Елена Гордина - Падчерица Фортуны

— Что я здесь делаю? — Анна запаниковала и попыталась подняться, но ее тотчас остановила Тамара Андреевна:

— Аня, лежи и не шевелись! Ты что, действительно ничего не помнишь? Совсем ничего? — Мать озадаченно оглянулась на мужчин в поисках поддержки. — Она ничего не помнит! — с нотками ужаса обратилась Тамара Андреевна к зятю и мужу.

— А что случилось? — Анна уже начала терять терпение, ее страшно напугало все происходящее, она понимала, что лежит в больнице. Может, ее сбила машина? Или она упала и ударилась головой? Но голова не болела, немного ныл низ живота, и была страшенная слабость, а в остальном вроде бы все с ней было в порядке. Но стоило взглянуть на перепуганных мужа, отца и мать, и становилось понятно, что произошло что-то неординарное и, возможно, ужасное.

— Если вы мне сейчас не объясните, — Анна уже едва сдерживала слезы, — то я… то я…

— Успокойся, Анечка! — Антон с силой сжал ее пальцы. — Уже все хорошо.

— Да что случилось-то?! — Анна сорвалась на крик и попыталась подняться. На шум в палату заглянула медсестра и, увидев, что Анна находится на грани истерики, выгнала из ее палаты всех родственников.

— Выйдите на полчасика! — прикрикнула медсестра на мужа и родителей Анны. — Подышите свежим воздухом, вон, лето на дворе, а мы здесь сами разберемся.

И она бесцеремонно закрыла двери в палату.

— Так, успокойся, сейчас я тебе укол сделаю, и ты просто поспишь, а когда проснешься, уже не будет так страшно, как сейчас.

— Вы мне можете объяснить, что происходит? — Анну колотила нервная дрожь. — Я совершенно, абсолютно ничего не понимаю. Что я делаю в больнице? Это же больница?

— Больница, — кивнула медсестра и осторожно сделала ей укол в предплечье. — Тебя привезли на пустяковую операцию по удалению аппендицита, — начала терпеливо объяснять женщина, — но после операции неожиданно пошли осложнения, потом заражение крови и очень высокая температура. Ну, а потом ты, матушка, впала в кому.

— В кому? — Анне показалось, что она ослышалась. — Я была в коме?

Тогда неудивительно, что у родителей и мужа такой перепуганный вид.

— И как долго я была в коме? — Лекарство начало действовать, и Анну уже перестало трясти как осиновый лист.

— Достаточно долго, 28 дней.

Лакрицина озадаченно замолчала, она переваривала услышанную новость. Конечно, Аня понимала, что с ней что-то случилось, но чтобы так серьезно! Нет, она к такому повороту явно не была готова. Веки у нее снова стали тяжелыми, и Анна довольно быстро уснула, на этот раз уже спокойно и без сновидений.

Лакрицина проснулась посреди ночи от дикой жажды. С трудом села на кровати и посмотрела на тумбочку — слава богу, на ней стоял графин с водой и стакан. Слабыми руками Анна налила себе воды, расплескав чуть ли не половину стакана, и залпом жадно ее выпила. Сейчас она чувствовала себя гораздо лучше, чем несколько часов назад. В палате было темно, горела только небольшая лампа над дверью, и в стеклянные перегородки палаты пробивался свет из коридора. Лакрицина попыталась встать с кровати, и ей это почти удалось, но в последний момент снова закружилась голова, и Анне пришлось сесть.

— Не все сразу, — пробормотала она и принялась уже более внимательно изучать свою палату. То, что она была одноместная и очень чистая, да к тому же в углу обнаружился выключенный телевизор, который был расположен на стене рядом с «Грачами», говорило о том, что палата платная. Видимо, родители и Антон отвалили больнице приличную сумму за такое к ней отношение и за хороший уход. Конечно, потерять единственную дочь и любимую жену никто не хотел.

Анна немного отдышалась и повторила попытку подняться на ноги, на этот раз все получилось, но из-за адской слабости она никуда не пошла, а просто стояла возле кровати, опершись рукой о тумбочку. Кроме головокружения и легкой тошноты Анна теперь явно ощутила тянущую боль внизу живота и, приподняв подол больничной сорочки, увидела небольшой шрам, который уже начинал подсыхать и затягиваться.

Лакрицина прилегла на кровать и закрыла глаза, так комната прекращала вращаться и было гораздо проще сосредоточиться на происходящем.

«Значит, у меня был приступ аппендицита и, скорее всего, перитонит. После операции резко поднялась температура, заражение крови и, видимо, кома. Удивительно, я была уверена, что кома — это что-то киношное и с реальными людьми ничего подобного не происходит». Анна уже практически успокоилась. Что бы ни случилось раньше, теперь все уже позади, скоро ее выпишут домой, и она навсегда забудет этот ужас — когда она открыла глаза и не могла понять, где находится и что с ней происходит.

«Странно только, что я практически ничего не помню». Анна нахмурилась и автоматически потерла лоб. Воспоминания обрывались где-то в районе дня рождения. Она вспомнила, как Антон неуклюже резал яйца в салат, а потом, кажется, пришла Катерина. На этом все четкие воспоминания заканчивались, а дальше шла какая-то липкая ерунда, которая ужасно раздражала Анну и даже немного пугала.

«Хорошо, сейчас я снова лягу спать, а утром, когда придет Антон или родители, все у них спрошу». На этом она успокоилась окончательно и в третий раз за эти бесконечные сутки уснула.

Утром Анну разбудила та самая медсестра, которая вчера колола ей успокоительное. Лакрицина проснулась в хорошем настроении, чувствовала себя тоже неплохо, поэтому догадалась прочитать имя медсестры на бейджике, который был прикреплен к ее форме. «Марина Максимова» — Анна улыбнулась:

— Какие у нас планы на сегодня, Марина?

— Сначала я возьму у вас анализы, затем принесу в палату завтрак, потом вас осмотрят специалисты и сделают выводы о вашем состоянии. Насколько я знаю, вы до сих пор сами не ходите, к ногам еще не вернулась чувствительность? Конечности после комы восстанавливаются дольше всего.

— Нет, я просыпалась ночью и сама дошла до туалета, только очень медленно, и меня еще шатает из стороны в сторону.

— Ну, в вашем состоянии это вполне нормально. Думаю, если так дела пойдут дальше, то мы вас через неделю выпишем домой.

— Что так долго? — Анна приуныла, и хотя палата у нее была платная и к ней в любое время пускали родственников, больница оставалась больницей, и задерживаться в ней совершенно не хотелось.

— Давайте поговорим об этом позже, — улыбнулась Марина, — после осмотра и выводов специалистов. Если с вами все в порядке, никто вас здесь насильно держать не станет.

Анна кивнула и отвернулась, пока медсестра брала у нее кровь из вены и из пальца. Лакрицина дотянулась до пульта, который лежал на тумбочке, и включила телевизор. Шел какой-то бесконечный российский сериал «про любовь», и она решила, что в данной ситуации такая бездумная жвачка для мозга будет ей в самый раз.