Ирина Левит - Занавес, господа!

И тут я осекся. Наверное, у меня был довольно оторопелый вид, потому что все вдруг уставились на меня удивленно, а Варвара со смесью иронии и озабоченности спросила:

— Ты что, собственными фантазиями подавился?

Я, расхаживая по кабинету, как лектор перед аудиторией, опустился на стул и покачал головой.

— Нет, ребята, все было не так.

— Ты хочешь сказать, что в машине была не очаровательная дама, связь с которой Струев будет скрывать до смерти, а глубокая старуха или крутой мужик? Или тебе пришла в голову мысль, что Евгений Борисович — главарь мафии? Или?…

Я не дал договорить Варваре, которая никак не могла остановиться в своих подколах.

— Нет, он не ездил по объездной дороге. Он не смог бы по ней проехать! Механик Леха точно сказал, и это легко проверить, что в то воскресенье шел дождь. А не то что в дождь — в маленький дождик и даже после него по этой объездной загогулине не проедешь — увязнешь в грязи по самую крышу. Значит, он приехал в мастерскую не из города, а, скорее всего, со стороны дач.

— Ни у кого из компании Кавешниковых дачи в том направлении нет, — напомнила Варвара.

— Значит, версия о том, что Струев кого-то покрывает, по крайней мере из компании Кавешниковых, не проходит. Даже если бы у кого-то из компании была дача по Восточной дороге, ему надо было связаться со Струевым. А на дачах редко бывают телефоны, мобильных телефонов ни у кого из компании тоже нет. Получается, что эта проблема Струева. Он сам разбил машину. Только что он за городом делал?

— По твоей гипотезе с аспиранточкой уединялся, — не преминула съехидничать Варвара.

— Очень даже похоже. А если так, то прав Иван — ну его к черту.

— А если не так? — серьезно сказал Иван и переключился на Марата. — Свяжись с телекомпаниями и дай срочное объявление в "бегущую строку": "Прошу откликнуться тех, кто видел, как в предыдущее воскресенье я разбил красно-вишневую "Волгу" в районе Восточной дороги". И наш телефон.

— Сделаем, — отозвался Марат, но в голосе его звучало сомнение. — Свидетелей на центральной улице, когда надо, не сыщешь, а ты надеешься, в лесу откопать.

— У тебя есть другие предложения?

— Для начала надо потолковать с этим врачом… Поспеловым то есть. Кому он ключи отдавал?

— И он тебе скажет, что никому. У них ведь, у этой честной компании, как в анекдоте, когда жена мужа потеряла, звонит его приятелям, и, каждый отвечает, что с ее мужем в шахматы играет. Я не прав? — Иван посмотрел на Варвару, та не стала возражать. — Вот именно. Хотя с Поспеловым все равно потолковать надо. И прямо сейчас.

Но удовлетворить свое любопытство нам не довелось. Телефон Поспелова молчал.

Все-таки наш Славик — золотой кадр. И пусть мне хоть тысячу раз твердят, что его работа не требует чего-то особенного, я плюну тому в лицо. Скрупулезно собирать, систематизировать и раскладывать информацию по полочкам так, чтобы она в нужный момент всегда оказывалась в нужном месте, — ценность, без которой наш бизнес превратился бы в простое тыканье носом в разные углы. Славик нашел концы рукописи Потоцкого только потому, что ничего не упускал из виду. Ведь, казалось бы, такая мелочь — объявление книготорговой фирмы "Акрис" о начале издательской деятельности. Мало ли в нашем городе печатается объявлений? А Славик эту мелочь не упустил, и теперь я знала, куда отправиться.

По всей видимости, "Акрис" успела неплохо заработать на торговле книгами. Аренда целого крыла первого этажа административного здания в центре академгородка тянула на кругленькую сумму. Обстановка внутри также подтверждала мои нехитрые расчеты, а вышколенность секретарши в приемной вполне соответствовала ее приличной зарплате.

— Наш издательский отдел находится в конце коридора, — наилюбезнейшим тоном сообщила она. — Вам следует обратиться к заведующему отделом Павлу Ильичу Кудесникову. Он решит все ваши вопросы. Этот отдел молодой, но там работают очень квалифицированные специалисты. — И она улыбнулась милейшей улыбкой. Обычно такие улыбки достаются Погребецкому. Хорошо, что сюда поехала я. Игорек наверняка прилип бы к этой улыбке намертво.

Погребецкий, как и Славик, большой охотник до мелочей. Он всегда приметит запонку в манжете и шпильку в волосах. Мне до него тянуться и тянуться. Но я тоже иногда стараюсь, потому что понимаю: мелочи — это иногда как указатель на дороге, что б не свернуть куда-нибудь в кювет. Памятуя добрые примеры старого друга, я тут же принялась фиксировать не только обстановку фирмы "Акрис", но и приметы заведующего ее издательским отделом. Надо все-таки хорошо понимать, с кем имеешь дело.

Павел Ильич Кудесников оказался круглолицым розовощеким мужчиной примерно моих лет. Он уже начал заметно лысеть и полнеть, но прическа от хорошего парикмахера и светло-бежевый костюм от не менее хорошего портного ловко сглаживали дефицит на голове и избыток на животе. Такой человек знает цену себе, своему месту, а потому должен быть уверенным и осмотрительным одновременно. Меня он встретил так, словно ждал целую вечность. Заботливо усадил в мягкое кресло, чью обивку только опытный глаз мог бы определить как кожзаменитель, и, разулыбавшись, поинтересовался:

— Чем могу служить?

У меня создалось впечатление, что улыбаться в "Акрисе" учили специально.

— Насколько мне известно, — начала я, — вы взялись издавать книгу некоего Глеба Потоцкого.

Улыбка превратилась в полуулыбку, но с лица окончательно не сползла.

— Любопытно. Крайне любопытно. — Любезный взор Кудесникова подернулся дымкой настороженности. — Вы уже не первый человек, который этим интересуется.

— Да, вчера вам звонил мой сотрудник, — успокоила я, но Павел Ильич этим отнюдь не удовлетворился.

— Это вчера звонил ваш сотрудник, однако… — Он запнулся, потом вновь улыбнулся. — Позвольте узнать: с кем имею дело?

На то, чтобы прикинуть, соврать или сказать правду, у меня ушли считанные секунды. Нет, Кудесникову не стоило врать. Так подсказала мне интуиция и так решила моя голова. Я протянула удостоверение частного детектива. Павел Ильич внимательно прочитал, затем уставился на меня с несказанным интересом.

— Надо же! Такая хрупкая женщина и такая тяжелая работа, — с искренним, как мне показалось, уважением произнес он. Потом вдруг разом посерьезнел. — Насколько мне известно, господин Потоцкий популярный театральный критик. С ним есть какие-то проблемы?

— Есть, и еще какие! — кивнула я. — Он умер.

Круглое лицо Кудесникова поползло в разные стороны. С минуту он сидел, задумчиво качая головой, а затем заговорил быстрым, но вполне твердым голосом:

— Конечно, это ужасно. Но хочу вас заверить, что наша фирма заботится о своей репутации. Я не знаю, отчего умер господин Потоцкий, но смею вас уверить, что он производил вполне достойное впечатление. Я лично с ним беседовал и лично читал его рукопись. Вполне достойная вещь. Конечно, не для массового читателя, нынешний массовый читатель… — тут Кудесников поморщился. — … предпочитает что-нибудь легкое и захватывающее. А поскольку мы только начали развивать у себя издательское направление, то вынуждены считаться с коммерческой выгодой. Поэтому мы и взялись издавать книгу на средства автора. Но это расхожая практика, многие серьезные книги издаются сегодня, к сожалению, именно так.