Александр Устинов - NEXT-2. Следующий. Книга 3. Чужая война

Так вот, значит, какие события произошли в отсутствие Санчо! Кто-то являлся к Лавру для переговоров и поставил определенные условия. А он-то, Мошкин, поначалу решил, что народный избранник спятил, устроив погром на веранде.

— Кто был? — коротко поинтересовался Санчо.

— Ессентуки.

— Во гнида! — Александр стиснул пудовые кулаки так, что костяшки пальцев побелели. Окажись Ессентуки сейчас здесь, прямо перед его носом, Санчо уж постарался бы, чтобы парламентер в ближайшее время записался на прием к стоматологу. Он бы из этого перебежчика всю душу вытряс. Если, конечно, душа у него вообще есть.

— Он-то ни при чем, — охладил пыл соратника Федор Павлович. — Не этого, так другую шестерку прислали бы.

Лавриков дошел-таки до заветного крылечка и обессиленно опустился на верхнюю ступеньку, отшвырнул сигарету в кусты и обхватил руками седую голову. Усталость бывшего авторитета была не только моральной, как он сам себе это представлял, но и физической. Что там говорить! Организм уже был не такой выносливый, как прежде, лет десять назад, к примеру. За день Лавру пришлось изрядно помотаться. Электричка, церковь и так далее. Шумный вздох вырвался из его по-старчески впалой груди.

— Выпить в доме есть? — обратился он с вопросом к Санчо, который собирался присесть рядом.

Тот даже не стал заводить с Лавром извечный спор о язве и о том, как пагубно отражается на ней принятие алкоголя. С готовностью ринулся в дом, понимая, что в такой момент Федору Павловичу просто необходимо выпить. Грехи прошлого, дьявол их забери.

— Сейчас пойду спрошу у Клавы, — бросил он на ходу.

— Тьфу!

Причина такой досады со стороны депутата была Мошкину вполне понятна. Если раньше, в то время, когда они жили в роскошном особняке, всеми запасами, как спиртными, так и всеми прочими, распоряжался Александр, то теперь все кардинально изменилось. Превратившийся в законченного подкаблучника, управделами вынужден был во всем спрашивать разрешения дамы сердца. Мысль о том, что Клава вполне может и отказать Лаврикову в выпивке, а так оно, скорее всего, и будет, привела недавнего законника в крайнюю степень раздражения. Все это мгновенно пронеслось в голове Санчо.

— Не плюйся! — осудил он реакцию народного избранника. — Она, между прочим, морги уже собиралась обзванивать.

— Зачем? — ошарашенно вопросил Лавр.

— Тебя искать.

— Чего ж не обзвонила?

Очередная шпилька была пропущена мимо ушей. Ну, не нравятся Лаврикову его теплые чувства к Клавдии — не надо. В конце концов, не на Федора Павловича Мошкин пытался произвести впечатление в данном вопросе. В очередной раз шмыгнув носом, он неопределенно мотнул головой куда-то в глубину дачи.

— Так детей надо было сначала накормить, потом уложить, — пробубнил Александр себе под нос.

С этими словами он развернулся и ринулся в дом. Слишком торопливо, как показалось и самому Санчо, и наблюдавшему за ним Лавру. Однако Федор Павлович оказался проворнее. Упав на крыльцо физиономией вниз, депутат растянулся на животе, а его выброшенная вперед сухощавая длинная рука вцепилась в пухлую ногу помощника где-то чуть выше щиколотки. Лавр дернул его на себя, от чего Санчо едва не рухнул на пол всей массой своего тела. Балансируя на одной ноге, он лишь в последний момент сумел восстановить равновесие.

— Погоди! — грозно прозвучал за спиной окрик Лаврикова.

— Да я за выпивкой… — Санчо продолжал лягать своего шефа, надеясь отделаться от него. Руками он вцепился в дверной косяк.

— Успеешь… — Лавр тоже поднялся на ноги, но жертву свою не отпустил. Хорошо, что на улице уже было темно, и их не могли видеть соседи. Посторонние наблюдатели наверняка решили бы, что Мошкин пытается сделать «ласточку», а его друг оказывает в этих потугах поддержку. Ни дать ни взять сцена из балетного действа. — Каких детей?

— Каких детей? — машинально переспросил Санчо, часто моргая.

— Ну, Клава каких детей укладывала?! — Лавр не желал отвязываться. — Откуда дети во множественном числе взялись, когда был один ребенок? Один! — напомнил бывший авторитет. — Федор Федорович Лавриков! Поколение next. Или у меня еще кто-то завелся внебрачный?! Next-два? Или next в квадрате?

Мошкин протестующе покачал головой.

— Не, это не твой, — заверил он депутата Государственной думы. — Я точно знаю.

— Санчо! — Лавриков с явным раздражением бросил, наконец, злосчастную ногу своего помощника, и тот с облегчением принял нормальное вертикальное положение тела. — У меня и так все натянуто. Говори как есть. Кто не мой?

Отмалчиваться уже не имело смысла. Это означало только сильнее провоцировать Федора Павловича на скандал. Абсолютно случайно сболтнувшему лишнее Мошкину теперь была только одна дорога. В пасть к разъяренному хищнику. Куда он и бросился, не видя другой возможности.

— Да Ванечка Кирсанов, — бросил Александр как можно небрежнее. Так, будто присутствие в доме Лавра этого мальчугана — вполне естественное положение вещей. Мол, чему тут удивляться.

— Ванечка? — Нехорошие предчувствия закрались в душу Лавра.

— Ага. Иван. Замечательный мальчик.

— Тот самый, императорский?

— Ну! — Мошкин судорожно сглотнул, скрывая сие рефлекторное действо за обезоруживающей улыбкой.

Лавриков больно шлепнул себя по лбу ладонью и зажмурился. Эмоции переполнили его. Он шумно дышал широко открытым ртом. Слова вертелись на языке, но выхода не находили. Казалось, легендарный воровской авторитет утратил дар речи. Подобное состояние длилось у него минуты три.

— Я же просил… — вымолвил он наконец осипшим голосом. — Я категорически настаивал… Приказывал, наконец! Не втягивайте меня в чужие игры. Своих хватает — не расхлебать! А вы?

— Что «мы»?! — Мошкин не только не испытывал к своему старому подельнику жалости, но даже, напротив, закипел от собственного негодования. — Ребенок отца потерял, мать при смерти! — злобно вещал он. — Няньку в лес заманили и бросили!

— В лес заманили? — Лавриков отступил на шаг назад и слегка покачнулся, как пьяный. — Разбойники?

— Да, в лес! — не унимался Санчо, переходя на крик и брызжа слюной в разные стороны. — И может, хуже разбойников!

— Сказки братьев Гримм, твою мать!

— Не сказки, а реальная правда жизни! Пацану просто опасно было дома оставаться! По всем раскладам его убить должны!

Лавриков раздраженно отмахнулся и, по мере того как Мошкин распалялся, все больше и больше понижал тембр своего голоса.

— Это тебя убить надо по всем раскладам! — мрачно заявил он.

Трудно сказать, решился бы законопослушный депутат на убийство своего помощника прямо сейчас или нет, но, привлеченная криками возлюбленного, на помощь Александру явилась Клавдия. На ней был просторный ситцевый халат, в руках мокрая тряпка для мытья посуды.