Алан Брэдли - В могиле не опасен суд молвы [litres]

Услуги Лорелам, сосновый гроб, 8 фунтов,

Саван, лента, катафалк и водитель, 2 фунта,

Выкапывание могилы, носильщики и могильщик, 2 фунта,

Услуги гробовщика, 1 фунт.

Все вместе обошлось в тринадцать фунтов.

Бедная малютка Маргарет Роуз Коуфи. Любил ли ее кто-нибудь? Судя по всему, да. Лента дала мне понять.

Я пролистала почти до конца исписанную книгу. Оставалась лишь пара страниц.

Последняя запись была сделана два года назад.

Я присвистнула.

Каноник Дж. Л. О. Уайтбред!

Счет был полностью оплачен тюрьмой его величества. Пятьсот шестьдесят фунтов.

Подробностей не было.

И с тех пор ни единой записи.

Я перелистнула страницу назад. Вот они – три Грации: мисс Уиллоуби, мисс Харкурт и мисс Крей.

Все в один день.

Должно быть, для мистера Найтингейла это было горячее время. Но почему с тех пор его дела пришли в упадок? За последние два года похороны случились только четыре раза?

Надо внимательно изучить его личные бумаги. Если бы только я могла найти чековую книжку или дневник. Даже письма могут пролить свет на его специфический бизнес.

Я размышляла, с чего начать, и в этот момент кое-что заметила на полу: что-то, небрежно выброшенное в корзину для мусора, но не попавшее туда и оставшееся за ножкой стола.

Я осторожно подняла это ногтями.

К сожалению, бумажка оказалась пустой. Просто клочок линованной бумаги, часть которой была оторвана.

Иногда небеса являют свою благосклонность и великие боги роняют что-то прямо тебе на колени. Я считаю, это их способ сказать: «Спасибо за постоянство. Спасибо за то, что веришь в нас». Иными словами, тебе бросают кость.

Единственное слово, которым можно адекватно описать чувства в тот момент, когда это происходит, – возбуждение, которое стоило бы писать с тремя заглавными буквами З, поскольку ощущения при этом возникают такие, как будто ты сунул палец в электрическую розетку.

Я положила лист на стол и сунула руку в карман, доставая обрывок бумаги, найденный мной в кармане Орландо.

Те же чернила, тот же почерк, что и в книге мистера Найтингейла.

Я сложила два клочка бумаги. Они идеально сошлись. Я убрала их в карман.

«Хорошая работа, Флавия», – подумала я.

Сзади послышалось шевеление, я обернулась, и тут мое лицо, нос и рот накрыло что-то грубое. Я сразу же ощутила тошнотворно сладкий, острый и всепроникающий запах, в котором узнала диэтиловый спирт. Удивительно, но я даже смогла вспомнить его химическую формулу – (C 2H 5) 2O – и тот факт, что это вещество можно получить путем дистилляции смеси этилового спирта, то бишь обычного алкоголя, и серной кислоты.

Я попыталась вырваться, но безуспешно. Тот, кто схватил меня, был сильнее.

Я вонзила ногти в запястья по бокам от моей шеи, заранее понимая, что это проигрышный вариант. Посредством дыхания диэтиловый спирт, словно ядовитое облако в дешевом триллере, поднимается по носовым пазухам и поступает в мозг. Это сильнодействующее вещество. Оно так пахнет, что одной единственной капли достаточно для целой комнаты, и я вспомнила, что когда-то читала, будто кошка откажется есть мясо кролика, отравленного этим веществом, даже если его сварить.

Я знала, что через несколько секунд потеряю сознание. Отсчет времени уже пошел.

В полуобморочном состоянии я почувствовала, что меня поднимают, несут по кружащейся комнате и бросают, словно мешок, во что-то, что показалось моим горящим выпученным глазам большой деревянной коробкой.

А потом я услышала звук гвоздей, вколачиваемых в гроб.

С одной стороны, это самое ужасное, что случалось со мной за всю жизнь, а с другой – нечто удивительно радостное.

«Вот оно, наконец, – подумала я. – Теперь я узнаю, каково это».

С одной стороны, я как будто пересекла какую-то таинственную финишную черту и вернулась домой в зените великой славы, а с другой – как будто оказалась в начале пути и напряженно жду сигнала на старт: умереть и снова родиться.

Я подумала : «Что если реинкарнация существует на самом деле – кем я стану? Туземкой из травяной хижины, беспечной дикой красавицей вроде тех, что я видела в фильмах о путешествиях? Они еще вечно корчат рожи перед камерой белого человека. Или рабыней в Древнем Египте? Буду молоть кукурузу для лепешек, которые накормят толпу голодных рабов, строящих пирамиды?»

Вряд ли. Мир меняется, и я меняюсь вместе с ним. В новом воплощении я могу стать знаменитым ученым, естественно, химиком. Буду настраивать невероятное устройство, которое позволит мне заглянуть в тайны вселенной.

Но сначала надо подавить охватившую меня панику. Я отчаянно боролась, чтобы не потерять сознание. Сначала должна вернуться память.

Это факт, что нехватка кислорода начинает повреждать мозг уже через пять минут. Я узнала это из дневников дядюшки Тарквина, участвовавшего в нескольких экспериментах Джона Скотта Холдейна, знаменитого шотландского физиолога. Холдейн прославился тем, что заперся в специально сооруженной стеклянной комнате, чтобы на себе исследовать воздействие некоторых газов на мозг, в первую очередь эфира.

Холдейн пришел к выводу, что нехватка кислорода не останавливает функционирование самого механизма (то есть мозга), но разрушает его.

Я также смутно припомнила, что Холдейн анализировал воздух в сточных трубах под Палатой Общин.

Думать было нелегко. Эфир стирал границу между мыслью и реальностью. Холдейн – это мысль или одно из лиц, мелькающих передо мной с калейдоскопической скоростью?

Поскольку мое тело отказывалось реагировать, я не могла отойти в сторону. Я двигаюсь куда-то или только думаю об этом? Неизвестно.

Я чувствовала себя Алисой, бесконечно падающей… падающей, плывущей, качающейся из стороны в сторону, как осенний лист, вниз по кроличьей норе, но не имеющей возможности за что-то ухватиться: ни буфета, ни книжных полок, ни кувшинов, ни мармелада.

Вокруг носа и рта начало жечь и пощипывать, как будто рядом со мной развели огонь.

«Это воздействие диэтилового спирта», – лениво подумала я, поймав себя на ощущении, будто кто-то думает вместо меня. Спирт раздражает кожу.

Я заставила себя открыть глаза, но ничего не видела.

«Я ослепла?» – подумала я, но это не имело никакого значения.

Должно быть, к этому времени сознание вернулось ко мне.

Я в коробке. В гробу .

Ненадолго аромат сосны перебил химический запах спирта.

Но какого размера гроб? Сколько здесь воздуха и надолго ли его хватит?

Я вспомнила, что стандартный гроб – пять с половиной футов в длину и два с половиной в ширину, что дает нам порядка шестнадцати кубических футов, если мой одурманенный наркотиком мозг способен совершать арифметические действия.