Владимир Першанин - Мы умрем в один день [сборник]

Машина, которую он ждал, появилась неожиданно. Светлый «Жигуленок — семерка» с никелированными обводами тащил за собой хвост рыжей глинистой пыли. Дорога делала здесь поворот, огибая болотистую низину, и машина, как и рассчитывал человек с автоматом, сбавила скорость. Росший раскидистый куст таволги надежно прикрывал его со стороны дороги. Опираясь на колено и держа взведенный автомат на весу, человек ждал, когда «жигуленок» поравняется с ним. Много раз представляя, вновь и вновь проигрывая этот момент, он боялся, что его подведут нервы, трясущиеся руки или просто он не выдержит и убежит в последнюю минуту.

Но происходило совсем иначе. Переживания и страхи последних дней, видения тюремных решеток и рук, тянущихся к горлу, бесследно исчезли. Он был почти спокоен, когда ловил кольцевой мушкой отсвечивающее фиолетовыми бликами лобовое стекло «жигуленка». Водитель был с его стороны, он тоже это рассчитал. Запоздало мелькнуло — лишь бы не появилась еще одна машина…

Очередь ударила резко, забивая звуком уши — словно рвали толстое полотно. Голову водителя дернуло вбок и одновременно повело в сторону машину. Поднявшись в рост, он продолжал стрелять, потом довернул ствол, захватывая пульсирующими вспышками второго Человека в голубом батнике, сидевшего на переднем сидении, рядом с водителем. «Жигуленок», виляя, влез на обочину. Из пробитого радиатора струйками вырывался пар. Голубой батник, открыв дверцу, вывалился наружу. Пули с визгом зарикошетили от каменно-твердой глины. Он вскочил и побежал, отчаянно кидая тело из стороны в сторону. Левая рука бессильно болталась вдоль туловища, батник и светло-кремовые джинсы были забрызганы кровью. На бегу он оглянулся, и человек с автоматом на секунду встретился взглядом с его расширенными от боли и ужаса глазами. Пули впечатались в батник бордовыми влажными пятнами. Мужчину кинуло вперед, секунду он пытался удержать равновесие, потом тяжело, всем телом, ударился о землю.

Человек с автоматом подскочил к лежавшему. Приставив ствол к затылку, нажал на спуск. Сухо щелкнул боевик — кончились патроны. Человек выдернул магазин. Его трясло крупной дрожью, пустой магазин вывалился из рук. Он нагнулся, подбирая его, и вновь встретился глазами с мутнеющим, но все еще полным животного ужаса взглядом тяжело раненного. Зарядив автомат, он отступил на шаг и выпустил очередь в голову лежавшему.

Вернувшись к машине, открыл дверцу. Водитель, заваливаясь, стал сползать по сиденью: из нескольких ран на груди и шее текла кровь. Парной, горячий ее запах заставил человека отшатнуться.

Сергеев, заместитель начальника районной милиции, листал водительские права человека, чей труп, накрытый одеялом, лежал на обочине, и слушал подполковника из областного управления, который рассказал остальным, как, по его мнению, все здесь происходило. Подполковник был гораздо моложе Сергеева. Перспективный и элегантный, в расстегнутом хорошо сшитом пиджаке, он оживленно жестикулировал, а остальные смотрели на него. И вообще, по мнению Сергеева, народа здесь собралось больше, чем надо. Тщательный осмотр места происшествия был закончен: собраны в целлофановые пакеты стреляные гильзы, окурки, гипсовые слепки автомобильных детекторов и следов обуви, которые позже могли стать уликами, помочь в расследовании убийства.

Виктор Черных, капитан из отдела по борьбе с особо опасными преступлениями, курил возле Сергеева. Раньше они работали в одном городе: Сергеев — начальником уголовного розыска, Черных — оперативником, потом оба уехали. Редкие соломенные усики, которые ему совсем не шли, Черных сбрил. Они не виделись более двух лет с тех пор, как Виктора перевели в областное управление.

«Жигуленок» исклеванный пулями, стоял с распахнутыми дверцами. Лобовое стекло в брызгах крови. Рядом на куске брезента — вещи и продукты, обнаруженные в машине: кожаная куртка, две пары кроссовок, банки растворимого кофе, пачка чая, бутылки с водой и коньяком, какие- то свертки.

Судмедэксперт, приехавший вместе с группой УВД, поставил свой чемодан в УАЗик. Он ждал, когда все соберутся.

Группа наконец стала рассаживаться в УАЗ. Подполковник пожал руку Сергееву.

— Твоя территория, все на тебя ложится.

Ему было неловко, что после шумной, во многом ненужной суеты, разговоров, где каждый старался показать свою осведомленность, они уезжают и через несколько часов будут дома, а Сергеев остается, и именно ему предстоит заниматься поисками людей, которые совершили это убийство. А его приезд, инструкции и советы останутся, в сущности, формальностью. Дай бог, чтобы помогли хотя бы эксперты! Сергеев здесь самый опытный из всех оперативников и давать ему советы бесполезно.

— Как думаешь, кто совершил, местные или приезжие? — спросил полковник.

Сергеев, загорелый, в расстегнутой рубашке, укладывал в сумку документы убитых.

— Местные. Кто еще в такую глушь заберется? Гастролеры у нас работают в основном на трассе, да и, как правило, без стрельбы.

— На ограбление не похоже. Вещи целы, даже коньяк не забрали. Возможно, сводили счеты?

— Не исключено…

Подполковник замолчал. Заместитель начальника милиции, видимо, был не склонен продолжать разговор. Он протянул Сергееву руку.

— Будь здоров. Черных остается с тобой, Вячеслав Николаевич. Завтра позвони.

Фамилии убитых были Капитоненко и Сеидов. Водителя белой «семерки» Али Сеидова в Краснозерске знали больше под кличкой Али-Баба. Он появился в поселке два года назад, устроившись в заготконтору, которую возглавлял Евгений Александрович Капитоненко. Прошлой весной они организовали бригаду бахчевников. Дела у них, видимо, шли неплохо. К зиме Сеидов купил новую машину, съездил на юг, а нынешней весной оба снова занялись арбузными делами.

В поселке Сеидов снимал летнюю кухню у Сорокиной Людмилы, расплывшейся, неопрятной бабы, работавшей в котельной хлебокомбината. По слухам, Сеидов сожительствовал и с ней, и с ее девятнадцатилетней, зачатой по пьяному делу, дочкой. В доме Сорокиной собирались компании, много пили, громко и визгливо ссорились. Последнее время Сеидов появлялся у Сорокиной редко и жил в основном на бахче.

Капитоненко жил в Краснозерске давно. Когда-то работал мастером производственного обучения в ПТУ, пытался создать кооператив, но чего- то не получилось. С помощью друзей его двинули в заведующие заготконторой, откуда перебрался в бахчевники. Несколько лет назад Капитоненко развелся, но на его материальном положении развод и алименты не отразились. Он занимал хорошо обставленную однокомнатную квартиру в центре поселка и имел «Волгу» ГАЗ-21, которой почти не пользовался — его возил Сеидов.