Александр Бородыня - Эмблема печали

Он опередил нападавших, наверное, секунд на тридцать. Три остальных лифта уже загрузились и поднимались, когда хромой, припадая на искалеченную во второй раз ногу, выполз в холл. Ему понадобилось всего десять секунд, чтобы разбить рукояткой пистолета щиток и замкнуть провода. Желтый квадратик над дверями погас. Лифты остановились между этажами.

Моторы замерли, и в наступившей тишине отчетливо было слышно, как ругаются по-китайски где-то внизу запертые в шахте боевики.

Дежурный милиционер, сидящий на входе в тюремный бокс, лихорадочно крутил телефонный диск. Но связи не было. Только длинный настырный гудок в трубке выедал ушную раковину. Милиционер вытер пот — он никогда еще не был в подобных переделках — и хотел взяться за телефон снова, но замер. Он увидел человека с окровавленным лицом, медленно приближающегося к нему по коридору. Человек сильно подволакивал ногу, и за ним на линолеуме оставался неприятный след. В руке этот человек держал пистолет.

— Я ничего не сделал! — без всякой просьбы поднимая руки, сказал молодой милиционер. — Я не виноват!

— Где Хариф? — спросил хромой.

— Там! Но вас не пропустят, нельзя!..

— Ты чего замер? — спросил хромой. — Звони давай, вызывай наряд! Лучше пусть нас менты возьмут, чем китайцы перестреляют!

— А что, действительно? — снова хватаясь за телефон, спросил милиционер. — Действительно, китайцы тут?

— Тут!

Хромой направил ствол своего пистолета в грудь одного из охранников, в это мгновение выросших напротив него.

— Не надо, ребята, в меня стрелять, — сказал он хрипло. — Будем считать, что я добровольно сдаюсь! Там, — он повел стволом в сторону коридора, — штук тридцать наемников. Они хотят убить Харифа. И вас тоже за компанию перестреляют… — Он не скрыл улыбки. — Так что я, пожалуй, сдаюсь!

— Бросай оружие! — сказал охранник.

— Вам же хуже! — оскалился хромой. — Одним стволом меньше!

Он размахнулся зло и швырнул свой пистолет под ноги охранника с автоматом. Телефонный диск с треском прокрутился обратно. Пуля, выпущенная из пистолета с глушителем с другого конца коридора, поразила неопытного милиционера в левый глаз. Палец застрял в диске, и, когда милиционер повалился на пол, телефонный аппарат тоже соскочил со стола и разбился. В отброшенной трубке неприятно звенел длинный гудок.

Вторая пуля, также выпущенная из глубины коридора, сразила угрожающего хромому охранника. Хромой наклонился, подобрал свое оружие и, отпихнув другого охранника, одним прыжком оказался внутри тюремного бокса.

В образовавшейся на секунду тишине пронзительно скрипнула решетка. На хромого смотрели темные женские глаза. Женщина в белом халате, под которым явно прочитывалась милицейская форма, сделала приглашающий жест рукой, и хромой оказался перед следующей решеткой.

— Он там! — сказала Татьяна Михайловна, снимая с себя халат и отбрасывая его в сторону. — Вас ведь интересует Хариф?

— Вызывайте помощь! — сказал хромой и прошел в палату. Дверь за ним захлопнулась.

Татьяна Михайловна вошла в соседнюю дверь. Коша, приподнявшись на постели, спросил:

— Много их там, лейтенант?

— Да уж не знаю!

Грохот новых выстрелов накрыл ее следующую фразу. Марина вынула свое оружие, подошла и очень осторожно приоткрыла дверь. Пуля, отрикошетив от стены, задела ее плечо. Марина непроизвольно вскрикнула от боли.

— Есть здесь другой выход? — спросил Коша, осторожно вынимая из своей руки иглу капельницы. — Не по нашу душу, конечно, ломятся. Но они же китайцы, они одного белого бандита от другого белого бандита могут и не отличить. Убьют и метрику не спросят!

Он спустил ноги с кровати и, хватаясь за никелированную спинку, попробовал встать. Выстрелы стихли. Судя по захлебывающимся стонам, нападающим удалось уничтожить как минимум еще одного охранника.

— Есть только кухонный лифт! — сказала Татьяна Михайловна. — Но он там, — она указала направление. — С той стороны от второй палаты!

По плечу Марины, напитывая белый халат, стекала кровь.

— Что-то серьезное?

— Нет, так, ерунда. Задело! — Уловив какой-то звук, Марина попыталась понять его источник и вдруг сообразила. — Таня, кажется, этот Хариф не хуже вашего знает про кухонный лифт!

— Ну, если он смоется, нам точно крышка! — сказал Коша. — Так что мотаем отсюда, девчонки! — По пояс голый, бледный, с трудом переставляющий ноги, бандит выглядел даже комично. — Пошли посмотрим, какие они там, китайцы! Ей-богу, — он на миг глянул веселыми глазами на Марину, — не поверишь, в жизни живого китайца не встречал!

«Все предыдущие вылазки наемников в Москве заканчивались без потерь, — прислушиваясь к вдруг наступившей тишине, соображала Марина. — Теперь у них есть и раненые и погибшие. Если кто-то столь тщательно планирует акции, он должен был рассмотреть и подобный вариант. Обратно через Шереметьево гости уже не уйдут. Попасть в руки властей они тоже никак не могут. А это значит, все китайцы должны погибнуть! Сегодняшняя операция отличается от прочих… Вероятнее всего, она последняя!»

— Когда я скажу, откроете дверь! — сказал негромко Коша и, опустившись на пол, приготовился. — Давайте. Только отойдите к стене, вправо.

Татьяна покорно растворила дверь. Марина стояла по одну сторону, лейтенант по другую. Коридор отделения был перегорожен стеклянным барьером. Нижняя часть барьера покрыта белой масляной краской. Так что увидеть из коридора Кошу, медленно переползающего по полу, было невозможно.

— Не стреляют! — сказала Татьяна. — Может, ушли они?

— Мало вероятно! — отозвалась Марина.

В конце коридорчика, ведущего налево, к палате Харифа и кухонному лифту, Коша увидел сидящего на полу человека. Хромой был без сознания. Он только на какие-то краткие мгновения приходил в себя, и тогда рука, сжимающая пистолет, поднималась на миг, правда, чтобы тут же упасть. Если первый раз его только задело, то теперь одна пуля поразила хромого в грудь, другая размозжила левое плечо.

Когда Коша дополз до него, в наружном помещении раздался сухой щелчок. Было слышно, как по полу покатилась пустая гильза, и кто-то истошно завопил. Тут же ударила автоматная очередь.

— Кто это стреляет? — спросил хромой, приоткрывая мутные от боли глаза.

— Да, кажись, охрану еще не всю перехлопали! — сказал Коша и вынул из мягких пальцев умирающего оружие. — Ты что, действительно Харифа в кухонный лифт запихнул?

— Да-да!

— Правильно, конечно, сделал… — разглядывая небольшое квадратное отверстие, куда могла поместиться, наверное, только пятилитровая кастрюля, сказал Коша. — Но только я не понимаю, каким образом он там поместился?

Со звоном осыпалось стекло. Лежа на полу, Коша увидел черную маску за стеклом. Последний охранник застонал, и это был предсмертный стон. Коша выстрелил, маска исчезла.