Юрий Курочкин - Тобольский узелок

Разыскивая дом Александра Пуйдокаса, Михеев вдоволь набродился по городу, без особой, впрочем, нужды, ибо найти его не составляло сложности, а просто так - наслаждаясь весной и солнышком.

Он посидел на скамейке наискосок найденного наконец дома, неспешно покуривая и разглядывая побуревшее от времени кирпичное здание, запыленные за зиму окна - то с кокетливыми кисейными занавесочками, то с газетным листом, прилепленным прямо на стекло, а то и совсем незавешенные, с молочными бутылками и стопами книг на подоконниках. На железной вывеске, висящей над фронтоном подъезда, даже с другой стороны улицы легко читалось: «Общежитие рабфака».

И не знают, не ведают шустрые рабфаковцы, грызущие по вечерам в этих комнатах гранит науки, а в часы досуга распевающие хором «Молодую гвардию», что рядом с ними лежит клад, огромное богатство, на которое можно построить несколько таких общежитий для тянущихся к этому самому граниту науки деловитых и смышленых ребят…

Вечером Михеев осведомился, как Константин Иванович перенес путешествие, нашел его бодрым и здоровым, в меру спокойным, хотя и нахмуренным, и с помощью местного начальства подобрал себе оперативную группу, объяснив ей задачу предстоящей операции.

В группу вошли два оперативных работника и два печника - бойцы из местного дивизиона, знакомые с печным делом.

Дирекцию рабфака еще накануне предупредили, что по распоряжению пожарной охраны в общежитии будет произведен ремонт дымоходов и вентиляционной системы, и поэтому на два-три дня комнаты четвертого этажа и мансарды необходимо освободить.

Утром бригада печников пораньше отправилась на работу.

Комната, куда привел их Константин Иванович, полностью соответствовала плану, найденному в портфели-ке Анели Викентьевны.

Михеев мысленно отмерил расстояние от окна до тайника, отмеченное на плане, и увидел на этом месте плакат «Даешь Урало-Кузбасс!», к которому хлебным мякишем было приклеено расписание занятий.

- Здесь? - спросил Михеев Пуйдокаса.

- Вам виднее, у вас план,- нелюбезно ответил тот, садясь на голый топчан у окна.

«Ишь ты, как держится,- подумал Михеев.- Разыгрывает спокойствие по всем правилам. Посмотрим, какой спектакль ты готовишь к моменту, когда мы найдем все…»

- Давай, ребята! - подал он команду, отчертив границы разлома и постучав по стене печным молотком. Стена глухо гудела.

Сев в сторонке, Михеев с затаенным волнением наблюдал за работой печников. Холодок ожидания чего-то необычного щемил сердце, и он с жадностью закурил.

«Вот оно,- думал.- Сейчас…»

Два топора вгрызались в стену. Серая алебастровая пыль штукатурки смешалась с буро-красной кирпичной пылью, вздымалась клубами от падавших на пол обломков и бесформенным облачком плыла по комнате, забиваясь в ноздри, садясь на плечи и лица людей серым моросным бусом.

- Крепка! - крякнул один из ребят, остановившись передохнуть.

Вот уже, прошуршав по стене, упал внутрь, в пустоту, обломок кирпича, выхлопнув в образовавшееся отверстие клубочек пыли. Михеев впился глазами в этот черный угловатый глазок, подавив в себе желание вскочить и заглянуть в него…

«В пустоту?..» - дошло вдруг до него, и он почувствовал, как к шее, к лицу подступила горячая волна крови.

В пустоту… Он посмотрел на Пуйдокаса. Тот сидел по-прежнему спокойно, небрежно листая невесть откуда взятый «Учебник обществоведения», но глядя не в него, а куда-то в сторону.

Отверстие расширялось. Вот уже, глухо ухнув, упал второй кирпич, и Михеев, не выдержав, подбежал к разлому. В него еще ничего нельзя было разглядеть, из зияющей черноты лишь тянулась струйка бурой пыли и какой-то затхлый запах. Схватив печной молоток, Михеев принялся бить рядом, расширяя пролом.

- Подожди, товарищ. Не спеши,- тихо одернули его.- Все будет в порядке.

Опустив молоток, Михеев, однако, не отходил от стены, пока разлом наконец не увеличился до размеров, позволивших заглянуть внутрь. Просунув голову в узкую рваную дыру, он зажег фонарик и, вдохнув удушливую пыль, увидел, что внутри ничего нет. Тайник был пуст.

Михеев сел, отряхнул руки и пальто от пыли и вопросительно посмотрел на Пуйдокаса. Тот уже бросил листать книгу, хотя по-прежнему держал ее в руках. Во взгляде его не было насмешки или злорадства, скорее - сочувствие, сожаление.

- Братец это…- развел руками Пуйдокас.- Я вам намекал. Хранил здесь добро свое. А поехал в Польшу - забрал.

Михеев злой, тяжело дыша, продолжал машинально отряхивать пальто.

«Не может быть,- думал он,- чтобы все так глупо…»

Пуйдокас натянуто зевнул и отложил наконец учебник, словно намекал: пора, друзья-товарищи, по домам. Но один из печников все еще зачем-то ковырялся в разломе.

«Нет, подожди…- продолжал думать Михеев, закуривая папиросу и понемногу приходя в себя.- Домой мы еще успеем. Дай сообразить - кто кого, где и когда надул».

- Можно закладывать? - спросил оторвавшийся наконец от разлома печник.- А где тут вода?

- Да, пожалуй,- рассеянно ответил Михеев, думая о своем.- А вода, по-моему, рядом, на кухне.

- Может, руки помоете? - предложил печник, вопросительно глядя на Михеева.

- Да, да. Можно…

- Товарищ Михеев,- зашептал ему парень, едва они вышли на кухню и закрыли дверь.- А когда, он говорит, вскрывали тайник-то?

- В двадцать четвертом, когда брат уезжал в Польшу,- ответил Михеев недоуменно, подставляя руки под обжигающую струю воды.- А что?

- Да то, что стену эту никто и никогда не ломал.

- Как так? - изумился Михеев.

- А вот так. Кирпичик тот же самый, что и внутри, в основной стене. Где бы он взял его через много лет, чтоб заложить свой пролом? То-то и оно. А кирпич тот самый, с одним клеймом. Я ведь не зря тебе говорю, до армии сызмальства с отцом по печному делу ходил.

Глядя, как он ловко и споро замешивает в ведре раствор, растирая время от времени его между пальцев и выбирая крупную гальку из зернистого тестообразного месива, Михеев прикидывал - что бы это могло значить: ведь тайником, выходит, никогда не пользовались?

«А Кобылинская? - мелькнуло у него вдруг.- Она говорила еще об одном предполагаемом месте, где-то там, на верхотуре».

- Вот что, друг… Отдай ведро напарнику и скажи остальным, что мы с тобой за кирпичом пошли. А сам - ко мне.- И Михеев легонько подтолкнул его в спину.

Через минуту они поднимались на верхотуру. Узкая деревянная лестница с шаткими перильцами привела их в мансарду из двух небольших комнат. Та же скудная студенческая меблировка, что и внизу: топчаны, колченогий стол, тумбочка и неуклюжий огромный шкаф, неизвестно как затащенный сюда. Отопления в комнатах не было, и зимами, видно, никто здесь не жил.

- А ну-ка, давай простучи стены… Да осторожно, леший,- ласково одернул Михеев печника, с решительным видом взявшегося за деревянную балодку.- Чтоб внизу не услышали.