Марина Серова - Смертельный конкур

– Тогда и конкур тоже ничего хорошего собой не представляет! – нашлась я. – Прыжки – занятие не из полезных, как я понимаю.

– Чистая правда, – согласился со мной конюх. – У нас в городе на конюшне конкуром вообще не занимались, потому что это, во‐первых, очень травмоопасный спорт как для людей, так и для лошадей. Да что говорить, профессиональный спорт всегда калечит, и это не только мое мнение. Там, где дело имеют с большими деньгами, ничего хорошего не происходит. По мне, так лучше заниматься верховой ездой исключительно для своего удовольствия и хорошего настроения. Вот иппотерапия – так это другое дело.

Я уже слышала сей термин от одной из учениц Жанны и спросила Алексея, что он означает.

– Иппотерапия – это лечение сложных заболеваний при помощи лошадей, – пояснил парень. – У нас на ипподроме этим занимается Мария Дмитриевна. К ней приходят даже дети с ДЦП, и знаешь, через несколько занятий у больных заметен явный прогресс! Хотя лошадь после сеанса очень устает, несмотря на то, что идет только шагом, а не скачет галопом. Вот Бабочка, кобыла Марии, не катает больше пяти детей, и то, пять больных – огромная нагрузка.

– А почему? – удивилась я. – Я думала, что нагрузка, скажем, у Смерча или Регины – они же прыгают, а Бабочка, по твоим словам, просто ходит.

– Лично мое мнение – так это то, что лошадь во время сеанса как бы забирает на себя часть негативной энергии, которую несет в себе любая болезнь. Животные, они ж не механизмы, а лошади отличаются высокой чувствительностью. Они моментально считывают как психическое, так и физическое состояние всадника. Скажем, если человек боится ездить верхом, лошадь моментально поймет это и будет использовать в своих целях. А знаешь почему? Потому что по природе своей лошадь – это жертва, и человека она воспринимает прежде всего как хищника. Вот и остается у нее только один выход – всеми способами выжить, избежать нагрузки, настоять на своем. Поэтому вот тебе совет: когда приходишь на занятие, забудь о своих страхах, тревогах, переживаниях. Внушай себе, что ты – главная, ты сильнее лошади, и тогда любое животное будет вести себя как шелковое!

– Надо же, сколько всего интересного ты знаешь! – искренне восхитилась я познаниями Алексея. – Наверно, давно уже работаешь с лошадьми?

– Да нет, какое там! – улыбнулся парень. – Я здесь совсем недавно, еще толком не освоился. Ты не подумай, что я умничаю или еще что. Совсем нет, просто рассказываю, что знаю, и все.

– Пока из всех людей, которых я видела на конюшне, ты самый общительный, – заявила я. – Хотя бы разговариваешь, не то что девочки. У кого что спросишь – в лучшем случае не ответят, а обычно – смотрят, как на недоразвитую…

Алексей понимающе кивнул.

– Что правда, то правда, – вздохнул он. – Может, слышала, как на меня Наташа орала? «Кто брал мое седло, быстро говори!» И толку ей объяснять, что, пока тут работал, никто в быташку не заходил, не верит, и все тут. Хорошо еще, что на меня не подумала – а то накинулась бы со своими обвинениями…

Я с удовлетворением отметила про себя, что разговор плавно перетекает в нужное мне русло, и постаралась развить тему, посетовав на атмосферу вражды, царящей на конюшне.

– По-моему, ученицы Жанны – те, которые готовятся к соревнованиям, – открыто друг друга ненавидят, – заметила я. Немного помолчала, а потом решилась – рассказала про услышанный краем уха разговор двух девчонок, которые накормили свою компаньонку слабительным.

– Аню, что ли? – удивился Леша. Видимо, он про эту историю не слышал. – То-то смотрю, она не появляется на ипподроме… Тебе ведь Таволгу дают, да? Эта лошадь за ней закреплена, неофициально, конечно. Вот девчонки паразитки, что вытворяют…

– Ужасно, – подтвердила я. – Может, Жанне Константиновне рассказать? Пускай прекратит эти безобразия, пока они друг друга совсем не поубивали!

– Лучше не надо, – предостерег меня Алексей. – Жанна-то, может, и накажет их, вот только тебе от этого ничего хорошего не светит. От этих малолеток чего угодно ожидать можно, узнают, что ты наябедничала, – еще тебе какую-нибудь свинью подложат. Они ж мелкие еще, ничего толком не соображают, сделают пакость – и веселятся. Никто не думает о последствиях.

Я ожидала, что молодой конюх вспомнит еще какие-нибудь подобные случаи на конюшне – может, всплывет и история с Марининой уздечкой, – однако ничего подобного Алексей мне не рассказал. Я вспомнила, что парень говорил, работает тут недавно. Может, предыдущий конюх что-то знает? Думаю, Алексею известно, кто трудился на конюшне Жанны до него, и аккуратно подвела беседу к интересующей мне теме.

– А до тебя тут много конюхов работало? – полюбопытствовала я. – Им тоже от девчонок доставалось?

– Да нет, почему? – пожал плечами парень. – Девчонки-то пакостят друг другу – никто не терпит чужого успеха, вот и пытаются всеми правдами и неправдами устранить соперниц. А с конюхами им враждовать нужды нет, даже наоборот. Кто еще будет ухаживать за любимыми лошадьми? Основная работа-то на конюхе, правильно?

– Ну да… – протянула я, раздумывая, как бы ненавязчиво выведать у Алексея, кто работал до него. Так ничего дельного и не изобрела, поэтому задала вопрос прямо:

– Прежний конюх тогда почему ушел? Раз его не травили?

– Да он уже пожилой был, Игорь Семенович. – Благо, парень не нашел в моем любопытстве ничего подозрительного и даже не поинтересовался, что это я так все выведываю. Напротив, с готовностью выложил мне все, что знал: – У него какая-то болячка обострилась, работать не смог, вот и нашел себе замену, – объяснил Алексей. – Понятное дело, тачки с навозом возить – работа для молодых и крепких людей.

А вот мне таким естественным уход предыдущего конюха не показался. Я уточнила, когда, собственно, этого Игоря Семеновича постиг недуг?

– Да неделю назад примерно, – подсчитал в уме Алексей. – Говорю, я тут недавно совсем.

Неделю назад… Ситуация с Марининой уздечкой тоже произошла недавно, надо выяснить у Кузнецова точную дату происшествия. Отлично, теперь я знаю, у кого можно разузнать подробности о темных делишках на ипподроме, осталось дело за малым – выведать у Алексея адрес проживания предыдущего конюха.

– Наверно, он долго тут работал, этот Игорь Семенович? – предположила я. – Живет, поди, неподалеку?

Мне оставалось только радоваться, что Алексей считает меня неопытной ученицей Жанны, с детства грезящей лошадьми и потому старающейся обо всем расспросить и все узнать.

– Ну да, вроде рядом с ипподромом его дом, только с другой стороны, – подтвердил он. – Тут видела, может, частные дома? Вот он в одном из них и проживает, то ли в первом, то ли во втором… А что, в гости собралась? – подшутил он, не подозревая, как близок к истине. Я поддержала шутку: