена. Она, кажется, даже самой себе боялась признаться в том, что любила Женьку. Потому что у нее не было ни малейшего шанса завоевать его. Ни единой мечты о нем, способной сбыться. Просьбу побыть немного его девушкой она восприняла как подарок небес. И даже хотела надеть на себя что-нибудь понаряднее.

— Лизок, оставь. Это ни к чему, — остановил он ее возле распахнутого шкафа.

— А разве мы никуда не пойдем?

Она-то размечталась до вечеринки, куда будет его сопровождать. А еще успела подумать, что он мог позвать ее на деловую встречу. И чтобы произвести впечатление, пригласил ее: умную, серьезную, способную поддержать разговор.

Оказалось, что сопровождать Женьку нужно на вокзал. Довести до купе, потом купе покинуть. Но выйти из вагона она должна будет не на перрон, а на обратную сторону. Чтобы ее, если что, никто не заметил.

— Сделаешь, Лизок? — спросил Женька, глядя на нее счастливыми ясными глазами.

Она сделала. И теперь морщилась от страшной боли в левой щиколотке. И еле тащилась по железнодорожной насыпи вдоль рельс в обратную от железнодорожного вокзала сторону.