Юрий Курочкин - Тобольский узелок

- Прямо? Так его ж вначале надо устроить - передать охране, место ему определить, на довольствие зачислить,- недоумевал Саидов, одеваясь.

- Ничего не надо. Бери под расписку сам и езжай сюда. Охраны не бери.

- Будто в гости к себе веду?

- Вот-вот, почти так,- ответил Михеев и склонился над папкой с материалами о Томилове.

Подобрались они не случайно - еще в 1925 году Томилов судился за скрытый от финорганов подпольный промысел, на котором покалечился один из рыбаков, что и помогло раскрыть все дело. Следствие было дотошным, материалов от него осталось много, но Томилов отделался штрафом и небольшой отсидкой - в общем-то преступление было не из серьезных.

Протоколы допросов и показания свидетелей достаточно обстоятельно характеризовали Томилова.

Томилов Василий Михайлович, 1876 года рождения, в документах писал - «из крестьян». Но свидетели показали: сын рыбопромышленника, державшего в кулаке всю рыбацкую голь в районе своих промыслов. Сын, энергичный и оборотистый, не отставал от отца - организовал новые промыслы, задешево скупал пушнину у хантов и мог бы смело сам вести дело. Но крутой нравом отец не хотел выделять сыну капитал на собственное обзаведение: помру, дескать, тогда все тебе, а пока и думать забудь, не то голяком выгоню. Лишь незадолго перед революцией капитал, изрядно упавший в цене, наконец перешел по наследству Василию Михайловичу, который к тому времени обзавелся семьей. Революция и гражданская война довершили дело - состояния, как такового, почти не осталось. Но в годы нэпа Томилов снова быстро набрал силу, использовав припрятанное до поры промысловое оборудование и оснастку. В особо заметное положение, правда, не лез - понимал, что так спокойнее. Держал в отдаленных районах по пять-шесть артелей, из полутора десятков рыбаков каждая. Имел добрую баржу, на которой и свозил с промыслов рыбу в Тобольск. По-прежнему баловался пушниной. Но всем этим промышлял по возможности скрытно, стараясь не регистрировать свои предприятия, держась этаким трудягой-промысловиком.

Почуяв в воздухе новые веяния и поняв значение призывов к «ликвидации кулачества как класса», Томилов решил заблаговременно удалиться от возможных неприятностей, оставив на произвол судьбы свои законные и незаконные предприятия. Оставил и дом. Подсунуть его знакомым не удалось: не посмел оформить документы. Горсовет забрал дом в свой жилой фонд. Укатил Василий Михайлович хитро - сначала отправил куда-то семью, якобы в гости к родным, и только тогда потихоньку смылся сам. Ни он, ни семья вестей в Тобольск о себе не подавали, и следы их затерялись - вплоть до находки «клада» в землянке.

- С приездом,- приветствовал Михеев вошедших Саидова и Томилова.

Томилов поставил у стены свой фанерный баул и сел.

По обличью - типичный сибиряк, не то охотник, не то рыбак: крепко сбитый, кряжистый, с красивой «пугачевской» бородой, густой и курчавой, в редких сединках. Крупные и ловкие, привычные к труду руки спокойно лежат на коленях, словно напоказ. Черные широкие лепешки бровей над умными, с хитрецой, жаркими глазами сошлись в одну линию.

«Красивый мужик!» - отметил невольно Михеев, оглядывая Томилова, и приветливо улыбнулся ему.

- Как доехали, Василий Михайлович?

- Как положено арестанту, без лишних беспокойств,- ответил Томилов, обнаружив басовитый с хрипотцой голос.

- Ну, это такой уж порядок. А арестантом мы вас не считаем.

Томилов прищурился - видимо, удивился, но виду не подал.

- Вызвали мы вас вот зачем,- пристально наблюдая за ним, начал Михеев.- Нашли мы здесь клад один. Говорят, что он ваш.

- Какой? - негромко осведомился Томилов, поглаживая бороду и пряча глаза под густыми бровями.

- А что, у вас много их тут было оставлено? Вот и перечислите.

Томилов помолчал, обдумывая ответ.

- Да ведь кто его знает, что вы кладом называете. За полвека-то чего не бывало…

- А все же?

- При белых золотишка коробочку схоронил, боялся - отберут. Да потом и сам не нашел, то ли выследил кто, то ли я место запамятовал.

- А еще?

- Ну, мешок соболей, это уж при красных, на черный день приберег…- вспоминал Томилов, все поглаживая бороду и поглядывая на Михеева.- Ложки серебряные жена еще в девятнадцатом, когда белые уходили, без меня в старом дому закопала -так больше и не видывала их.

- А еще что? - донимал его Михеев.- Поценнее что-нибудь?

- Поценнее? - прищурился Томилов.- Может, не мое нашли? Поценнее ничего не было.

- Ну, кто бы другой стал в ваших владениях что-то прятать? Без вашего участия не обошлось бы.

- Так ведь кто его знает… Нет, не помню такого,- решительно заявил Томилов, оставив бороду в покое и снова уложив руки на коленях.

- Так… Не хотите, значит, сказать.

- Отчего не хотеть? Сказать бы можно, только нечего. Если что запамятовал-напомните.

- Да что нам с вами в прятки играть, Василий Михайлович… Клад-то найден. Надо только вспомнить, как это было, да признать - то ли это самое. Чтоб других не путать. Тогда с вас и спросу больше нет.

Томилов снова надолго задумался.

- Нет, не упомню,- упрямо тряхнул он головой.- А раз нашли - покажите, может, и признаю. Тогда н скажу все.

- А мы думали,- разочарованно протянул Михеев,- что вы сами вспомните. Так вернее было бы.

Томилов молчал, угрюмо набычившись, всем своим видом давая понять, что сказать ему больше нечего.

- Ну, что ж,- встал Михеев.- Придется предъяви!ь вам то, что мы нашли. Но, последний раз хочу спросить - может, сами скажете: что и как. Заранее оно лучше бы.

- Нечего мне пока сказать,- отрезал Томилов.

- Поедем, товарищ Саидов,- сказал, собирая бумаги, Михеев.- Проводим Василия Михайловича.

Томилов охотно признал своими предъявленные ему сети и мотор. Он даже словно повеселел, вспоминая, когда и как прятал их.

- Это вы верно говорите,- сказал он Михееву, похлопывая рукой по маслянистой поверхности двигателя.- Для нас, промысловиков, это самое большое богатство. Мы не купцы, нам не деньги для оборота нужны, а такое вот добро. Теперь его нипочем не достанешь. Зато найдешь-кум королю. Без всяких капиталов на ноги встанешь. И себя и других прокормишь.

- А хотелось бы снова на ноги-то встать? - спросил Саидов.

- Так ведь хотел не хотел, какой теперь разговор. Плотник я теперь,- усмехнулся Томилов.- Ликвидированы мы теперь как класс…

- Ну, что мне за это будет? - осведомился он, когда все вернулись в кабинет Михеева.

- А ничего. Сам все рассказал, прояснил дело, снял обвинение с человека, которого мы заподозрили в том, что он украл это добро с пристани, можно даже спасибо сказать,- успокоил его Михеев.

- И вам спасибочко,- солидно поблагодарил Томилов.- Теперь куда мне?

- А хоть куда. Вот вам пропуск. Идите, устраивайтесь с жильем - отдохнуть где-то надо, а у нас удобств особых нет. Найдете квартиру-то?