Чарльз Вильямс - Мертвый штиль: Женщина из захолустья. Дядюшка Сагамор и его девочки. Мертвый штиль

Я опустил ноги на пол и встал, оттолкнув ее от себя и отшвырнув на кровать. Она простерлась на постели, уткнувшись лицом в подушку. Никто из нас не произнес ни слова. Мгновение я стоял, тяжело дыша, словно мою грудь стянуло тугой лентой, затем повернулся, вышел из спальни и спустился по лестнице.

Прошлепав босиком сквозь душную темноту гостиной и оказавшись на кухне, я потянул на себя дверцу холодильника и почувствовал, как мои ноги обладало холодом, пока я вынимал банку с пивом. На мне были лишь пижамные штаны, и в свете лампочки из холодильника я видел, как блестит от пота мой торс. Ну ее к дьяволу! Пусть забирает свои деньги и катится куда подальше вместе со всей дурью, вспышками ревности и талантом драпировать и обставлять спальню…

Я в сердцах хлопнул дверцей холодильника, включил свет на кухне, чтобы отыскать открывалку, и свирепо набросился на банку с пивом. Сделав несколько глотков, я направился с ней к короткому лестничному пролету в конце кухни возле посудомоечной машины.

Большая комната в цокольном этаже — причудливое сочетание мастерской и студии — была моей, жена появлялась здесь от силы раз-два в месяц, чтобы лично проследить за тем, как Риба кавалерийским аллюром гоняет пыль и машет мокрой тряпкой. Я щелкнул выключателем. Помещение в длину занимало весь цокольный этаж. Ближняя ко мне стена была уже полностью отделана панелями красного дерева, которые я выкладывал собственноручно, слева тянулись книжные полки, утопленные в нишах, а в застекленных шкафах справа хранились спиннинги, удочки и три дробовика — моя личная собственность. Тяжелый, обитый кожей стул стоял под лампой для чтения рядом с книжными полками, а далее располагалась старая кушетка, изгнанная из гостиной во время последнего ремонта и смены обстановки.

Я был сыт по горло. Подумать только, Барни Годвином помыкает какая-то белобрысая кукурузница! К черту ее! Утром упакую свои манатки — и поминай как звали! Терпеть такое — себе дороже. Я допил пиво, выключил свет и завалился на кушетку, уныло взирая на серебристое сияние луны за окнами. Прошло немало времени, пока мне наконец удалось заснуть.

Я проснулся с первыми лучами солнца от ощущения утренней прохлады. Еще не успев продрать глаза, почувствовал, как кто-то подходит к кушетке. Повернув голову, я взглянул вверх. Джессика склонилась ко мне в тонкой ночной рубашке, укутывая мою персону простыней. Я неосознанно протянул руку и нежно коснулся ее щеки. Она опустилась на колени подле меня.

— Барни, — пылко прошептала она. — Барни, как я могла позволить себе такое?

Заключив жену в объятия, я притянул ее к себе страстно и даже грубо, но тут проснулся окончательно — и все вернулось на круги своя. «Погоди жечь мосты, приятель, — с издевкой напомнил я себе. — В высших эшелонах власти и бизнеса нет места для прытких ребят с академическим образованием. Так что лови момент и радуйся жизни!» Поэтому я занялся с ней любовью, повторяя про себя — в какой уже раз! — что искренностью женщины с легкостью можно пожертвовать, когда добиваешься благосклонности. Поддерживать себя в форме лучше всего тогда, когда не больно-то заботишься о своем внутреннем содержании.

Итак, в 7.30 я отправился в деловую часть города, а Джессика осталась мирно спать в спальне, неподалеку от открытого окна, из которого струилась утренняя свежесть, в то время как птица пересмешник в ветвях магнолии на все лады подражала репертуару скрипача из недавнего шоу. Я и сам бодро насвистывал себе под нос, пока выводил автофургон со стоянки под деревьями.

Деловой район Уордлоу состоит из одной улицы длиной в три квартала. Дорожное движение тут замедляется до двадцати пяти миль в час, а в самом центре, возле банка, регулируется еще и светофором. Кроме банка, здесь же, на пересечении Мэйн-стрит и Минден-стрит, есть также аптека Хедли и кафе Вулворта и Джо. Большая часть жилых кварталов располагается к северу и западу, в основном вдоль Минден-стрит.

Машин на дороге было совсем мало. Когда мигнул светофор, я пересек главную улицу и подкатил к магазину. Он находился в двух кварталах, к востоку, на Минден-стрит возле железнодорожных путей. Рядом с магазином еще были склад для хранения и расфасовки фруктов и автомастерская Гомера Джонсона, со стоянкой для подержанных автомобилей. Магазин — длинное кирпичное здание с огромными витринами — занимал центр обширного пустыря. Пустующая земля вокруг магазина была засыпана крупным гравием, чтобы обозначить место для парковки машин. Я подъехал справа и остановился.

Здание первоначально предназначалось для автосалона и гаража. Маккарен купил его и открыл в нем магазин рыболовных снастей и снаряжения незадолго до своей смерти в 1952 году. В то время он уже удалился от дел, и этот магазин стал для него скорее хобби, нежели коммерческим предприятием. Я отпер дверь и вошел внутрь. Справа был небольшой офис, образованный полированными деревянными панелями высотой в семь футов. В одной из перегородок я проделал окно для вентиляции. А в самом конце здания разместилась мастерская по ремонту лодочных моторов. Вдоль стены стояли ящики из стекла, демонстрируя рыболовные снасти и всякую всячину для ныряния и подводной охоты. За прилавком напротив виднелись удочки, ружья и водные лыжи. От прилавка и до самой двери в ремонтную мастерскую все пространство на полу занимали лодки, прицепы и навесные моторы, сложенные так, чтобы всегда быть под рукой.

Мы приступали к работе в половине девятого. Поэтому я вновь прикрыл за собой дверь и прошел прямиком в офис. Открыв окно и включив свет, так как в магазине царил полумрак, я уселся за стол, чтобы заняться письмами.

Я уже подписывал последнее письмо, когда услышал хруст гравия под колесами автомобиля. На часах было пять минут девятого — Отис никогда не приходил в такую рань. Я пожал плечами и стал шарить по всем ящикам стола в поисках почтовых марок. Где же их держала Барбара? Спустя мгновение мне пришлось прерваться и поднять глаза: кто-то дергал входную дверь магазина.

Что ж, надо выйти в демонстрационный зал. Напротив витрины припарковался какой-то старый пикап, и сейчас туда забиралась высокая девушка с рыжеватыми волосами, именно она только что стучалась в офис. Я открыл входную дверь.

— Привет! — окликнул я. — Чем могу быть полезен?

Девушка повернулась.

— Вы уже открылись? — справилась она.

— Еще нет, но если это важно…

— Я должна забрать у вас моторы.

У нее был приятный гортанный голос, но в поведении наблюдалось полное безразличие ко всему, граничащее с унынием.

— Ах вот оно что, — произнес я. — А какие моторы? Из починки?

Она кивнула:

— Нанн. Джордж Нанн.