Гэвин Лайл - Успеть к полуночи. Безмолвный свидетель. Позор семьи
- Название:Успеть к полуночи. Безмолвный свидетель. Позор семьи
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Пресса
- Год:1995
- Город:Москва
- ISBN:5-253-00846-2
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Гэвин Лайл - Успеть к полуночи. Безмолвный свидетель. Позор семьи краткое содержание
Успеть к полуночи. Безмолвный свидетель. Позор семьи - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Я теперь убедился, что ты меня любишь.
— Для этого совсем не нужно было, чтобы тебя чуть не убили!
Подобного рода дискуссии возобновлялись каждый день и заканчивались страстными поцелуями, от которых у юноши появлялся яркий румянец и поднималась температура. На следующий день после смерти Боканьяно Элуа явился в палату к сыну. Бруно очень обрадовался, Маспи отметил про себя эту радость и сам был доволен, хотя изо всех сил это скрывал.
— Я пришел узнать, как ты тут.
— Все в порядке. Я думаю выйти отсюда послезавтра. У меня, наверное, будет отпуск по ранению…
— Меня прислала сюда твоя мать. Она очень беспокоится… И уже видит тебя на кладбище… Как дела, Пимпренетта?
— Спасибо, хорошо, господин Маспи.
— Не знаю, прилично ли то, что ты здесь?
— Бруно мой жених. И естественно, что я стараюсь его поддержать, разве нет?
— Поддержка — это, конечно, нормально, девочка! Но мне кажется, что он не очень в ней нуждается!
— А вы здесь зачем?
— Я здесь потому, что это мой сын, и потому, что я не бессердечный отец, хотя этот сыночек так меня опозорил! Я здесь не из жалости, меня к этому обязывает моя честь. Я не хочу, чтобы кто-то мог сказать, что, когда Бруно Маспи был в больнице, его отец и пальцем не пошевельнул.
— В итоге получается, что вы не любите Бруно?
— Это тебя не касается, зануда!
— А я хочу вам сообщить: когда мы с Бруно поженимся, мы уйдем от вас!
— И куда же вы уйдете?
— Туда, где вы о нас больше не услышите! Мы не нищие! И если семья Маспи в нас не нуждается, мы тоже как-нибудь обойдемся без нее!
Уязвленный, Элуа повернулся к сыну:
— Ты слышишь, как она со мной разговаривает?
— Папа, обними меня.
— После того, что ты мне сделал? После того, как ты превратил в ничто честь семьи Маспи? После того, как ты так опозорил мою старость?
— Как хочешь, но если я вдруг умру от неожиданных осложнений, тебя замучают угрызения совести!
Пимпренетта залилась слезами при такой перспективе, в то время как Маспи Великий заволновался:
— Ты что, не совсем хорошо себя чувствуешь?
— Я себя плохо чувствую, когда мой собственный отец отказывается обнять меня.
— Тебя отказывается обнять не твой отец, а Маспи Великий, которого ты опозорил!
Пимпренетта подошла к отцу, как ему показалось, слишком близко, и зашептала нежным голосом:
— Гос один Маспи… Вы ведь не сможете мне отказать, правда? Все те, кого бьют так по голове, они или умирают, или остаются идиотами…
Потрясенный, Элуа прошептал:
— Ты думаешь, он будет идиотом?
— Это возможно…
— Бедняга… но в глубине души, Пимпренетта, это меня не удивляет… у него всегда было предрасположение к идиотизму, у этого парня… Это каким же идиотом надо быть, чтобы пойти работать в полицию?
— Я тоже так думаю… Но, господин Маспи, на парня, который немного не в себе, нельзя сердиться как на других, нормальных, ведь так? Обнимите его, господин Маспи, чтобы он не чувствовал себя больше покинутым.
Элуа задумался, потом сказал:
— Ну, коль скоро ты, Пимпренетта, обращаешься к моим филантропическим чувствам, это другое дело…
И он приблизился к сыну.
— Бруно… я чувствую себя в какой-то мере ответственным за твою умственную отсталость и поэтому согласен тебя обнять, но помни, я обнимаю тебя не потому, что прощаю! Я обнимаю тебя, чтобы извиниться перед тобой, что ты у нас такой получился…
В тот момент, когда отец наклонился к нему, Бруно резко оттолкнул его и закричал:
— Да иди ты со своим поцелуем, знаешь куда… Идиот, я? Нет, скажи, ты что, меня не видел, что ли? Может, я и идиот, но у меня хватило ума, чтобы понять, какое ничтожество мой отец, что испортил всю жизнь моей матери и у которого дети всегда жалели о том, что они не круглые сироты… Это из-за тебя нас воспитали мошенниками, из-за тебя мы не могли уважать наших родителей, как нас тому учили в школе, потому что трудно уважать родителей, которых выводят из дома с наручниками на руках! А теперь убирайся, Маспи Великий! Для меня ты больше не существуешь! А тебя, Пимпренетта, я не хочу заставлять выходить замуж за идиота! Я не хочу, чтобы ты нарожала маленьких идиотов, отцом которых буду я! Давай уходи вместе с ним! Вы с ним одной породы, и он тебе найдет подходящего мужа!
Высказав все, что накипело на душе, Бруно откинулся на кровать и натянул одеяло на голову, чтобы продемонстрировать всем, что не собирается общаться с людьми, которые ему противны. Под обрушившейся на него лавиной Элуа оставался неподвижен. Это возмущение и ужасные слова, которые его собственный сын бросал ему в лицо, заставили его усомниться в своей правоте, уверенность в которую он пронес через всю жизнь. Пимпренетту подобное непонимание со стороны ее жениха очень расстроило. Она буквально бросилась на Бруно, укрытого одеялом, и закричала:
— Я ведь хотела доставить тебе удовольствие!
Голос Бруно пробился из его укрытия:
— И ты считаешь, что мне должно доставить удовольствие то, что меня принимают за идиота?
Безразличный к этой перебранке, в исходе которой он и не сомневался, Маспи Великий вышел из комнаты. С потухшими глазами, отвисшей губой, понурыми плечами, он не совсем еще понимал, что с ним происходит; он едва волочил ноги по коридору больницы, когда, проходя мимо приоткрытой двери, узнал Тони Салисето. И снова ярость вспыхнула в Элуа. Он вошел к Корсиканцу, который, увидя его, хотел позвать на помощь, но Маспи подскочил, закрыл ему рот рукой, достал свой нож и приставил к горлу, прорычав на ухо;
— Теперь ты мне скажешь, кто хотел убить моего сына? Кто убил Пишеранда и Дораду? Кто убил Итальянца, чтобы украсть у него драгоценности? И если ты закричишь, Тони, я тебе обещаю как перед Господом Богом, что прирежу тебя как цыпленка!
Пот градом катился с лица Салисето, которого трясло от непреодолимого страха. Маспи убрал руку, и больной (помимо отрезанного кончика уха, он еще страдал от желтухи) разохался:
— Поверь мне, Маспи… Зачем мне врать в моем положении? Боканьяно мертв, Бастелика в тюрьме так надолго, что я его уже больше не увижу… Я бы мог тебе сказать, что убийца — Боканьяно, но это неправда… Я клянусь тебе, что не знаю, Маспи… Я клянусь тебе головой своей покойной матери! Я и сам бы хотел знать, кто этот сукин сын, который провернул все эти убийства и стянул драгоценности, потому что это из-за него на наши головы свалились все несчастья! Если б не он, Бастелика не попал бы в тюрьму на всю оставшуюся жизнь, потому что полиция сама не докопалась бы… Боканьяно не был бы мертв, а у меня были бы невредимые уши, и ты не угрожал бы мне тем, что перережешь горло, и мое сердце не билось бы в груди с такой силой, что кажется, будто вот-вот начнет сотрясаться вся больница.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: