Елена Гордина - Падчерица Фортуны

Лакрицина набрала мужа и дрожащим голосом пробормотала:

— Антон, это я. Скажи мне, я что, всегда была шатенкой?

— Анечка, что с тобой? Что за вопросы? С тобой все нормально? Мы уже с родителями к тебе подъезжаем, сейчас будем, с минуты на минуту! — закудахтал муж.

— Идиот! — Анна в сердцах отбросила телефон. Вот он всегда такой: когда от него нужен конкретный ответ на конкретный вопрос, начинает кудахтать, как баба.

Лакрицина решила пока оставить историю с ее волосами в покое и немного перекусить, тем более что она действительно проголодалась. Конечно, еда в больнице, хоть и в платной палате, была отвратительная. Жидкая геркулесовая каша и кисель. Анна долго водила ложкой по тарелке, и все-таки голод взял свое. Она доела всю порцию и едва справилась с искушением вылизать тарелку. К тому моменту, когда она допивала кисель, в палату буквально ворвались ее родители и муж.

— Анечка! — крупная Тамара Андреевна кричала на весь этаж. — Мне Антон сказал, что тебя подстригли?

Ее муж и отец ворвались следом и, тяжело дыша, осматривали Анну с головы до ног.

— Длинные у нее волосы, — нахмурился отец. — Грязные, но длинные. Ты чего, мать, панику подняла?

— Так это мне Антон сказал, — начала было Тамара Андреевна, но Анна ее перебила.

— Антон, как всегда, не в себе, — буркнула она, — я говорила не о длине волос, а об их цвете. Я что, действительно всегда была шатенкой?

— Анечка, ты как? — Тамара Андреевна присела на край кровати и дотронулась до ее лба. — Ты меня пугаешь!

— Да отстань ты! — Анна оттолкнула руку матери. — Вы мне просто скажите: вы что, все сговорились?

— Да, Анна, ты всегда была шатенкой! — Геннадий Ильич кашлянул в кулак. — А ты что, это… память потеряла? Ты нас-то хоть помнишь?

— Да помню я все, — Анна едва не плакала, — только почему-то была уверена, что всю жизнь была блондинкой. Я думала, они меня перекрасили.

— Кто? — Антон тоже присел на кровать и обнял ее за плечи. — Кому это надо?

Анна недовольно поморщилась:

— Ох, Антон, люди такие завистливые!

— Я недавно передачу смотрела, там о потере памяти было. — Тамара Андреевна пыталась успокоить или дочь, или саму себя. — Так там говорили, что, выйдя из комы, человек может что-то не помнить, но потом память обязательно восстановится. С каждым днем ты будешь вспоминать все больше и больше.

Анна промолчала. Какой смысл было говорить, что она не «не помнит все», а точно помнит, что была блондинкой? Как это объяснить, Лакрицина не знала. Чтобы сменить тему, она попросила родителей рассказать, как она здесь оказалась и как здесь оказались сами родители, которые вообще-то живут в Черногории.

— Так вон пусть Антон и рассказывает. — Геннадий Ильич сел на стул и огляделся. — У тебя здесь уютно, недаром поди мы такие деньги платим. Он нам позвонил, и мы сразу прилетели.

— Почти месяц уже здесь живем, у тебя дома. — Тамара Андреевна вздохнула. — Тесно у вас как-то стало, три комнаты, а развернуться негде. Ремонт хороший сделали, мебель в гостиной мне тоже понравилась.

Анна перевела вопросительный взгляд на мужа, Антон обреченно вздохнул:

— Да что рассказывать? Собрались гости, ты пошла на кухню за чистыми бокалами, я смотрю, тебя что-то долго нет. Захожу, ты на полу сидишь, бледная, живот руками обхватила. Потом Катерина прибежала, мы сразу «Скорую» вызвали, они приехали и тут же тебя увезли. Сказали, острый аппендицит, потом что-то там на операции случилось, и ты впала в кому. Я родителям позвонил, они сразу и прилетели.

— Я им здесь наподдал! — Геннадий Ильич гордо раздул щеки. — Они лечить не умеют, придурки косорукие, пока не заплатишь! Я сказал, если ты из комы не выйдешь, мы их с того света достанем.

— Да, да, спасибо, — рассеянно произнесла Анна и почти успокоилась, все было относительно хорошо, если не принимать во внимание эпизод с волосами. С другой стороны, может, ей приснилось, пока она в коме валялась, что она блондинка? Пойди сейчас разбери.

— А вообще что у нас происходит? Дома? На работе? — Она не хотела больше обсуждать странные повороты своей памяти.

— Да все только о тебе и говорят! — Антон поцеловал Анну в щеку. — Ты здорово нас напугала, малышка! Катерина звонит десять раз на дню, спрашивает, как ты, сегодня тоже приедет. Виталик вон твоих родителей в аэропорту встречал, потому что я в это время в больнице был. Сергей звонил, ну, шеф твой, тоже переживает, спрашивает, деньги, может, нужны или что.

— Он с Мариной-то развелся уже? — отстраненно спросила Анна, витая где-то далеко в своих мыслях.

— С женой? — искренне удивился Антон. — С чего бы? У них все идеально вроде, они на дне рождения как голубки ворковали.

— Ну, это пока Катька не выступила! — отмахнулась Аня. — Он что, на меня больше не злится?

В палате наступила полная тишина, Антон смотрел на родителей, родители на Анну.

— В смысле выступила? Аня! Ты о чем вообще? — Муж всерьез забеспокоился. — О каком дне рождения ты сейчас говоришь?

Лакрицину словно холодной водой облили.

— Я… — Она растерялась. Что происходит? Может, Антон не хочет говорить о скандале на ее дне рождения из-за родителей?

— Аня, все было отлично, пока ты не упала с приступом аппендицита. Я с Катериной… — начал было Антон, но Лакрицина его перебила:

— Да, да, вы отвезли меня в больницу. Антон, если ты не хочешь рассказывать о скандале при родителях, то можно, я разрешаю.

— Какой скандал? — сразу же оживилась Тамара Андреевна. — Что ты от нас скрываешь? — обратилась она к зятю.

— Я? — Антон растерялся и пожал плечами, на его крупном раскрасневшемся лице выступили капельки пота. — Да я ничего не скрываю! — И он с ужасом посмотрел на жену.

— Да как так?! — снова вспылила Анна. — На моем дне рождения Катька напилась в стельку и сказала моему шефу, Сергею, что он спит с секретаршей и поэтому козлина! При всех сказала! Марина, жена шефа, сразу вскочила и пулей вылетела из квартиры. Потом и Сергей ушел! Антон, да ты что, спятил? Как такое можно забыть?

Антон поднялся и отошел к окну, родители Анны не проронили больше ни слова, они переводили взгляд с дочери на зятя.

— Ну, Антон! — Лакрицина уже едва сдерживалась, чтобы не подойти к мужу и не заехать ему по уху. — Ты резал яйца на салат, помнишь? Я еще сказала, что опять кусками кидаешь, будет, как в Новый год, есть невозможно. Помнишь?

— Да, помню. — Антон смотрел на нее озадаченно.

— Потом Катька пришла и помогать тебе вызвалась, я ногти красила, помнишь?

Антон снова утвердительно кивнул.

— Ну, а потом, когда все собрались, Катька устроила эту безобразную сцену.

— А с чего она взяла, что твой шеф с секретаршей спит? — искренне удивилась Тамара Андреевна. — Она что, свечку держала?