Александр Устинов - NEXT-2. Следующий. Книга 4. Во имя любви

Лавр призывно взмахнул рукой, и почти тут же к обочине плавно приткнулся автомобиль из службы таксопарка. Будто специально и поджидал здесь потенциального клиента. Федор Павлович уселся рядом с таксистом на переднем сиденье и немного путано разъяснил ему, куда следует доставить его персону. Худощавый тип с длинным заостренным носом кивнул и выжал сцепление. Автомобиль сорвался с места и устремился в сторону загородного шоссе.

Двадцати минут оказалось вполне достаточно для такого опытного водителя, чтобы достичь хорошей ровной дороги, петлявшей через сосновый лес. Лавр пристально вгляделся вперед и почти сразу заметил то, что искал. Взгляд депутата зафиксировал до сих пор неубранный остов сгоревшего автомобиля около спаленного дерева. Чуть дальше просматривался поворот к охраняемому дачному поселку.

— Останови, приехали… — распорядился Федор Павлович, и рука его нырнула во внутренний карман пиджака за бумажником.

Щедро расплатившись с таксистом, Лавриков вышел из машины и далее направился пешком. Доставившая его на это место машина развернулась прямо по центру трассы и умчалась в сторону города.

Вот, значит, где произошла эта злополучная трагедия, унесшая жизнь Владимира Кирсанова и отправившая на больничную койку его жену Ольгу. У Лавра болезненно сжалось сердце. Какая-то необъяснимая щемящая тоска. Будто он сам был свидетелем автокатастрофы. Или ее жертвой.

Не доходя до шлагбаума и домика сторожей, Лавр свернул с узкой дороги в рощу. Так и короче будет до дачного поселка, решил он, и неприметнее для окружающих.

С тяжелым портфелем в руке Федор Павлович брел вдоль забора из железных прутьев до тех пор, пока не обнаружил лаз, сделанный, наверное, самими дачниками. Старый вор в законе и не сомневался, что найдет здесь нечто подобное. Ведь он родился и вырос в России. А какая же это Россия, если нет раздвинутых и изломанных прутьев забора и по обе стороны от него хорошо натоптанной тропинки?

Лавр протиснулся между прутьями. Остановившись по ту сторону забора, цепко огляделся вокруг, поставил портфель к ногам и достал из наплечной кобуры пистолет. На всякий случай проверил состояние обоймы и только после этого снял пистолет с предохранителя. Подумав немного, Федор Павлович забросил портфель в кусты и убедился в том, что с первого взгляда обнаружить его будет крайне сложно. Усмехнулся.

— Ох и повезет кому-то, если напорется… — буркнул он себе под нос и, опустив пистолет в боковой карман брюк, двинулся дальше по тропинке.

Контрастный душ возымел свое лечебное и бодрящее действие. Семирядин почувствовал себя значительно лучше, хотя, конечно, алкогольный дурман не собирался полностью отпускать его из своих страстных и пленительных объятий. Состояние Андрея невозможно было даже охарактеризовать как похмельное. Напротив, он был пьян. Вытираться после душа он не стал, а просто набросил на мокрое тело махровый халат. Парадная одежда Семирядина: костюм, сорочка, галстук — все это в хаотичном беспорядке валялось здесь же на полу, у двери в ванную комнату. Андрей не помнил, как раздевался, но наверняка он делал это сам. Не доставивший же его домой шофер помог разоблачиться?

Встретившись с собственным отражением в чуть запотевшем зеркале, Андрей осторожно провел ладонью сначала по мокрым волосам, а затем и по лицу. Заметив что-то, он с удивлением поднес поближе к глазам согнутые пальцы.

— Ай-ай-ай… — пьяно протянул Семирядин. — А под ноготочками-то — ободки… Земля не вымылась из-под ноготочков… И никто не заметил…

Со злорадной усмешкой на губах он включил кран и направил мощную струю на дно раковины. Подхватив щетку, принялся остервенело растирать ею ногти. Попутно Семирядин, не прерывая данной гигиенической процедуры, еще раз покосился в зеркало и вздрогнул от испуга. Резко повернул голову. Ему показалось, что куча сваленной на полу одежды шевелится. Щетка выпала из рук Андрея и с мерзким стуком упала в раковину.

Померещилось. Шмотки лежали абсолютно неподвижно. Однако на всякий случай Семирядин решил удостовериться в этом до конца. Крадучись, он направился к двери ванной, не спуская глаз с кучи тряпья, увенчанной сверху ботинком. Точно, показалось. Облегченно переведя дух, Андрей прислонился затылком к дверному косяку. Нет, так не годится. Появление галлюцинаций — весьма нездоровый признак. Даже он сам это признавал. Решение пришло быстро и оказалось Андрею по душе.

Шлепая по полу босыми ногами, он направился к бару, распахнул его и без лишних раздумий сунул руку в самое нутро заветного местечка. Пальцы тут же наткнулись на бутылку со знакомым ликером. Семирядин замер в недоумении. Этой бутылки здесь не должно было быть. Тем не менее Андрей усилием воли заставил себя взять подвернувшуюся под руку емкость. Затем он, как бомбу, перенес ее на вытянутой руке по направлению к столику и осторожно водрузил на твердую поверхность.

— Лепестки роз… — пробормотал он, ощущая себя в какой-то непонятной и необъяснимой прострации. — Жуткая дрянь… У меня была всего одна такая бутылка…

Семирядин в ужасе попятился от стола, наткнулся копчиком на стул, вздрогнул и отскочил в сторону. Беспомощно замер возле окна и прижался лбом к прохладному стеклу.

— Так нельзя… — укорил самого себя Андрей Матвеевич. — Это все из подкорки что-то лезет и давит реальность… И это — симптом. — Опасливо повернув голову, Семирядин посмотрел на стол и вместо выуженной им из бара бутылки ликера обнаружил там лишь обычную поллитровку хорошей водки. Увиденное не принесло облегчения. Скорее, наоборот, еще больше напугало Андрея. — Нельзя! — Он энергично похлопал себя по щекам, вроде как пытаясь привести в чувство. — Опасно так себя распускать!..

Возвращение к столу было не просто стремительным, оно было молниеносным. Только в заветном глотке прямо из горлышка Семирядин видел спасение для себя лично. И он сделал этот глоток, предварительно лихо свернув пробку с бутылки. Но в этот момент, скрипнув, самостоятельно развернулось низкое кресло с высокой спинкой, стоящее на одной массивной крутящейся ножке.

Андрей подавился водкой и непроизвольно закашлялся. Страх пришел прежде, чем он осознал увиденное. В его кресле, поигрывая пистолетом, сидел Лавриков. Он с усмешкой — усталой и брезгливой — разглядывал своего визави. То есть самого Семирядина.

— Опасно, конечно… — негромко произнес Федор Павлович. — А если учесть, что ощущение опасности или безопасности зависит совсем не от того, что действительно происходит…

— А… А от чего? — Рука Андрея, по-прежнему сжимавшая узкое горлышко поллитровки, заметно подрагивала.