Динни Пэн - Сокровища Джарда. Западня XX века. Ловушка для Марианны. Казнить палача. Тайна рабыни Изауры

— Прошлого не вернешь, доченька… — вышептывал Мигел сухими губами. — Надо жить настоящим… Нет благороднее сеньора Алваро…

— … Я понимаю, — сквозь удушье отвечала Изаура, — я неблагодарная дрянь… Поверь, отец, я люблю Алваро… Но я не знала, что прошлое так властно надо мной. Я не знала этого, пока не появилась донна Малвина.

— О горе, — сетовал Мигел, не зная, как справиться с нахлынувшим, как помочь самому любимому существу на свете — Изауре.

Наконец выплаканные слезы облегчили ее страдание, и она попросила отца оставить ее, чтобы привести себя в порядок. Сев перед зеркалом, Изаура увидела, что глаза ее покраснели, а волосы растрепались. Смазав лицо кремами, сделанными из самых душистых трав, Изаура почувствовала свежесть и начала расчесываться. Черепаховый гребень мягко скользил по длинным пепельным волосам — очень длинным, до пола. Такой же длинной показалась сейчас Изауре и ее собственная жизнь, хотя молодой женщине и было всего немногим более двадцати.

За этим занятием и нашел Алваро свою прекрасную донну. Пепельный водопад заново так восхитил влюбленного, что заставил забыть обо всем на свете — и Алваро встал на колени перед своей принцессой. Играя ее волосами, будто струями сказочного фонтана, он целовал их, гладил их, но вскоре этих нежных ласк сделалось ему мало, и руки Алваро, путаясь в пепельном водопаде, начали гладить ноги Изауры, поднимаясь все выше, увлекая за собой струи мягких волос. Не умея совладать с собой, Изаура ласково, но настойчиво остановила его ласки:

— Сейчас не время, милый. Прости, я так устала.

— Прости меня, я просто потерял голову. — Алваро почувствовал, что был бестактен, ворвавшись ураганом в непростое прошлое Изауры.

Оставшись одна, Изаура поразмыслила на покое и приняла решение все-таки говорить с Малвиной на щекотливую тему.

Послав слуг на кладбище убрать урну с “прахом Малвины”, Изаура подошла к ее комнате и случайно явилась свидетельницей сцены, казалось бы, самой обычной — которая в дальнейшем повлекла, однако, удивительные события…

Успокаивая расходившиеся нервы, Малвина вышивала, сидя на мягком диване, а Белшиор — с его большой головой и маленьким тельцем ребенка — словно крупноголовый шмель летал по комнате над своими цветами, все устраивал букеты так, чтобы они радовали глаза донны Малвины. В такт неспешным движениям Малвины и текла их беседа, фрагмент которой и услышала невольно Изаура.

— … Все хвастают, что предчувствовали ваше возвращение, донна Малвина, а вот я знал наверняка, — заявил Белшиор, поправляя кустистую зелень в напольной вазе.

— Спасибо, милый Белшиор, — заулыбалась прежняя хозяйка.

— Вы улыбаетесь, думаете: лжет старый хрыч…

— Господь с тобой, Белшиор.

— … А я не лгу. Все-е позабыли старую Гарпию в ее пещере, все забыли о том, что она может творить чудеса.

— Я всегда говорила, Белшиор, что твоя матушка — прекрасная знахарка.

— … И провидица, донна Малвина! Когда еще она распустила по воде кипящий воск и сказала мне: знай, жива твоя хозяйка, сынок, — жива. Я тогда подумал: рехнулась старая, а оно вон как вышло. Старая Гарпия все про всех вперед знает, да болтать не спешит.

Застывшая было на пороге Изаура, удивленная странными словами садовника, взяла себя в руки и вошла в комнату. Малвина радостно приветствовала ее, а Белшиор предусмотрительно удалился.

— Малвина, милая, — приступила к разговору Изаура, — прошлое до сих пор терзает нас всех — так уж вышло, и ты простишь мне, если сочтешь мои слова жестокими?

— Пожалуйста, Изаура, говори.

— Здесь, на кладбище… — голос Изауры пресекся, и одновременно вздрогнула Малвина, что не ускользнуло от болезненного внимания говорившей, — покоится прах… Тобиаса…

В глазах Малвины вспыхнуло пламя давнего, трагического пожара, и она быстро прервала Изауру:

— Можешь не продолжать. Я поняла. И вынуждена ответить отказом. Пойми меня правильно, Изаура, милая, в следующий раз как-нибудь… Но сейчас я не в силах увидеть этого кладбища, этой могилы. Не вини меня.

— Прости меня, Малвина. Я считала своим долгом предложить. Я понимаю тебя и не виню.

— Если действительно так, — Малвина первой пришла в себя, — тогда в доказательство прошу тебя пройти к роялю и спеть для гостьи.

Как ни тяжело было Изауре исполнить это — она села за инструмент. Дом наполнился прекрасным пением, казалось, что музыка растворила в себе неутихающую боль…

Бывает, что и приятные события влекут за собой смуту в умах и душах. Спору нет, все ликовали, когда объявилась Малвина, но с этого же дня мучительные сомнения поселились в сердцах двух обитателей фазенды — Леонсио и Изауры.

Правда ли, что Малвина живет на дальней фазенде со старым, больным отцом? А если так, то не проявляет ли какой-нибудь сосед-фазендейро ненужного внимания к молодой, привлекательной особе? — эти вопросы вновь и вновь мучили больного. Ох как не хотелось ему отпускать Малвину, даже и на две недели…

Терзания Изауры были еще тяжелее, изнуряли ее душу и тело. Небесами она отдана в жены прекрасному, благородному сеньору, который полюбил ее, освободил из рабства, составил не только ее счастье, но и счастье старого истерзанного жизнью Мигела. Казалось, Изаура полюбила Алваро, навсегда похоронив прошлое. Они были близки. Они слились воедино. И надо же было так случиться, что в это мгновение промелькнула тень прошлого, которое восстало из пепла и предъявило свои права… Тобиас… Желанный Тобиас, первый возлюбленный…

Малвина заявила, что он мертв, что куча пепла, хранящаяся на местном кладбище, и есть Тобиас… Но сомнения не покидали Изауру с той минуты. Почему Малвина вздрогнула? Почему быстро перевела разговор на другое? Хотя и этому можно найти оправдание: не под силу ворошить смертельные воспоминания.

Гуляя по саду, Изаура, подобно математику, который бьется над сложнейшей формулой, заново взвешивала ответы Малвины, ее реакцию — и все-таки не могла прийти к решению. А когда человек не может узнать наверняка, он хватается за соломинку, ищет подсказку в снах, или картах, или в кофейной гуще — лишь бы промелькнула надежда… Приближаясь к цветнику, Изаура увидела нужного ей Белшиора возле розового куста “Ришелье”. Заметив хозяйку, Белшиор почему-то засуетился, стащил с головы шляпу, кланяясь.

— Надень шляпу, — ласково посоветовала Изаура, — солнце уже печет как в полдень…

— …А всего-то девять утра, — пробормотал садовник.

— Жаркий сегодня будет денек, — машинально заметила Изаура, не решаясь перейти к главной теме.

— Я розы щедро напоил, еще в пять утра. Вот под этот куст семь леек вылил.

— Спасибо тебе, Белшиор. Ни у кого в округе нет такого чудесного цветника.