Александр Устинов - NEXT-2. Следующий. Книга 4. Во имя любви

Франц сделал едва уловимое движение головой, ненавязчиво пытаясь указать своим сообщникам на кого-то присутствующего здесь же, в центре досуга. Юрий и Ангелина осторожно повернули голову. По периметру бассейна располагалось около десятка таких же столиков, но лишь еще три из них облюбовали поклонники трапез на свежем воздухе.

Одно из таких мест, чуть дальше относительно бассейна и ближе к корпусу, занимал одинокий посетитель. Это был седовласый старец с холеным, но ничего не выражающим лицом и размеренными точными движениями. Он умело разделывал на блюде крупного омара, и, казалось, ничто в мире больше не интересовало его так, как этот экзотический дар морских глубин.

— Кто это? — В голосе госпожи Виннер просквозило явное любопытство.

— Какая разница? — раздраженно огрызнулся Хартман, закуривая сигарету и выпуская дым сквозь плотно стиснутые зубы. — Если хотите, шеф-повар!.. Сейчас он за минуту расчленит океанского дружка. И, смею заверить, столько же времени ему потребуется, чтобы расчленить меня. Но прежде я буду вынужден приготовить закуску из вас, — счел необходимым добавить Франц, откидываясь на спинку стула. — Не уверен, что блюдо удастся и будет съедобным. Тем не менее придется учиться на своих ошибках.

— Пейте пиво, господин Хартман, — невозмутимо молвил Мякинец. — Мы уплотним программу, только и всего. Ведь правда, мой ангел?..

Последний вопрос был обращен к Ангелине, которая хмуро раскручивала на столе свой бокал. Женщина была уязвлена до глубины души, и ее аккуратно выщипанные брови сошлись в области переносицы.

— Чтобы уплотнять, надо взяться за ручку пресса, — остудила она оптимистический порыв Юрия. — Где эта ручка?

— Есть автоматический кузнечный молот, — откликнулся Мякинец по-русски. — И я знаю, как его зовут…

— Что он говорит? — По уже укоренившейся в нем привычке Хартман делал вид, что не понимает никакого другого языка, кроме английского.

— Юрий что-то придумал, — усмехнулась Ангелина.

— И сейчас потребует дополнительной суммы?

— Нет, — успокоил Мякинец своего непосредственного босса. Новым огромным глотком он уже до конца осушил кружку и со стуком опустил ее на столешницу. — Будет классический бартер. Бартер с чужим товаром. Надо только свести потенциальных участников сделки. А это — только ради вас — я сделаю бесплатно…

— Делайте. Христа ради, делайте хоть что-то.

Франц поднялся со стула и, не простившись со своими гостями, двинулся прочь. На ходу он уже расстегивал рубашку, а значит, намеревался традиционно совершить парочку небольших заплывов в бассейне. Снять стресс, так сказать. Что ж, каждому свое. Мякинец криво улыбнулся и полез в нагрудный карман рубашки за сигарой.

— Забавно слышать имя Христа в его устах, — сказал он.

— Я бы на твоем месте не думала о забавах, — язвительно бросила Ангелина, хотя последняя реплика Юрия скорее была обращена к самому себе, нежели к ней.

— Если не забавляться, надо лезть в петлю, дорогая…

Но женщина уже не слышала этой реплики своего новоиспеченного любовника. Внимание Виннер вновь сосредоточилось на дальнем от бассейна столике.

Старый холеный господин уже с удовольствием поедал мясо омара, методично и тщательно пережевывая его и не обращая внимания ни на что вокруг. Он полностью посвятил себя процессу поглощения пищи.

Бойцов из бригады Мякинца здесь уже не было. Вместо них служебный вход в «Империю» сторожил обычный сонный вохровец лет сорока пяти, с густыми темными волосами, уложенными на косой пробор, и неровной щеточкой седеющих усов. При появлении Лаврикова мужчина даже не соизволил подняться со своего насиженного места и вел ленивую беседу с незваным посетителем, глядя на него снизу вверх.

Федор Павлович, разрешив почти все необходимые вопросы на сегодня и в итоге столкнувшись с убийством ни в чем не повинных людей, прибыл в головной офис «Империи» во второй половине дня. Он и сам не знал, что именно ему здесь могло понадобиться, но в душе кипела такая злоба на противников, что Лавр понимал: просто так это чувство не уйдет само по себе. Оно требовало логического выхода.

— Никого из высшего руководства? — на всякий случай еще раз переспросил Федор Павлович, хотя вохровец и так недвусмысленно дал ему понять, что здание сейчас пустует.

— Ну я ж тебе говорил! — немного грубовато проворчал тот. — Хочешь — поднимись, дверь подергай. Есть только менеджер. Но он не по компании начальник, а по торговому залу, — уточнил мужчина. — И торчит поэтому в зале. Нужен он тебе — иди в зал. Может, чего купишь.

— У меня все есть, — открестился от такого предложения собеседника Лавр.

— Был этот, Девятирядин…

— Семирядин, — машинально поправил вохровца депутат Государственной думы.

— Какая разница?.. — все так же лениво взмахнул рукой охранник. Казалось, этому человеку все было, мягко говоря, по барабану. Лавр был почти уверен, что до его прихода мужчина спал за столом и продолжит этот процесс, едва визитер покинет помещение через служебный выход. — Андрейка, одним словом. Уехал, минут как двадцать тому… Чуть-чуть с ним разминулся.

— Один? — Вопрос Лавра прозвучал резко, как удар хлыста.

В голове недавнего вора в законе созрел дерзкий план. В конце концов, что он теряет? А Семирядин, как ни крути, обошелся с ним довольно по-свински. Там еще, в больнице, при их первой встрече. Запудрил ему мозги, как последнему лоху. Неужели и в самом деле надеялся, что подобное сойдет ему с рук? Думал, Лавр — несерьезный противник. Старая дохлая кляча. А вот фигушки! Мы таких кордебалетов не прощаем и не забываем.

Вохровец надменно усмехнулся.

— Да какое там!.. — сказал он, будто сплюнул. — Один он был не в состоянии. Ему новая ведьма шофера приставила. А иначе он бы — прямехонько за Владимиром Леонидовичем, царство ему небесное.

Похоже, местный контингент сотрудников не жаловал нового временного президента корпорации. Оно и понятно. Кому приятно, когда тобой помыкает хронический алкоголик, место которому давно уже где-нибудь под забором или в ширпотребной забегаловке в обществе себе подобных.

— Болтлив ты, однако, — все же счел необходимым упрекнуть охранника Федор Павлович.

— Скучно, земляк, — честно признался сонный мужчина с седыми усами. — Сидеть и видеть, что делается, страх как скучно…

Похоже, вохровец не врал. Было в его лице что-то искреннее, но что именно — Лавр уточнять не стал. Развернувшись лицом к двери, Федор Павлович распахнул ее и шагнул на улицу. На небе ненавязчиво скапливались тучки, но, если Лаврикову не изменяла память, дождя сегодня синоптики не обещали. Впрочем, эти и соврут — недорого возьмут. С них станется.