Елена Гордина - Падчерица Фортуны

— Нас учили с тобой общаться. — Геннадий Ильич едва поспевал за женой. — Сказали, если у тебя начнутся какие-то странные поведенческие реакции, чтобы мы сразу же звонили специалистам.

Анна поморщилась. Еще не хватало, чтобы они за ней следили! И вообще, родителям уже пора к себе домой, потому что Аня не представляла, как они будут вчетвером ютиться в трехкомнатной квартире.

Последним вышел Антон. Большие пятна пота растекались на его светлой рубашке под мышками и даже на животе. Муж всегда был довольно полным и рыхлым, но почему-то именно сегодня Аня заметила, как он неряшливо выглядит. Несексуально, что ли. Как кусок дрожжевого теста.

— Поехали! — только и сказал Антон и махнул родственникам рукой. Лакрицин включил в машине кондиционер на полную мощность, и Тамара Андреевна наконец перестала жаловаться на слишком жаркое лето.

До дома они ехали молча. Антон включил какую-то радиостанцию, и теперь Анна с раздражением слушала, как писклявый женский голос что-то там пел о Париже. Аня напряглась: «Сразу после дня рождения мы должны были улететь в Париж, и мы не поехали, потому что я попала в больницу или…» Она осеклась. Конечно, можно было спросить об этом Антона, но, с другой стороны, если опять ничего этого не было, она снова даст родным повод усомниться в ее психическом здоровье. Зачем? Анна решила промолчать, а потом как-нибудь исподтишка выведать у Антона их планы после дня рождения.

— Мы, наверное, пойдем с папой прогуляемся, — Тамара Андреевна взяла мужа под руку, — вам надо побыть одним, поговорить. Мы в кино сходим или в кафе, вернемся часа через три.

Видимо, Тамара Андреевна решила, что у Ани сексуальный голод в связи с месячным воздержанием, и давала возможность супругам побыть наедине. Лакрицина поняла это сразу, понял и Антон, но менее всего Анне сейчас хотелось кувыркаться с мужем в постели. Он вообще перестал возбуждать в ней хоть какие-то плотские желания. Странную метаморфозу Лакрицина отнесла к периоду реабилитации после комы и решила по этому поводу не расстраиваться, но с благодарностью приняла решение родителей свалить куда-нибудь на вечер. Анне очень хотелось принять душ, переодеться и просто поваляться дома на своей любимой кровати в спальне или посмотреть телевизор на уютном диване в гостиной.

— Хорошо, только долго не гуляйте! — Она помахала родителям рукой, а Антон вытащил из машины сумки с ее вещами.

— Соседи-то больше не беспокоили? — спросила его Анна, когда они вошли в лифт. Она вспомнила, что ее все время одолевали соседки снизу, потому что они с Антоном их затопили.

— С чего? Есть повод? — нахмурился Антон, и Аня на полуслове замолчала. «Так, значит, этого тоже не было». Лакрициной стало физически плохо — чем дальше, тем больше она вспоминала то, чего никогда не было в действительности. Если так и дальше пойдет, ей придется добровольно сдаваться в психушку.

— Аня, ты чего такая бледная? — Муж открыл дверь и с опаской посмотрел на жену.

— Душно, лето-то жаркое, — отмахнулась от его вопросов Анна и первой вошла в квартиру.

Лакрицина облегченно вздохнула. Она помнила в своей квартире каждый метр: вот коридор, если посмотреть направо, то будет ванная комната, а чуть дальше туалет. Если пройти по коридору прямо, то выйдешь на кухню, а слева — все три комнаты, одна смежная и две с отдельным выходом. Из спальни есть дверь на большую лоджию, там долго лежал труп дворника, пока Анна не перенесла его в морозильный ларь. Или нет, ей тогда помог Антон.

Анна оцепенела, она прямо сейчас в мельчайших подробностях вспомнила, как они поругались с Антоном, как он ушел куда-то на ночь глядя, а потом пришел дворник и стал ее душить. И она его убила. Лакрицина уловила запах крови, и ее вырвало прямо себе под ноги.

— Аня! — в ужасе воскликнул Антон и подбежал к бледной как смерть жене. — Тебе плохо?

— Мне плохо, — пробормотала Анна, сползая по стене. — Только «Скорую» не вызывай, сейчас все пройдет.

Муж подхватил ее на руки и унес в спальню, Анна в ужасе покосилась в угол комнаты, но морозильного ларя с трупом там не было.

«Я схожу с ума». Аня сжала виски и едва сдерживала рыдания, она даже не может поделиться своими видениями с мужем, потому что он просто сдаст ее обратно в больницу. Лакрицина забилась в угол дивана и старалась успокоиться, в конце-то концов Владимир Олегович ее предупреждал, что подобные явления возможны.

Пока Антон мыл пол в коридоре и разбирал ее вещи, Анна немного пришла в себя и решила выйти на лоджию, но остановилась прямо перед дверью. «Труп сейчас лежит там, замотанный в старое постельное белье и в пледы». Она была почти уверена, что так оно все и есть, пока не открыла дверь. Конечно, лоджия была чистая и пустая, и, кроме двух садовых кресел и журнального столика с цветами, там ничего не оказалось. Аня села в кресло. «Все-таки мне очень нездоровится. — Лакрицина убрала волосы с глаз. — Из-за какого-то идиотского аппендицита — столько проблем! Ну почему мне так не повезло, не понимаю. Самая пустяковая операция привела к такому ужасу!» Анне стало так жаль себя, что она расплакалась в голос.

— Анечка, любимая моя девочка, — муж вышел на лоджию и присел у ее ног, — не плачь, все будет хорошо, вот увидишь! Ты поправишься, и мы полетим с тобой в Париж, как и собирались.

Анна дернулась. Значит, Париж все-таки намечался, какое облегчение! Получается, что она вспоминала какой-то микс из реального и выдуманного, но, к огромному ее сожалению, не могла понять, где правда, а где ложь.

— Антоша, отвези меня завтра к Владимиру Олеговичу. — Лакрицина решила поговорить об этом с врачом, чтобы научиться различать то, что ей услужливо подкладывает память. — У меня головные боли, думаю, он поможет.

— Конечно, родная. — Антон целовал жене руки. — Тебе пока самой за руль, наверное, лучше не садиться. Ты так нас всех напугала, я так тебя люблю!

У него по щекам текли слезы, и Аня подумала со все возрастающим раздражением, что он сейчас похож на гигантского, розового, зареванного поросенка. Она максимально осторожно выдернула свои руки из-под поцелуев и брезгливо их вытерла о свои брюки. К счастью, Антон ничего не заметил. Еще раз признавшись в неземной любви к жене, он удалился на кухню готовить ужин.

Окончательно придя в себя, Анна направилась в ванную и долго, с наслаждением смывала с себя больничный запах. Когда родители вернулись из кино, они с Антоном уже сидели за столом и ужинали.

— Как кино? — Антон жестом пригласил тестя и тещу за стол. — Присоединяйтесь к нам.

— Спасибо, не откажемся! — Геннадий Ильич пошел в ванную мыть руки.

— Кино дрянь. — Тамара Андреевна села за стол. — Ну, а вы как? Все хорошо?