Меган Миранда - Идеальная незнакомка

Я повернулась к Тео. Он улыбался. Я слежу за тобой, Лия. Я наблюдаю.

— Ну и вот, в лесу увидел девушку, она держала под мышки мужчину, тащила. Я пошел за ними сюда. Руки-ноги у него были обмякшие, а рубашка спереди красная. Я понял, что он мертв. Уже мертв.

— И ты ничего не сделал?

— Чтобы еще и меня прихлопнули? В общем, она как будто ждала чего-то. Вот тут-то и прикатила машина. — Тео указал на покрытый гравием склон за нашими спинами. — Из нее вышла вторая девушка — и впала в истерику. Нет, честно, просто удивительно, что их никто не слышал. Я был уверен на все сто, что эта вторая позвонит в полицию.

С озера налетел порыв ветра, но кожа у меня словно одеревенела. Наверное, мне уже не могло стать холоднее.

— Как она выглядела, вторая девушка?

— Миниатюрная, коротко стриженная, худая. Но было темно.

— Что она говорила, Тео? Когда была в истерике. Что говорила?

Я хотела в конце концов узнать, права ли полиция насчет Эмми — мол, она не жертва, а преступница. Или Эмми просто слишком близко подошла к опасности, сама о том не подозревая. Злые письма, которые я обнаружила у Бетани; скрытый гнев, который годами не находил адресата и все тлел, тлел… Еще я отчаянно искала подтверждения тому, что Эмми не водила меня за нос.

— Не помню. На нее я не особенно обращал внимание. — Намек на то, что Тео внимательно наблюдал за Бетани. За девушкой, которая могла быть мною. — Ну, истерика… Зато вторая девушка была очень спокойна. Она сказала: «Он явился ко мне домой, потребовал больше. Он должен исчезнуть. Сама понимаешь. По-другому нам никак». — Тео облизнул губы. — Я стал подкрадываться ближе, чтобы лучше разобрать. Но они, наверное, меня услышали — обе замолчали. Я ушел. Не знаю, что было дальше. Хотя предполагаю, что они засунули тело в машину, так?

Тео произносил «они» с многозначительной интонацией, словно и правда вел речь обо мне.

— Ясно, — кивнула я. Не смогла выдавить из себя ни слова благодарности.

— Слушайте, Лия. Только это между нами. — То ли обещание, то ли угроза. Мол, от него полиция ничего не узнает. Мы теперь связаны общей тайной. — Я рассказал вам только потому, что мы похожи, я уверен.

У меня мурашки поползли по коже. Однако слова Тео содержали долю истины. Мы оба оказались втянуты, пусть и по разным причинам. Оба видели лишь кусочек головоломки — и выстраивали вокруг него историю. Мы с Бетани не были близнецами, но в темноте… Тео видел то, что хотел видеть.

У каждого участника имелась своя версия развития событий. Тео подозревал меня. Иззи подозревала Тео. Полиция — мужчину по имени Дейвис Кобб. Я же получила в руки новую ниточку.

Мы подтасовываем кусочки головоломки так, чтобы полученная картина соответствовала нашим убеждениям.

Спросите у свидетелей, и они скажут: «Все произошло так быстро».

Память их подводит.

Они выдергивают отдельные кусочки головоломки, а остальное додумывают. Мы жаждем логики, причин и следствий: начало, середина, конец.

Тео дал мне очередной фрагмент: Бетани Джарвиц, которая тащит по лесу тело Джеймса Финли. Не такая уж невинная жертва. Совсем даже не жертва.

Злодей, которого наше воображение рисует исключительно в маске и в темном переулке, на самом деле гораздо ближе. Сосед по квартире. Профессор, читающий лекцию. Бывает, даже еще ближе, особенно в юности.

Непривычное возбуждение, огонь, который я видела в Тео… Я попыталась вспомнить себя в его возрасте. Вернуться в то время, когда я впервые столкнулась со злом лоб в лоб. Когда мы заигрывали с опасностью и незнакомцами. Безрассудно испытывали себя на прочность. Проверяли — сумеем ли шагнуть навстречу. Призывали риск, искали его, нарушая границы.

Затем, в большинстве случаев, опасность утрачивала свою притягательность, становилась другой — чужеродной и отталкивающей. Монстром.

Правда, не сразу. Это потом мы классифицировали ее и сдавали в архив, а поначалу не видели в ней ничего отталкивающего. Она вдруг касалась нас и вынуждала принять решение.

Тео смотрел, как женщина, которую он принял за меня, тащит окровавленного мужчину. Смотрел и испытывал желание.

Я брела к дому в трансе. Факты перетасовались. Бетани притащила мертвого Джеймса Финли через лес к «Приозерной таверне», где девушки избавились от тела — затопили в машине Эмми. А дальше? Дальше Эмми пропала, а Бетани оказалась при смерти.

Раздвигая стеклянные двери, я тяжело дышала; все чувства были обострены. Я вроде бы получила ответы — но что получила на самом деле? Ненадежного свидетеля. Ненадежного свидетеля, который считал преступницей меня. Все вновь указывало на меня.

— Лия?! — Ребекка стиснула мой локоть: видимо, этот оклик был уже не первым. — Что с тобой? — Она подвела меня к стулу. — Садись, — велела и приложила пальцы к жилке у меня на шее, словно проверяя пульс.

Вот бы в ней раствориться — в докторе Ребекке, которая помогает тем, кого можно спасти.

— Ребекка? — Не вопрос, а мольба. Настоящая мольба на этот раз. — Что с тобой стряслось?

Ей можно рассказать. Она моя сестра, и мы одни в лесу, и ее пальцы ищут мой пульс на шее, в очень уязвимой точке.

— Я написала статью. Написала статью про девушку-самоубийцу и обвинила в ее смерти профессора.

Ребекка молча выдвинула стул, села напротив. И я выложила ей все.

— То есть Аарон покончил с собой после статьи, — произнесла она.

Первые слова Ребекки с начала моего рассказа.

— Да.

— Аарон покончил с собой, а в газете поняли, что ты не можешь ничего доказать. Что ты все выдумала. Что нет никакого источника, который бы подтвердил твое заявление.

— Руководство подумало именно так.

— Тебе могут выдвинуть официальное обвинение?

— Вряд ли. Руководство газеты никогда не признбет, что меня уволили из-за статьи, — собственно, оно вообще не признбет, что меня уволили. И потом, между Аароном и погибшей девушкой есть связь, если уж начать копать это дело. Таблетки принадлежали ему. Голову даю на отсечение. Я его знала, Ребекка. Он был нехорошим человеком. Никто не хочет, чтобы та история всплыла.

— Тогда в чем же дело?

— В Пейдж. Дело в Пейдж. Она может подать гражданский иск, обобрать меня до нитки и навеки втоптать в грязь. Необходимости в этом у Пейдж нет, у нее своих денег полно. Однако возможность есть. Пейдж добилась судебного запрета на мое приближение…

— Судебного запрета?!

— Я хотела ее предостеречь. Твердила вновь и вновь. Предупреждала, что все напечатаю, что ей лучше уйти, а она все перекрутила — будто я вербально угрожаю, преследую ее…

Брови Ребекки поползли к переносице.

— Между телефонными звонками и преследованием — большая разница.