Чарльз Вильямс - Мертвый штиль: Женщина из захолустья. Дядюшка Сагамор и его девочки. Мертвый штиль

— О, он ничуть не возражал против моего отсутствия. Представляю себе, с каким удовольствием он без помех любовался на твои ноги!

Я глотнул пивка и живо представил, как этот ханжа мистер Селби пускает слюни при виде частично открытых его взгляду женских бедер. Этот скользкий тип вечно маневрировал, пока не оказывался в позиции, откуда мог безошибочно поразить цель.

— Мистер Селби — джентльмен…

— Чего никак не скажешь про некоторых из присутствующих, — закончил я за нее. — Ты принесла домой ту бумагу, которую мне надо было подписать?

— Я же сказала тебе, что она должна быть заверена нотариусом, — огрызнулась моя половина.

— Поэтому ты и обошлась без меня. Клянусь Богом, это послужит мне хорошим уроком: в следующий раз, поджав хвост, опрометью побегу к хозяйке по первому ее зову.

— Просто тебе нравится унижать меня, вот и все!

— Нет, — возразил я, — как говорится, бес попутал! Я действительно был очень занят и забыл, как именно выскакивать из коробочки, когда ты нажимаешь кнопку…

— Ты меня утомляешь.

— Вот и отдохни. Я отправлюсь на озеро Самнер и пробуду там до среды.

Она обдала меня холодным взглядом:

— Уилеры будут у нас вечером, чтобы сыграть в бридж. Но тебя это не касается, верно?

— Пусть остаются дома и собачатся без нас, — хмыкнул я. — Неужели для этого нужен дополнительный стимул?

Джессика круто повернулась и вышла из кухни с величественным видом, какой бывает у сатаны в преисподней. Я же допил пиво и спустился на цокольный этаж. Оставшись один, я тут же забыл о размолвке и прочих житейских мелочах, вернулся мыслями к таинственным банкнотам, и рой всевозможных догадок закружился в моей голове. Знала ли миссис Нанн, что деньги «горячие»? Вряд ли. Тогда как они к ней попали? И почему сразу две двадцатки? В раздражении я отмел все вопросы. Ни на один из них не было ответа, и я только попусту тратил время, ломая голову. В общем, я в темпе начал собирать соответствующие причиндалы: спортивную сумку с рыбацкой одеждой и бритвенными принадлежностями, коробку со снастями, спиннинг, мазь от комаров и постельные принадлежности. В запасах провизии и кухонной утвари необходимости не было: Нанн содержал там нечто вроде столовки наряду с тремя старыми хижинами, лодками и моторами, сдававшимися напрокат.

Побросав все это в фургон, я вырулил со стоянки, затем свернул на Мэйн-стрит и направился к северу в сторону озера Самнер. Джавьер раскинулось на юго-западе, и, таким образом, мне предстояло сделать порядочный крюк, чтобы попасть туда, но когда начинаешь лгать, то надо быть последовательным до конца.

На окраине города я остановился у станции обслуживания. Хозяин станции Уэнделл Грэхем был заядлый рыбак и частый посетитель нашего магазина.

— Счастливый, дьявол, — заявил он. — Озеро Самнер, говоришь? Я слышал, что там раздолье для нашего брата-рыбака.

— Я дам вам знать, — пообещал я.

Отъехав от города на девять миль, я свернул на местную дорогу, ведущую на юг. Через двадцать миль она сливалась с 41-м шоссе, идущим на север. Это шоссе огибает густой лес и проходит неподалеку от озера Джавьер.

Когда я свернул на 41-е шоссе, на трассе было всего несколько машин. Только один раз на подъеме я смог разглядеть глухую низину на западе, хотя само озеро никоим образом не просматривалось. Оно разделялось на множество бухточек, которые не были видны из-за леса. В конце спуска находился плохо огражденный S-образный изгиб, где за последние три года нашли свою гибель пять человек. Я машинально снизил скорость, невзирая на то что дорожное покрытие было сухим, исподволь заметив белые кресты на обочине, поставленные дорожным департаментом в тех местах, где машины сошли под откос по каким-либо причинам. У меня мелькнула какая-то мысль, но опасное место кончилось и я перестал ломать голову.

Пятнадцать — двадцать минут спустя я снова свернул направо, съехал с шоссе, и вырулил на проселочную дорогу, которая, отчаянно петляя в низине, вела к озеру. Солнце уже зашло, и в лесных зарослях сгущались сумерки. Когда фары высветили казенные почтовые ящики и старый дорожный знак справа, я снизил скорость и вырулил на пыльную колею, ведущую на север сквозь давным-давно заброшенное поле, отданное на откуп сорнякам и ядреной крапиве. Немного погодя так называемая дорога пошла вниз через лесную чащобу, где в темноте порхали светлячки.

Чуть позднее я миновал старый фермерский дом, притулившийся неподалеку. В окне поблескивал слабый свет керосиновой лампы. Затем я пересек поток — рукав озера — по расшатанному деревянному мостку. Особо низкие участки дороги были засыпаны гравием для лучшей проходимости в сырую погоду. Фары моей машины выписывали огромные световые дуги, выхватывая из темноты древесные стволы, пока я петлял между ними. За мостком дорога раздваивалась, и одна колея забирала влево. Дорожный знак упал, но я вспомнил, что он указывал направо. Спустя несколько минут машина выехала на простор. Когда я остановился и заглушил мотор, то услышал хор лягушек на берегу озера.

Здесь были четыре постройки: три маленькие, беспорядочно сгрудившиеся на краю заливчика, и одна большая — впереди и справа от меня. Яркий свет струился из проема открытой настежь двери. Я увидел только одну машину — пикап, за рулем которого этим утром находилась миссис Нанн. Вырубив свет фар, я вылез из фургона.

— Кто там? — окликнул мужской голос. Говорящий стоял в тени, подле дверного косяка.

— Годвин, — отозвался я, — из Уордлоу.

— О, — мужчина вышел на свет и отдернул занавеску, — милости просим.

Я последовал за ним. В наспех сколоченном помещении потрескивала керосиновая лампа, повешенная к стропилам на проволоке. Вокруг нее в вечном танце кружились насекомые, натыкаясь на колпак. Слева была небольшая стойка с тремя вращающимися табуретами, а за стойкой находился ящик со стеклянной крышкой, содержащий всякую всячину для рыбной ловли. В глубине, с другой стороны, имелось небольшое занавешенное окно и дверь между стойкой и ящиком. Видимо, эта дверь вела в апартаменты хозяев. За стойкой стояли также коробки со льдом и плита с газовым баллоном на две конфорки и решеткой для гамбургеров. На полках над плитой размещались пачки сигарет, жестянки с супом и сгущенкой, а также пирожки в целлофановых пакетах. Вдоль стены на стеллажах содержали запас круп и специй, несколько дешевых журналов и большую стопку комиксов. Я озадаченно уставился на эти книжонки. Неужто их читает мистер Нанн? Честно говоря, я не очень-то жаловал хозяина.

В разные времена он был констеблем и помощником шерифа, пока из-за какой-то политической заварушки не лишился своего места у кормушки, и, как поговаривали, поделом — ибо был нечист на руку. Но невзлюбил я его не из-за того, что уже после своей отставки он дважды меня надул, — ненависть претит мне, — а просто потому, что он по-прежнему мнил себя крутым, как если бы до сих пор носил кобуру с кольтом.