Владимир Гриньков - Когда умирает ведьма

— Вы, значит, ищете, — сказал Бавыкин.

— Ищем.

— И вы из милиции.

— Да не из милиции! — сказал Станислав Сергеевич.

— А причем тогда тут вы? Милиция должна искать.

— Она не ищет!

— Почему?

— Не хочет, — сказал Станислав Сергеевич. — Говорят девочке: ваш отец сам найдется. Поэтому она обратилась ко мне.

— А вам-то что за интерес? — подозрительно осведомился Бавыкин. — Милиция не ищет, а вам-то с какой радости искать?

— А я за деньги, — ответил Пахарь. — Мне Людмила Тропарева платит деньги. Я на этом заработаю, девушка получит своего отца — и всем будет хорошо. Кому от этого хуже?

Бавыкин не нашелся, что на это ответить, и возникшей паузой воспользовался директор, который до сих пор испытывал неловкость перед гостями за глупую выходку Бавыкина и хотел загладить вину.

— Это меняет дело, — сказал директор внушительно, глядя на частного детектива Пахаря, а на самом деле обращаясь к Бавыкину. — Хорошо, что кто-то занялся поиском нашего уважаемого Александра Борисовича, что дочку его не оставили в беде. Тут мы со всей душой! Помогать будем и вообще. Правильно я говорю, Сан Саныч? — и только теперь перевел на Бавыкина взгляд.

Сан Саныч, обнаружив, что директор принял сторону гостей, растерял весь свой кураж и впал в состояние задумчивости.

— Надо помочь! — уверенно сказал директор, дожимая Бавыкина. — Это в наших же интересах! Тропарева нет. Студия бездействует. Дети болтаются без дела. И надо как-то проблему решать.

Бавыкин задумчиво посмотрел на частного детектива Пахаря.

— Ну если вы действительно не из милиции, — произнес он.

— Мы никому не хотим зла, — сообщил частный детектив Пахарь. — Особенно Тропареву. Нам его дочь деньги платит. И неужели же мы сами себе враги?

— Вы извините, если я что-то не так сказал, — попросил Сан Саныч. — Тропарев для нас, родителей — надежда, а детям нашим — радость. Он же с дитями этими возится так, как не каждый родитель способен. Он же самых простых детишек берет, не каких-нибудь там сынков миллионеров, и забесплатно совсем их всему обучает. Вот я разве на миллионера похож?

— Нисколечко! — совершенно искренне оценил Станислав Сергеевич.

— То-то и оно! А Тропарев — спасибо ему огромное! — мою дочь в свою студию взял и с ней занимается. За смешные деньги!

— А какова оплата, если не секрет? — воспользовался подвернувшейся возможностью частный детектив Пахарь.

— Сто рублей.

— За одно занятие?

— За месяц! — будто бы даже оскорбился Бавыкин.

— Не может быть! — не сдержался Пахарь.

— Именно! — подтвердил директор со скрытой гордостью.

Вот, мол, каких бессребреников мы тут приютили. Не все еще деньгами в нашей жизни измеряется. Остались еще на земле подвижники.

— А детей у него в студии сколько? — спросил Пахарь.

— От двадцати пяти до тридцати человек, — сказал Бавыкин. — По-разному бывает. Кто-то уходит, кто-то приходит.

— И с каждого — по сто рублей?

— Ага, — подтвердил Сан Саныч. — По ведомости. Под роспись.

— Три тысячи рублей в месяц, — оценил масштабы тропаревских доходов Пахарь. — Не маловато ли?

— Вот я и говорю: святой, можно сказать, человек! — внушительно произнес Бавыкин. — Вот, думаю, милиция заинтересовалась, и Александру Борисовичу будут неприятности, а нашим детям — полная отставка. У нас ведь как? Если что хорошее появляется — это дело сразу надо испоганить и прикрыть…

Его треп никто не слушал. Станислав Сергеевич, что-то прикинув в уме, обратился к директору:

— И с этих денег Тропарев еще аренду платит?

— Аренда мизерная, — с готовностью откликнулся директор, — Две тысячи. Согласно договору.

— А ч-ч-черным н-налом ск-к-колько д-добавляет? — осведомился многоопытный майор.

— Ни копеечки! — твердо сказал директор.

Вот хоть на куски его режь — не признается.

— Я п-про т-такие аренд-дные ставки не сл-л-лышал ник-когда! — сказал майор. — Если т-только не в-в к-карман д-деньги! Мимо к-кассы!

— Ни копейки! — повторил директор. — А за что там больше брать? Помещение маленькое, условий никаких. Да и ставка льготная, потому как заведение культуры, да и дети опять же.

— А вы нас что ли подозреваете? — поджал губы Бавыкин, до которого наконец дошел смысл происходящего. — Вы думаете, что тут Тропарев миллионы зарабатывает? На ком? На мне?

Он разве что рубаху на груди не рванул. Частный детектив Пахарь хотел бы пресечь нарождающийся конфликт в зародыше.

— Тут вот какое дело, — сказал он примирительным тоном. — Александр Борисович получает от родителей три тысячи рублей в месяц. Из них две тысячи отдает за аренду. И у него остается тысяча рублей. Вам не кажется, что это мало?

— Еще как кажется. У моей матери пенсия такая. Так разве на такую пенсию проживешь? Нет, конечно. Я ей помогаю.

— А Тропареву кто помогает? — ласково спросил Пахарь, глядя на собеседника влюбленными глазами.

— В смысле? — растерялся Бавыкин.

— Ну вот вы сказали, что тысяча рублей — это очень мало, — терпеливо объяснил ситуацию Станислав Сергеевич. — Что на тысячу не проживешь. Ваша мама на тысячу прожить не может, и вы ей помогаете. А как же может прожить на тысячу рублей Александр Борисович Тропарев?

Бавыкин хлопал глазами и молчал. Проделанный в его присутствии математический фокус произвел на него сильное впечатление. Сам он ни о чем таком, похоже, никогда прежде не задумывался, и теперь пытался осмыслить новоприобретенное знание. Директор, заподозривший, что запахло жареным, поспешил застраховаться от возможных последствий и твердо сказал:

— Не знаю, как там что у Тропарева, но арендной платы я от него получаю две тысячи рублей в месяц и ни копейки больше! Может, желаете на помещение взглянуть?

— Отчего же не взглянуть? — весело согласился частный детектив Пахарь. — Давайте посмотрим, действительно.

Они по пустынным и темным коридорам безжизненного дома культуры направились туда, где обучал искусству танца педагог бессребреник Александр Борисович Тропарев. Замыкал шествие пребывающий в задумчивом состоянии Бавыкин. Директор открыл одну из дверей, щелкнул выключателем. Три тусклые лампочки осветили помещение без окон. В углах был свален хлам: старые транспаранты, метлы и прочая дребедень, которой уже не найти применения в бездействующем доме культуры, но и выбросить которую невозможно, потому как не списано по акту.

— Видите? — сказал директор. — Ничего особенного. За что же тут деньги брать? И за то спасибо Тропареву, что платил.

— Скажите, а может он не со всех по сто рублей собирал? — предположил Станислав Сергеевич. — Может, и денежные какие-то клиенты у него были? Кто не по сто рублей, а по сто долларов, или даже больше.