Анна Малышева - Бессмертный грех

Неволяев открыл было рот, вероятно, чтобы уточнить, куда именно его уберут, но тут в коридоре появился Колос.

— Вот вы где! — Он схватил меня за руку и потащил за собой.

— Эй, проклятущая, — растерянно пробормотал мне вслед Неволяев. — Так как же все-таки?…

— Молчите, Эдуард! — рявкнула я, не оборачиваясь. — Если жизнь дорога.

Колос впихнул меня в свой кабинет и плотно закрыл дверь.

— Знаете, Андрей Всеволодович, все-таки хорошо, что я наконец выучила имена начальников, — я все понимаю, вы — руководитель и все такое, но мне не нравится, что вы постоянно хватаете меня за руку и волочете по редакции, как мешок с тряпьем. Я, если хотите знать, неплохо понимаю русский разговорный язык. Достаточно сказать — и я приду.

— Да. — Колос задумчиво посмотрел поверх моей головы. — Да, понимаю. Вот что, милая моя… Можно мне быть с тобой откровенным?

— На вас тоже что-то упало? — злобно спросила я.

— Нет. Я беспокоюсь за Валентина и считаю, что ему действительно угрожает опасность. И, признаться, я никак не ожидал, что он попросит о помощи тебя…

— Это почему же? — еще больше разозлилась я. — К тому же, если мне не изменяет память, именно вы притащили меня к вашему Валентину.

— Я думал, что он хочет через тебя выйти на опытного сыщика. Мне и в голову не могло прийти, что он…

— …станет размениваться на мелочи вроде меня, — перебила его я.

— Вот именно, — согласился Колос.

Все-таки завхозы — потрясающие люди. Благодарные, деликатные, тактичные, а главное — последовательные. Сначала кричат: «Помоги, ты нам нужна» — потом удивляются: «А чего это ты приперлась со своей помощью?»

И возразить-то нечего. Да и бесполезно — Колос уже принял решение.

— Спасибо за сотрудничество, — поблагодарила я его. — Я могу считать себя свободной?

— А сыщика ты нам не порекомендуешь?

— Опытные сыщики такими делами не занимаются, — мстительно сказала я.

— А за деньги? — Колос хитро прищурился. — Валентин готов щедро оплатить его работу. Так что я прошу тебя — найди профессионала. Поняла?

Поняла. Ну и ладно, плевать. Да мне сейчас и не до дурацких расследований — надо кабинет осваивать, картины на стены вешать. А продажный Вася наверняка не откажется подзаработать. Интересно, как этот опытный сыщик станет ловить метателей батарей? Вот смеху-то будет…

Старший оперуполномоченный отдела по расследованию убийств МУРа Василий Коновалов собирался в отпуск. Ноябрь — не самое лучшее время для курортных развлечений, но график отпусков — вещь незыблемая, и спорить с ним бесполезно. Впрочем, старший оперуполномоченный особо не расстраивался. «Главное в отпуске, — философски замечал он, — отсутствие работы». Поэтому перспектива, сулящая свободу, сон по двенадцать часов в сутки и праздное валяние на диване перед телевизором, сладко грела заскорузлую душу капитана Коновалова. Вчера он купил абонемент в бассейн и записался на массаж в поликлинику ГУВД, чем привел в полуобморочное состояние пожилую массажистку Екатерину Петровну. «Я уже не в том возрасте, чтобы бросать меня на такие туши, как Коновалов, — плакалась она заведующей отделением. — Сто десять килограммов живого веса, железобетонные мышцы… Лучше пятерых хилых полковников промять, чем этого слона».

Василий Екатерину Петровну жалел, но не настолько, чтобы отказаться от оздоровительных процедур.

«Нам отпуск дан не для развлечений, — разглагольствовал он, — а для приведения в форму личного состава. Родина не простит нам неразмятых мышц. А Петровна зря нагнетает — никакие не сто десять, а всего сто девять с половиной».

— Счастливо оставаться, — пожелал Коновалов коллегам, прощаясь с ними. — Вы уж тут не опускайте планку героического столичного розыска.

— Не волнуйся, капитан, — успокоил его младший оперуполномоченный того же отдела Леонид Зосимов. — Не опустим ни на миллиметр.

— Вот и ладно, — кивнул Василий. — Надеюсь на вас.

— Да мы-то здесь при чем? — удивился Леонид. — Скажи спасибо планке. Она давно и удобно лежит на земле, и, чтобы опустить ее еще ниже, нужно изрядно напрячься. А сил, сам знаешь, нет.

— Ну, я бы не стал так уж… — вяло возразил младшему товарищу Коновалов. — Все-таки не на земле. Есть там маленькая щелочка.

— Твоими стараниями, — польстил Леонид. — Иди уже, неприятно смотреть на твою довольную морду.

— Кстати, — Василий затормозил в дверях, — тут Саня приходила с очередными глупостями. Я ее, само собой, шуганул. Если она будет тебя допекать, придерживайся той же генеральной линии.

— Всенепременно.

В этот момент на столе Коновалова зазвонил телефон.

— Меня нет! — замахал руками Василий. — Я в отпуске.

Леонид дотянулся до соседнего стола, взял трубку.

— Саня? Привет-привет, лапуля. — Он лукаво посмотрел на Василия. — А его нет, он в отпуске.

— Почти, — рявкнул старший оперуполномоченный, вырывая трубку у Леонида. — Да! Да, моя радость. Что? Что?!

На лице капитана Коновалова застыло удивленно-мученическое выражение. Он какое-то время молча слушал, что говорила ему Саша, глядя на Леонида так, как будто видел его впервые в жизни.

И этот отрешенный взгляд, и вопросы, которые через пару минут стал задавать Саше Василий, показались Леониду в высшей степени странными.

— Меня? — Капитан Коновалов нервно почесал живот. — Именно меня? То есть лично меня? А если ему все это только кажется? Что? Успокоить? Я?! Саня, я никого не могу успокоить, я могу только напугать. Да? Сколько? Сколько-сколько?! Конечно, согласен. Я за такие бабки успокою его до состояния трехдневного трупа. Не надо? Как скажешь, наше дело предложить. Ладно. Ладно. Уже еду.

Василий положил трубку и впал в тяжелую задумчивость.

— Але, капитан! — окликнул старшего по званию Леонид. — Халтурка обломилась, как я понял?

— Елы-палы, — жалобно пробормотал Василий. — Саня перешла в другую газету, ты знаешь? Ну вот, и у тамошнего директора съехала крыша. Ему мерещится всякая хрень, то ли пьет много, то ли работает на износ. Короче, мания преследования. Саня предлагает мне за деньги вправить ему мозги и внушить, что его драгоценной жизни ничто не угрожает.

— Саня будет платить тебе деньги?! — Младший оперуполномоченный Зосимов аж задохнулся от возмущения.

— Нет. Он сам будет платить. Три тысячи долларов! Завидуйте, голодранцы!

— Отлично, — одобрил Леонид. — Тебе, насколько я помню, еще никогда не предлагали поработать психическим доктором, попробуй, может, понравится. Да и вообще — засиделся ты в ментах, начальник. Глядишь, выйдешь на большую психиатрическую дорогу и пойдешь себе… Я, например, считаю, что психушка по тебе давно плачет.