Инна Бачинская - Браслет с Буддой

– Я сначала хотела лицом вперед, – объяснила Эмма. – Но получилось сбоку.

– Ага, понятно. Длинные ресницы… – Алик взглянул на Эмму.

– Что?

– Тебе нравится, когда на тебя обращают внимание.

– Всем нравится, – Эмма чуть порозовела и невольно взглянула на Шибаева.

– Оно круглое, это признак любви к дому и семье. А это на нем шерсть?

– Ну да!

– Шерсть говорит о женственности натуры.

Эмма согласно кивнула.

– А копыта и хвост?

– Хвост кверху, это хорошо. Это позитивное восприятие действительности…

– Хвост пистолетом, – сказал Шибаев.

– А копыта… – Алик сделал вид, что не услышал шибаевского замечания, – … это значит, что ты реалист и твердо стоишь на земле. А колокольчик – это попытка приукрасить действительность, что говорит о цельности натуры и наличии сильной энергетики. Ты удивительно позитивный и разносторонний человек, Эммочка. С развитой фантазией.

– Да ладно тебе, самая обыкновенная, – Эмма слегка смутилась и снова стрельнула взглядом в Шибаева. – А ты что нарисовал?

– Я? Ничего. Я же не могу сам себя тестировать. А Ши-Бон нарисовал робота в ластах. С квадратной головой.

– И что это значит?

– Упертость, самолюбование, завышенная самооценка, нетерпимость к чужому мнению…

– Правда? – перебила Эмма. – Саша!

– Во-первых, не робота, а несуществующее животное. Во-вторых, с каких это пор квадратная голова – признак упрямства? Дурацкий тест. Да и вообще все тесты. Никакой тест не расскажет, на что способен человек. Человек сам не знает, что выкинет в критической ситуации… У него мина внутри. В смысле у нас.

– В корне не согласен! – воскликнул Алик. – Я верю в разум и природу.

– Это как?

– Человек или способен на злодейство, или не способен, несмотря на ситуацию. Тот, кто не способен, не сможет убить, даже защищаясь.

– В таком случае кому нужны твои тесты? Хочешь, скажу, что нарисовал бы ты?

– Попробуй!

Вдруг одышливо и сипло зажужжала шибаевская «Моторола». Шпана недовольно взвыл. Звонил капитан Коля Астахов.

– Привет сыскарям. Не отвлекаю? – спросил капитан.

– Нормально.

– Санек, тут, понимаешь, такое дело… Короче, образуется группа по особо тяжким, отбирают людей, я предложил тебя. Как ты понимаешь, будут шерстить вдоль и поперек. Но чем черт не шутит… Если выгорит, пойдешь?

Шибаев сглотнул и не сразу сумел выговорить:

– Пойду.

– Добро. Как жизнь? Как адвокат?

– Нормально. Ты где сейчас? Мы тут обедаем, Эмма заглянула… Хочешь, подваливай.

– Да я бы рысью, но не получится. У Ирки день рождения, в данный момент выбираю подарок, в индийской лавке, между прочим. Вечером торжественный ужин, набегут Иркины клоуны, – Шибаеву показалось, что Коля вздохнул.

– Браслет с Буддой?

– С коброй, – хмыкнул Коля. – Тут полно всяких. Так что спасибо, как-нибудь в другой раз. Эмме и адвокату большой привет. Будь здоров, Шибаев. Ни пуха тебе.

– К черту! – сказал Шибаев.

– Это Коля Астахов? – спросил Алик. – Что случилось?

– Ничего. Всем привет.

– Что он сказал? Я же чувствую! Ши-Бон!

– Да что он мог сказать! Спросил, как дела, сказал, выбирает жене подарок, прийти не может. За что мы пили? За новую жизнь?

– За новую жизнь мы уже выпили, – сказала Эмма. – Давайте за море! Кто со мной? Как представлю себе: море, пляж… – она снова всхлипнула.

– Я! – Алик поспешно поднял руку. – Ши-Бон!

Они смотрели на него выжидающе.

– Поедем, а как же! – сказал после небольшой заминки Шибаев. – А сейчас – за новую жизнь!

Алик посмотрел на Эмму, она улыбнулась и кивнула – ладно, пусть. А потом за море.

И они выпили.

– И что, по-твоему, нарисовал бы я? – напомнил Алик.

– По-моему, ты говорил что-то про курицу, – вспомнил Шибаев. – Зубатое, длинное, розовое, похожее на курицу или крокодила, шесть ног, на голове бантик. Причем в самом верху листа.

Эмма расхохоталась и захлопала в ладоши.

– Почему розовое? – озадаченно спросил Алик. – Я терпеть не могу розовый цвет.

– Розовое – значит, стишки, любовь-морковь, выпендреж и… – Шибаев запнулся. Он хотел сказать: «розовые сопли и вонючие парфюмы», но, взглянув на Эмму, воздержался.

– Любовь-морковь… – фыркнул Алик. – Ты бы понимал! Любовь – это… – он махнул рукой. – Да что тут с тобой! Ты же не веришь, что она в принципе существует.

– Я верю! – сказала Эмма. – Страшно люблю книжки про любовь. И стихи. Саша сказал, ты знаешь много стихов… Почитай, а?

Алик посмотрел на Шибаева. Тот пожал плечами.

– Пожалуйста, Алик!

– Эммочка, для стихов нужна обстановка. – Алик словно невзначай положил ладонь на руку Эммы; она вспыхнула и смутилась; тихонько убрала руку. – Представь себе, сидим мы на берегу теплого моря, ночь, бархатные звезды, волны, шурша, накатывают на песок, запах цветущих деревьев… И я читаю сонеты Шекспира… – Он немного помолчал, давая им возможность проникнуться красотой картинки, потом сказал: – Давай подождем немного, Эммочка. Продадим в хорошие руки твой бизнес – и вперед!

Лицо у Эммы стало мечтательным, и она кивнула…

…Капитан Коля Астахов послонялся по квартире, напился кофе и съел бутерброд с колбасой; после чего стал у окна и задумался о жизни. Светились окна дома напротив, и там были видны люди. Коля подумал, что им даже в голову не приходит, что за ними наблюдают. И еще подумал, что вот так, торча у окна, можно узнать много интересного про житье-бытье соседей. Ему было скучно. Напрашивалась мысль о том, что он совершенно не умеет отдыхать, в кои-то веки выпало пару свободных часов после напряженного рабочего дня, телефон молчит, казалось бы, лови момент и радуйся, а он торчит у окна, пялится на чужие окна, и деть себя ему решительно некуда.

За окном вдруг стал падать снег, крупные невесомые клочки замельтешили в воздухе, и капитан вспомнил, как в прошлом году они с Савелием выбрались на лыжах на Магистерское озеро проведать Философа, который проводил там зимние каникулы – жил в лачуге их общего приятеля. Не успели они перебраться по пешеходному мосту на другую сторону реки, как повалил густой снег и пропала видимость. Они словно ослепли, к тому же Савелий все время падал. Коля поднимал его за шиворот, не стесняясь в выражениях. То есть сначала добродушно посмеивался, потом только рычал. В итоге Савелий исчез, растворился в снегопаде, и Коля перепугался, запаниковал, вообразил себе невесть что…

Коля вздохнул. Эх, хорошо было! Костерок, треп до третьих петухов, звезды… Федор варил грог. Надо бы повторить, а то жизнь проходит… И вообще, сколько той зимы! Не успеешь оглянуться – уже весна. Федор вернется к Новому году, если вернется, конечно. Савелий уверен, что у него кто-то есть… Неуспевающая студентка! Коля иронически хмыкнул.