Юрий Курочкин - Тобольский узелок

- Не беспокойся.

Неделю спустя Михеев вернулся с полномочиями на продолжение операции. К его удивлению, Свиридов охотно подписал командировку, заметив при этом:

- Смотри там - поменьше беллетристики. Валюта нужна, понимаешь, очень. Вон как строить размахнулись,- кивнул он на развернутую газету.

Саидов ввалился в кабинет Михеева, когда тот уже собрался уходить. Он оседлал стул, лицом к спинке, и, раскачиваясь на нем, доложил:

- Все в порядке, товарищ начальник. Наблюдение работает. Мезенцевой о приезде Томилова сообщили.

- Ну и как?

- Сидит дома. Картошку перебирает. А вечером вышла. Ходила квартиру для Томилова искать.

- Нашла?

- Как не найти… Особенно с нашей помощью. У кого бы ты думал? У тетки жены моей. Рахиль это не знает, я к тетке не хожу: богомольные они, а я коммунист. К тому же татарин, нехристь. Мне и так чуть выговор не сунули, за то что теща ребенка нашего тайно окрестила.

- Квартира - это хорошо,- одобрил Михеев.

- Чего хорошего? - удивился Саидов.- Жить-то ведь будет на казенной, на наших харчах.

- Там посмотрим,- уклончиво заметил Михеев.- А ты тетку навести, нехорошо. Двоюродная теща вроде. Ну, хоть завтра к вечеру.

- А что я там буду делать, у двоюродной тещи в гостях?

- Это я тебе потом скажу. А пока пойдем-ка, друг, спать. Завтра с утра пораньше пойдем мы с тобой, Саша, в томиловский дом.

- Это еще зачем?

- Клад искать.

- Ты скажешь,-усмехнулся Саидов, одеваясь.- Так бы все быстро…

- Быстро… Мы и так с тобой эвон сколько мозги сушим и себе и людям. Кончать надо. Начальство требует.

- От приказа бы только зависело…- вздохнул Саидов.- А где этот томиловский дом, кто в нем живет? Почему я не знаю?

- А ты и в самом деле не знаешь? - всерьез удивился Михеев.- На вот, читай адрес.

Саидов взял бумажку и вытаращил глаза: это был адрес жилого дома горотдела милиции, где Михеев останавливался в прошлый приезд.

В этом месте правый берег Иртыша переходил постепенно в просторный луг, в бурные весны заливаемый половодьем. Старый дом Томилова, неказистый, но добротный, на совесть рубленный пятистенок под железной крышей, с прочными воротами из двухвершковых плах, ничем особенным не выделялся среди своих собратьев. К берегу усадьба выходила огородом, а другой межой примыкала к ограде бывшего мужского монастыря.

- Ты что, по старой своей хозяйке соскучился? - донимал Саидов Михеева по дороге к дому Томилова, прыгая через лужи и чертыхаясь в затруднительных местах, когда размер лужи превосходил его легкоатлетические способности.- Или думаешь, что милиционеры твой клад хранят?

- Сейчас поймешь.

- Мог бы сказать,- ворчал Саидов.

- Я и сам не все еще знаю,- с сожалением в голосе оправдывался Михеев.

- Здравствуйте, гостеньки. Что рано? - встретила их Анисья Тихоновна.- Ай опять на постой, Михаил Сергеевич?

- Кто рано встает, тому бог подает - так деды говорили,- отшутился Михеев.- На постой не на постой, а погостюем, если не прогонишь.

- Садись, гостем будешь. Чаю подать?

- Спасибо, пили уже.

Хозяйка поняла, что гости пришли не с бездельем, села и, оглаживая рукой скатерть, выжидающе поглядывала на Михеева и Саидова.

- Знаете вы, Анисья Тихоновна,- начал Михеев,- чей этот дом прежде был?

- Сын вроде говорил-Томилова. А до нас тут исполкомовские жили.

- И не бывал тут при вас никто по поручению старых хозяев?

- Не бывал ровно никто при мне.

- А вот та женщина, с которой, помните, вы разговаривали, когда я жил у вас, в тот приезд?

- Кто это?

- Да еще насчет картошки разговор вели…

- Марфа-то Андреевна?.- оживилась хозяйка.- Эту помню. Она две зимы у нас картошку в голбце держала. Говорит - на семена. У вас, дескать, все равно голбец просторный и пустой. Почему не пустить? Пустила. Только она весной возьмет половину, а половину оставит - пользуйтесь, говорит, мне лишняя. Я не беру, сын не велел. А картошка за лето прорастет вся, гнить начнет. Сын ее потом выгребает да на свалку выносит. Ну, наказал мне- не пускай, говорит, больше, дом казенный, еще плесень разведешь. Я и не стала пускать. А она все ходит да просит-пусти да пусти. И что за корысть за версту мешки нести, неуж ближе голбца не найти?

Михеев удовлетворенно взглянул на Саидова, но тот недоуменно пожал плечами.

- А можно нам у вас этот голбец осмотреть? - встал Михеев.

- Смотрите, не жалко.

Подполье и в самом деле было просторным - широким и глубоким, почти в рост человека. На полках вдоль стен выстроились банки и кринки - хозяйство Анисьи Тихоновны. В углу, у сопряжения нижних ряжей наружной и промежуточной стен, стоял на лежнях большой деревянный ларь без крышки. На дне его лежала грудка картошки.

- Вот и все богатство,- сказала Анисья Тихоновна, прикрывая рукой колеблющееся пламя свечи и подвигаясь к лестнице.

Однако Михеев, осмотрев подполье, уселся на ящик, не собираясь уходить.

- А что, если мы попросим вас, хозяюшка, дать нам лопату и, коль найдется, фонарь да посторожить нас здесь, чтобы ни мы никому, ни нам бы никто… Вы понимаете?

- Чего не понимать-то. Мне всегда все ясно - не болтай, вот и понятие,- ухмыльнулась хозяйка.- Сын воспитал.

- Вот и ладно.

Саидов принес лопату и фонарь.

- Ну, что? Где копать? - спросил он шепотом, не скрывая волнения.

- А черт его знает где… Посмотреть пока надо,- ответил тоже, не зная почему, шепотом Михеев.- Но где-то здесь наша Марфа что-то имела. Может, и клад, кто знает.

Михеев, все еще сидя, продолжал внимательно оглядывать подвал, подолгу присматриваясь к каждому его участку - пол, стены, потолок.

- Давай щупать. Каждый сантиметр. Те две стены твои, эти-мои,- показал он.- Пол мой, потолок - твой.

Саидов, встав на колени, принялся простукивать стены. Анисья Тихоновна наверху притихла, и только изредка откуда-то доносился скрип ее стула.

Спустя два часа, перемазанные и потные, они поднялись наверх.

- С удачей? - поинтересовалась хозяйка, наливая воду в жестяной рукомойник.

Михеев пожал плечами. Саидов молча загремел умывальником.

С утра они снова сошлись в своем кабинете и сидели, прислушиваясь к гудкам пароходов со стороны пристани.

- А едет, точно? - спросил Михеев, втыкая в переполненную пепельницу очередную папиросу,

- Едет, проверил у Тюмени.

Саидов сидел на подоконнике, засунув руки в карманы и с интересом поглядывая на воробьиную суетню в залитом солнцем дворе.

- Ты у тетки был? - спросил его Михеев.

- Был. Даже самогону пришлось тяпнуть рюмашку для нового знакомства - со свадьбы не виделись.

- Все сделал?

- Все, как наказано.

- Наблюдение не снимай. Что слышно?

- Все так же. Сидит дома. Чу! - повернулся Саидов ухом к окну.

Издалека раздавался протяжный басовитый гудок парохода.

- Поезжай,- коротко распорядился Михеев.- И вези прямо сюда.