Владимир Гриньков - Когда умирает ведьма

— Здравствуйте.

Взгляд был долгим, и Люда смутилась. Богдан внутренне сжался, предчувствуя беду. От появления Калмыкова он не ждал ничего хорошего.

Зато Наталья расцвела, как будто с этой минуты к ней вернулось душевное спокойствие, и про Богдана она будто забыла. Вот тут Богдан, наконец, почувствовал укол ревности. Уеду, подумал он, ну их всех к черту. Это их жизнь, их отношения, и какое ему дело до всего этого.

Калмыков скрылся в комнате, Наталья и Дыр-Быр-Тыр проследовали за ним. Михаил занес в комнату чемодан и тут же вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Богдан взял в руки свой мобильный телефон, включил его. Индикатор показывал, что батарея разряжена. Богдан попытался набрать телефонный номер абонентской службы такси, но безрезультатно. Чертыхнувшись, он поднял глаза и встретился с Людой взглядом. На него дохнуло таким холодом, будто он не в теплой гостиной сидел, а на улице, на тридцатиградусном морозе.

— Кто он такой? — спросил Калмыков.

— Это знакомый мой, — ответила Наталья и потрепала Дыр-Быр-Тыра по волосам, старательно изображая беззаботность. — Проездом в Финляндии. Вообще он в Германию едет.

— В Германию ему не через Лахти. Ему надо в Хельсинки на паром садиться. А крюк такой ему делать вовсе ни к чему.

— Ну, заехал он на полдня… — тщилась оставаться беззаботной Наталья.

— Зачем он здесь?

— А? — улыбнулась она растерянно. — Леша! Он просто мой старый друг…

— Ну, не то чтобы очень старый…

— Чем он тебе не угодил? — нахмурилась Наталья.

— Он должен уехать, — сказал Калмыков. — Прямо сейчас.

— Как скажешь, — пожала плечами Наталья.

— Иди, скажи ему об этом, — велел Калмыков. — И вызови ему такси.

— Хорошо.

С появлением Калмыкова все встало на свои места, стало понятным, логичным и совсем не страшным.

Наталья вышла в гостиную. Кроме Богдана, здесь еще были Михаил и Люда, и при них она не хотела говорить и попросила Богдана спуститься с ней на первый этаж.

— Богдан! — сказала Наталья, смущаясь и стараясь не смотреть в глаза собеседнику. — Ты прости, что я сорвала тебя с места. Теперь уже все в порядке, все эти страсти-мордасти позади. Я вызову тебе такси. Не возражаешь?

— Это он тебе сказал?

— Да, — не без усилия признала Наталья.

— И еще сказал, наверное, что я должен уехать немедленно.

— Да, — смутилась Наталья.

— Он приехал с дурными намерениями.

— Ты о чем?

— Я про эту девушку. Он приехал ее убивать.

— Чушь! — нервно засмеялась Наталья.

Она наслаждалась обретенным спокойствием, и ей не хотелось растерять это чувство.

— Я никуда не поеду без тебя, — сказал Богдан, — потому что, если я уеду, он сделает то, что задумал. И тогда всем вам конец!

— Богдан! — нервничала Наталья. — Это совершенно невозможно! Ты говоришь невообразимые вещи!

— Я знаю, что говорю! Я видел его глаза! Нам надо уезжать вместе! Мне и тебе!

— Нет, — покачала головой Наталья. — Я не хочу.

Ей было спокойно с Калмыковым, и она не хотела верить тому, что говорил ей Богдан.

— Я вызову тебе такси, — сказала она. — Собирайся.

Пошла вверх по лестнице, не дожидаясь ответа. В гостиной она попросила Михаила вернуть ей мобильник. Михаил подчинился, потому что здесь был шеф, а Михаил снова стал просто охранником, не более того. Люда молча наблюдала за происходящим.

— Скучаешь? — улыбнулась ей Наталья доброжелательно.

Люда пожала плечами в ответ и смущенно улыбнулась.

Наталья вошла в комнату, где Калмыков, сидя на полу, боролся с Дыр-Быр-Тыром.

— Вызвала такси? — спросил Калмыков.

— Вызываю, — ответила Наталья, набирая номер. — А мы здесь еще долго пробудем?

— До завтрашнего дня.

Наталья перестала нажимать кнопки и подняла глаза на Калмыкова.

— А Люда? — спросила она. — Она поедем с нами?

— Разумеется, — ответил Калмыков, продолжая возиться с сыном.

Наталья набрала номер диспетчера.

— А почему ты спросила про Люду? — поинтересовался Калмыков.

— Он сказал, что ты хочешь ее убить. Алло!

— Кто сказал? — уточнил Калмыков и поднялся с пола.

Диспетчер уже ответил Наталье, и она жестом показала Калмыкову, что занята разговором. Но Калмыков забрал у нее телефонную трубку и повторил вопрос:

— Кто тебе это сказал?

— Мой друг.

Калмыков отключил мобильник.

— Не надо такси, — сказал он.

К ужину в честь Калмыкова финка закоптила лосося. Когда уже стемнело, она приехала к коттеджу на своем автомобиле и внесла в дом что-то завернутое в фольгу, отчего дом сразу наполнился волнующим ароматом копченой рыбы. Финка смущенно улыбалась, пронесла свой вкусно пахнущий гостинец по лестнице, на втором этаже поставила его в центр стола и спросила ласковым голосом доброй матушки-хозяйки:

— Саанко кутсуа тейдэт иллаллиселле?

На ее голос, а еще больше на чарующий запах, из комнат в гостиную потянулись обитатели дома. На столе, на окнах, на полках уже горели зажженные финкой свечи, много свечей, из-за чего вдруг вспомнилось о празднике, как будто все внезапно обнаружили, что на носу новогодняя ночь, о которой по невероятному стечению обстоятельств запамятовали. Дыр-Быр-Тыр забормотал что-то восхищенное. Финка торжественно сняла фольгу, открыв взорам присутствующих две большие рыбины, лежащие на решетке. В свете свечей рыба казалась золотой. Дыр-Быр-Тыр захлопал в ладоши.

— Деваться некуда, — сказал Калмыков. — Празднуем!

Финка носила из кухни заранее приготовленные блюда. Михаил выставил на стол шампанское. Наталья распечатала коробку со свечами и расставляла горящие свечи повсюду, где могла пристроить. У нее было по-детски восторженное выражение лица.

— Водочки! Водочки! — сказал Калмыков Михаилу, и на столе мгновенно появилась водка.

Сели за стол. Приглашена была и финка, чего никогда прежде не было. Она смущалась и ее тарелка была пустой, пока Калмыков не дал знак Михаилу, и тот споро наполнил тарелку финки ею же самой приготовленными вкусностями. Потом Михаил налил шампанское в фужеры. Калмыков, не поднимаясь со стула, обвел присутствующих внимательным взглядом и сказал:

— Давайте выпьем за наш нечаянный праздник, за то, что все складывается так, как складывается!

Все вслед за ним подняли фужеры, даже Дыр-Быр-Тыр, которому налили безобидной шипучки, и только Богдан к бокалу не прикоснулся. Все это увидели, но никто ничего не сказал, стали пить шампанское, и вдруг Люда поперхнулась и закашлялась. Отставила фужер, сказала:

— Извините.

Она была бледна.

— Может, водички? — спросила обеспокоенно Наталья.

— Нет, спасибо.

Богдан посмотрел на Калмыкова. Тот с невозмутимым видом взял руками нежно-розовый кусок лососины. Рыба до сих пор была горячая, и Калмыков, обжегшись, поспешно положил ее на тарелку перед собой.