Владимир Першанин - Мы умрем в один день [сборник]

— Ой, доехали наконец.

— Не торопись, посиди, — сказал Некрасов.

— Почему?

Некрасов промолчал. Он и сам пока не мог объяснить причины своей настороженности. Проходили минуты, а окна все не зажигались. Федор мог пропустить пару стаканчиков и спать без задних ног. Но Мария Григорьевна спит чутко и давно бы услышала мотор. Да и маловероятно, чтобы старики легли, не дождавшись их с рыбалки.

— Мама, пошли, — тянул Ольгу за рукав проснувшийся Славка, — я писать хочу.

— Не надо, — помотал головой Некрасов, — пусть прямо с лодки.

— Объясни, что…

Там, наверху, у маяка, вдруг залаял Саян. Он лаял долго, а свет все не зажигался. Куда же ушли старики? Наверное, он произнес это вслух, потому что отозвалась Ольга.

— Когда маяк включен, папа никуда не уходит. Может, нас ищут?

Наверху ударил выстрел. Саян взвыл от боли. Двое, выскочив из двери, бежали вниз. Некрасов дернул шнур стартера. Господи, заведись! Есть! Мотор ревел на холостых оборотах. Отпихнулся приготовленным веслом с такой силой, что шлюпку положило на борт. Ладонью вбил рукоятку переключения скоростей, лишь слегка убавив обороты, и снова на полный газ.

Человек выстрелил на бегу. Звука из-за шума ревущего мотора Некрасов не услышал. Разглядел вспышку. Пуля ударилась в воду далеко в стороне. Еще три или четыре вспышки подряд. Наверное, двустволка и карабин. Картечь и пули из охотничьего ружья ему не страшны, но карабин оставался опасным, пока он не свернет за мыс, отделяющий бухту от океана. Ольга лежала, прикрывая телом Славку. Некрасов чувствовал, как знакомый азарт борьбы поднимается в нем. Черта с два вы нас возьмете! Он вел шлюпку зигзагами, мешая прицельной стрельбе. Одна из пуль ударилась в носовую часть, брызнули щепки. Человек на берегу заканчивал третью обойму, но мыс был уже вот, рядом. Теперь круто вправо, хрен с ними, с волнами! Бог не выдаст, свинья не съест! Последняя запоздалая пуля срикошетила раз-другой и зарылась в воду.

Некрасов вел шлюпку вдоль северо-восточной части острова, уходя все дальше от маяка.

— Что папа с мамой? Почему эти люди в нас стреляли?

Ольга пыталась перекричать шум мотор потом заплакала. Глядя на нее, заревел Славка.

— Ну, успокойся… Все будет нормально.

— И Саяна убили, — всхлипнула Ольга.

Километра через три Некрасов направил шлюпку в. узкую бухту. Он нашел вход по очертаниям знакомой, причудливо выветренной скалы — сюда они с Федором иногда причаливали, когда лазали по острову.

Сейчас далеко слышный звук мотора представлял для них куда большую опасность, чем плавание среди камней в начинающем сгущаться тумане. Если у тех людей хороший катер, да еще с фарой, они свободно догонят их. Оставался, пожалуй, единственный выход — уходить в глубь острова, где среди нагромождения скал, не так-то просто найти человека.

Шансов добраться до материка, с ополовиненным баком и старым мотором не оставалось вообще.

Прибой, хотя и приглушенный в извилистом водном коридоре, доставал и сюда. Некрасов, с трудом обойдя несколько камней, преграждавших путь, подвел шлюпку к галечной отмели. Якорь зарыл лапами глубоко в галечник и привалил еще камнем. Все равно бесполезно. Когда начнется прилив, закрутит, разобьет о камни — слишком узкое место. Ладно, не до того, искать другое место некогда.

— Выходите!

Хотел добавить: «Быстрее!», но подумал, что ни к чему лишняя нервозность, хотя и надо спешить. Шинель на берег — пригодится. Кусок брезента, еще какие-то тряпки, котелок, сумка с остатками еды.

— Рыбу брать? — растерянно спросила Ольга.

Рыбы — почти полная клеенчатая сумка. Половину высыпал за борт, тяжело нести.

Шли на юго-запад, в противоположную от маяка Сторону. Туман заметно сгустил полусумрак короткой полярной ночи. Вряд ли те, у маяка сунутся сейчас их искать. Несколько часов в запасе есть.

Раза два им попадались неглубокие пещеры, но укрыться в них было нельзя. Камни от тумана стали влажными и скользкими. Ольга, не удержав равновесия, едва не упала, ее успел подхватить Некрасов. Котелок, вылетевший из рук, звонко, на пол-острова забряцал, скатываясь с базальтовой плиты. Славка держался молодцом, но видно было, что он сильно устал.

Через час или полтора они наткнулись на старый дот. Железобетонную лобастую коробку когда-то вмуровали между двумя скалами. Отсюда хорошо просматривалось побережье, а сама коробка, потрескавшаяся от времени, почти не выделялась среди камня. Бронированная дверь приржавела, и открыть ее удалось с трудом. Зато она хорошо закрывалась изнутри. Пол был бетонированный и когда-то покрыт толстыми неструганными досками. Их выломали и утащили, но несколько штук возле стены уцелели. Помешали выдрать остатки алюминиевых креплений для коек.

У амбразуры, полузакрытой металлической заслонкой, стояла ввинченная в пол немецкая 37-миллиметровая пушка без замка с отбитыми ручками наводки. Некрасов обошел дот. Сначала надо разобраться с заслонкой. От нее зависит, смогут ли они остаться в этом убежище. Заслонка, как и остальные железяки, была покрыта слоем ржавчины и не поддавалась. Чем здесь можно воспользоваться? Каска с порванным ремешком, цинковый ящик, футляр к запасному пулеметному стволу…

Ольга протянула штырь, валявшийся под ногами. Попробуем. Забив его в отверстие, налег всем телом, раскачивая заслонку взад-вперед. Перехватил в полумраке не по-детски напряженный взгляд Славки. Подмигнул, пытаясь усмехнуться. Рывками дожал заслонку, еше немного. Дальше она не шла, мешала выщербина на раме, видимо, от осколка. Он опустил стопор, теперь заслонку не сдвинуть, а сквозь двадцатисантиметровый квадрат не очень-то разглядишь, что внутри.

— Дверь за мной закройте. Если кто подойдет, ложитесь у стены и не двигайтесь.

— Юра, что с мамой и отцом?

— Не знаю.

— Ты собираешься опять туда?

Некрасов обнял ее и прижал к себе. Ольга захлюпала носом, он почувствовал на ладони слезы. Жалость сейчас только мешала. Некрасов шепотом, чтобы не слышал Славка, рассказал о находке ее отца.

— Теперь понимаешь? — И чувствуя, что женщина сейчас разрыдается, кивнул на сына: — Только без истерики!

Тесноватый бушлат он оставил в доте. Для быстрой ходьбы и всего прочего, что ему предстояло, вполне хватало рубашки и тонкой куртки. Он чувствовал, как опасность, знакомо обостряя все чувства, делает тело бесшумным и стремительным. Короткий нож лежал во внутреннем кармане. Еще руки. Маловато против стволов, которые у них имеются, но на его стороне еще и семнадцать лет армии. «Сволочи, не знаю, кто вы такие, но сидеть со сложенными лапками я не собираюсь!»

В свое время Некрасов прошел через Афганистан. Восемь месяцев в отдаленном гарнизоне, потом гепатит и срочная отправка в Союз. Остались в памятй пустынные горы от горизонта до горизонта и дороги с бесконечной вереницей сгоревших машин на обочине. Чужая страна, равнодушные лица крестьян и бодрые телевизионные репортажи. Эти восемь месяцев войны не оставили почти никакого следа в дальнейшей карьере Некрасова, хотя воевал он неплохо, не прячась за спинами своих солдат. Кажется, Некрасова хотели даже наградить, но он был слишком далеко от штаба и не догадался вовремя подкрепить хорошее о себе мнение каким-нибудь трофеем, вроде японского кассетника или серебряного браслета.