Дарья Кожевникова - Охота на лесную нимфу

Убедившись в том, что на холме никого нет, Женька не стала подниматься на него сама — ей достаточно было знать, что никто ее оттуда не сможет увидеть. Нацепив, как обычно, на сапоги еловые лапы, она сошла с тропинки на снег и направилась через лес в обход, чтобы выйти к границам вырубки с другой стороны. Несмотря на все усилия, вырубка разрасталась, как катящийся с горы снежный ком, все ближе подступая к Женькиным заветным местам. Обогнув ее, Женька притаилась за последними перед вырубленным просветом деревьями, осторожно выглядывая из-за них в поисках сторожа. Ночью на участке горели всего три лампы, но их мощности хватало на то, чтобы осветить все подступы к вагончику, тракторам и машинам. И к генератору, не работающему по ночам, поскольку у этих трех ламп был какой-то другой, бесшумный источник питания — возможно, аккумулятор. Женька многое бы отдала за то, чтобы до него добраться, но пока никак не могла определить, где он спрятан.

Сторожа она увидела, когда он вывернул из-за крайнего лесовоза. Оглядев обе машины, он осмотрелся по сторонам и, не заметив ничего подозрительного, двинулся дальше по своему обычному кругу: машины — генератор — вагончик — трактора. Женька выждала, когда он отойдет подальше. Может, за это время она и могла бы успеть подбежать к машинам, но было слишком страшно решиться на это, а кроме того, она просто не успевала совершить задуманное и вернуться до того, как сторож повернет обратно, потому что, то ли боясь уснуть, то ли пытаясь согреться, но двигался он довольно быстро. Поэтому, вместо того чтобы сразу подобраться к машинам, Женька вначале свернула к сваленному в кучу еловому лапнику, вытащила из сумки свою брызгалку и, убедившись, что вода не замерзла, резко сжала ее, нацеливая вырвавшуюся из носика длинную струю прямо в одну из ламп. Полученные когда-то уроки стрельбы не пропали даром, попадание оказалось метким и, главное, эффективным. Как только холодная вода коснулась раскалившейся от долгой работы лампы, та взорвалась. Две другие при этом, к Женькиному сожалению, не погасли, но главная цель была достигнута: прервав свой обход, сторож пошел выяснять, что случилось. Не теряя больше ни минуты, Женька тенью метнулась вдоль кучи лапника, оставляя ее между собой и сторожем, после чего, низко пригибаясь к земле и стараясь не издавать ни звука, побежала к машинам.

Сторож еще осматривал лампу, а Женька уже была за дальним лесовозом. Осторожно вытащив из сумки бутылку с кислотой, она открутила крышку и полила содержимым все тот же многострадальный топливный бак, в этот раз надежно запертый на замок. И, не дожидаясь результатов — мало ли что взбредет сторожу в голову? — проскользнула ко второй машине. Здесь она тоже выплеснула на бак оставшуюся половину кислоты и, верная своей привычке ничего не оставлять после себя, сунула пустую бутылку в сумку. И тут Женькиных ноздрей достигли пары вылитой концентрированной солянки. Не догадавшись защитить лицо, она ощутила жжение в ноздрях, потом запершило в горле. Сдерживая кашель, Женька кинулась назад, к лесу. Но, пробегая мимо кучи лапника, случайно стукнула лежащей в сумке бутылкой по какой-то железной скобе, неведомо как оказавшейся у нее на пути. Бутылка звякнула. От испуга Женьку словно ударило током. На ее счастье, услышав звон, сторож вначале машинально оглянулся на оставшиеся лампы. Это дало Женьке несколько секунд, за которые она успела присесть, скрывшись от сторожа за кучей и вплотную прижавшись к колючим еловым лапам. Согнувшись, поджав ноги и руки, низко нагнув голову, она постаралась слиться с темными ветками, срастись с ними воедино. А сторож уже шел в ее сторону, на источник услышанного звука. Женька не могла его видеть, но в тишине, которую не смела нарушить даже своим дыханием, ловя, как рыба, воздух открытым ртом, она отчетливо слышала приближающиеся шаги. Стараясь подавить нарастающую панику, она заставила себя оставаться на месте. Ее волосы шевельнулись где-то у самых корней, вдоль позвоночника побежали мурашки. Она считала шаги сторожа, стараясь угадать, когда попадет в поле его зрения. Неторопливо, явно прислушиваясь на ходу, он уже подошел к самой куче — Женька услышала, как еловые иголки царапнули его по одежде. Если сейчас вскочить, подумала она, снова начиная паниковать, то еще можно успеть убежать.

«Нет, — тут же сказал ей какой-то внутренний голос, — сиди и не шевелись, это твой единственный шанс остаться незамеченной. А если ты вскочишь, то он увидит тебя уже наверняка, и тогда, не колеблясь, разбудит всех мужиков, которые мирно спят сейчас в своем вагончике. Ну а уж если они устроят облаву в лесу всей толпой, то у тебя останется гораздо меньше шансов уйти, чем сейчас».

Прислушавшись к этой мысли, то ли своей собственной, то ли внушенной ей еще сохранившими в себе жизненную силу останками уничтоженных елок, возле которых она сидела, Женька осталась на месте. Она сидела, испытывая мучительное удушье оттого, что ради сохранения тишины и неподвижности не могла сейчас вдыхать воздух так интенсивно, как требовал того ее пребывающий в стрессовом состоянии организм. А шаги слышались все ближе. И вдруг стихли, сторож остановился.

«Заметил»?! — уже не забилось, а затрепетало сжавшееся от страха Женькино сердце.

Но тут шаги раздались снова, быстро удаляясь в сторону машин. Боясь поверить в такое счастье, Женька позволила себе чуть сдвинуться с места и вдохнуть воздух носом вместо пересохшего рта. И тут же, ощутив резкий запах солярки, все поняла. Сторож побежал, тоже почувствовав этот запах, вслед за которым раздалось и журчание — это из разъеденных баков, емкостью литров по триста каждый, заструилось топливо.

Все еще находясь под прикрытием кучи, Женька начала отползать к лесу. Потом, перед тем как пересечь оставшееся до него открытое пространство, осторожно выглянула, желая узнать, где находится сторож. И увидела, что он, кинувшись к столбу со свисающим куском рельса, размахивается какой-то палкой. Женька и ахнуть не успела, как сторож ударил этой палкой по рельсу. По всей вырубке раскатился пронзительный металлический звон, и не успел он стихнуть, как в вагончике послышалась возня быстро поднимающихся людей. Как затравленный зверь, Женька оглянулась по сторонам. Что делать? В какую сторону бежать? Но тут, заметив темные ручейки вытекшей из баков солярки, уже достигшие хвойной кучи, она нашла совсем другой выход. Сунув руку в карман, она нащупала там зажигалку — ей, как дворнику, нередко требовался этот нехитрый маленький предмет, и она всегда носила его с собой. И теперь, чиркнув колесиком, Женька поднесла ее к одной из лежащих в куче еловых лап, а после того, как огоньки, потрескивая, скользнули вдоль смолистых веточек, сунула лапу в темный ручеек. Вспыхнувшее синее пламя, стелясь по ручьям разлитого топлива, побежало в обратном направлении, к машинам. Бросив последний взгляд на пока еще ничего не заметившего сторожа, Женька, не дожидаясь, пока начнут действовать выскочившие из вагончика, но еще не успевшие проснуться мужики, побежала к лесу. Теперь она была уверена в том, что у них будет забота поважнее, чем гоняться за ней.