Анна Малышева - Бессмертный грех

— Я-то отдам, а вот ты — не заболел ли?

Отбив труп, Василий позвонил своему другу — следователю городской прокуратуры Георгию Малкину, теперь уже с намерением этот труп пристроить в надежные руки.

— Гоша, родной, не погуби! — заорал он, как только Малкин взял трубку.

— А что надо? — уточнил следователь.

— Возьми себе, пожалуйста, одно дельце и поручи Зосимову оперативную разработку.

— Я, Вася, себе сам дел не беру, — назидательно произнес Малкин. — Мне их навязывают злые люди. Понял?

— Понял. Но ты же можешь устроить так…

— Могу. Только объясни — зачем?

— Надо, — лаконично ответил Василий.

Следователь Малкин еще целых пять минут сопротивлялся, ругался, взывал к совести и здравому смыслу, но в конце концов сдался и труп электрика взял.

Василий тут же позвонил Леониду и радостно сообщил ему о ценном приобретении:

— С новым интересным заданием вас, лейтенант. А то, как я заметил сегодня утром, вам совершенно нечем заняться. Так что собирайте опергруппу, и ко мне. Адресок запиши.

— А что там? — настороженно спросил Леонид.

— Алкаш-электрик помер. Похоже — отравление.

— Что-о-о? — Леонид чуть не выронил трубку. — И мне надо ехать на такое?! С какого перепуга? Да прокуратура ни за что такое дело не возьмет.

— Уже взяла. Следователь Малкин в отличие от тебя трудолюбивый и любознательный человек, ему интересно, чем это у нас в стране электрики травятся. Я с ним всего-то пять минут поговорил, и он вцепился в это дело мертвой хваткой. Так что с прокуратурой все в порядке.

Леонид почему-то не выказал никакой радости по поводу такого «порядка»:

— Чтоб тебе пусто было! Не зря я так расстроился, увидев тебя на работе. Какой же я идиот, что взял трубку! Ведь подумал же — неприятно как-то телефон звонит, не иначе Коновалов балуется. И точно.

Пропустив стоны младшего оперуполномоченного мимо ушей, Василий деловито напомнил ему, что «время, значица, идет, и труп, соответственно, остывает, так что поторопись, дружок». Разумеется, после этого рассчитывать на теплое отношение Леонида не приходилось.

Закончив с обзвоном коллег, Василий приступил к сбору сведений о личности пострадавшего.

Убитый — Квасов Иван Гаврилович, 1949 года рождения — числился в штатном расписании электриком, хотя его реальные обязанности были значительно шире. За недолгое время работы в газете он проявил себя разносторонней личностью. Он мог и плотником поработать, если надо, и сантехником, и грузчиком. В зависимости, так сказать, от текущих потребностей конторы. Что называется — на все руки мастер. Один минус — пил сильно. И, приходя на работу с похмелья, болел, не мог унять дрожь в руках и донимал журналистов слезными просьбами «подкинуть червонец на излечение».

Все, к кому он обращался в первый раз, давали ему десять рублей не задумываясь, вторая просьба воспринималась менее доброжелательно, а третья, четвертая и дальнейшие уже встречали раздраженное сопротивление: «Не наглей, Гаврилыч, десять рублей, конечно, не деньги, но…»

Сегодня с утра Квасов сильно болел, а отзывчивых, сострадательных людей на его пути не встретилось, за исключением одной бессмысленной девицы из отдела общества.

— Плохо вам, Иван Гаврилович? — спросила она. — Подождите минутку.

Квасов повеселел, присел в уголок в сладком предвкушении, а девица притащила ему из буфета… бутылку минералки!

— Попейте водички, она поможет.

Ну откуда такие дуры берутся, спрашивается? И как муж с ней живет? Да она небось не замужем, кому такие нужны — ни понятий, ни представлений.

А через полчаса после этого досадного случая бухгалтер Издательского дома Нина Григорьевна, зайдя к Пожарскому подписать очередную финансовую бумагу, увидела Квасова лежащим на ковре у стола генерального директора. Бухгалтер не сразу поняла, что случилось, но ее возмутили как развязная поза электрика, так и выбор места для отдыха. К тому же в руке Гаврилыча была зажата бутылка пива. Нина Григорьевна подошла к нему с единственной целью — сделать замечание и объяснить: лежать в кабинете генерального директора с бутылкой в руках неприлично и чревато. Наклонившись над Квасовым и встретившись глазами с его неподвижным стеклянным взглядом, она поняла, что электрик мертв. И закричала.

Прибежавший на крик Василий подтвердил факт наступления смерти.

Пожарский, который тоже прибежал на крики бухгалтерши, увидев бутылку, зажатую в мертвой руке, побледнел и с тяжким стоном рухнул в кресло для посетителей. Василий вопросительно уставился на него, и Пожарский молча открыл свой холодильник и ткнул пальцем в нижнюю полку. Она вся была заставлена точно такими же бутылками.

— Опохмелился, — чуть слышно проговорил Пожарский. — Бедняга.

— Вот и не верь после этого наркологам, — сказал Василий.

Встав на колени, Василий аккуратно понюхал горлышко.

— Точно! Цианиды. Пивко-то отравленное. Вы сегодня не употребляли, Валентин Семенович?

— Употреблял. — Пожарский нервно сглотнул. — Две.

— Как чувствуете себя?

— По сравнению с ним, — Пожарский кивнул на Квасова, — просто отлично.

— Ну, это нетрудно. Даже обитатели кардиореанимации чувствуют себя лучше. Как он проник к вам в кабинет? И где вы были сейчас?

— Я просил секретаршу вызвать электрика, у меня розетка искрит. И ушел на переговоры. Я был в кабинете Мохова.

Дальнейший разговор пришлось отложить до лучших времен — Василий принялся в срочном порядке названивать в местное отделение милиции, Гоше и Леониду.

…Старший оперуполномоченный вышел из своей каморки только через час, дождавшись отъезда и опергруппы, и труповозки. Коридор опустел, любопытствующие разбрелись по комнатам обсуждать инцидент, а двери приемной были распахнуты настежь.

Генерального директора Василий нашел в кабинете главного редактора. Пожарский, его заместитель Колос и Мохов сидели за журнальным столиком и вид имели крайне печальный.

— Пиво, значит, ваше? — прямо с порога спросил Василий.

— Мое. — Пожарский понуро кивнул. — Из моего холодильника.

— А в холодильнике как оно оказалось? И когда?

— Из магазина. Вчера вечером.

— Кто покупал?

— Мой водитель Слава. Он всегда закупает мне пиво на неделю. С запасом.

— И сколько же вам нужно на неделю?

— Бутылок восемь-десять. Я люблю пиво и пью его практически ежедневно. — Пожарский помолчал и зачем-то добавил: — С юности.

— Да хоть с детства, — великодушно разрешил Василий. — А почему вы дали потерпевшему Квасову именно эту бутылку? А, к примеру, не другую?

— Я ничего ему не давал! — взвился Пожарский. — Я покупаю пиво для себя. Или вы думаете, что я держу его для опохмела технического персонала?