Федор Анич - Я сделаю это для нас

Мне очень жаль, что мне не хватило смелости сказать об этом Джону, но я знал все, что происходило с Вивьен. Я знал ту историю, знал и мог помочь ей, мог предотвратить беду. Но я не сделал этого. Не знаю почему… Наверное, мы были очень молоды и доверяли друг другу. Нет, не так, мы просто верили друг в друга и не предполагали даже, что слепая вера может привести к беде. Иногда молчать не стоит. Иногда стоит прислушаться к себе и предупредить, чем потом всю жизнь сожалеть.

Вивьен в молодости была особенно прекрасна. В школе и даже потом, в колледже, она всегда была девочкой-топ. Помните тех девчонок, с которыми мечтали встречаться все парни в школе? Вот такой была Вивьен. И когда у нее появился молодой человек, которого не знал никто и который был старше ее на пять лет, она стала еще популярнее. Он приезжал за ней на машине и увозил после уроков. Домой Вивьен приезжала не позже, чем она бы добиралась своим ходом. Со своим новым бойфрендом она встречалась не тайно, все друзья и ее сестра знали о нем. Знал и я, человек, который был безудержно влюблен в другую девчонку, но Вивьен была моей подругой с третьего класса.

— Mon cher, — говорила Вивьен, — ты даже не представляешь, какой хороший N! Я так его люблю! Я жду, когда мне исполнится восемнадцать и я смогу выйти за него замуж. Я хочу от него детей, mon cher! Понимаешь? Детей!

Я искренне радовался за подругу и тоже ждал, когда же ей исполнится восемнадцать. Я знал, что Вивьен уже давно не девственна, но имеет ли это значение, если она нашла свою любовь?

Мы закончили школу, и Вивьен вовсю готовилась сразу к двум событиям: к поступлению в университет и к свадьбе. N подарил ей маленькое, аккуратное колечко, которое она, как влюбленная невеста, носила на соответствующем пальце. Она была так счастлива и беззаботна! А я был счастлив за нее. Тот год был похож на сон. Моя возлюбленная приняла мою симпатию, и мы начали встречаться, и я немного упустил из виду Вивьен и ее вторую половину…

Беда пришла откуда не ждали — N арестовали за распространение наркотиков. Он оказался человеком непростым, со связями, и очень скоро вышел. Вивьен была опустошена. Она готовилась связать свою жизнь с человеком, который зарабатывает на смерти зависимых людей. Она плакала, но заставляла себя поступить правильно — забыть об этом человеке, расторгнуть помолвку, не вспоминать. В общем, отрезать себе руку и попытаться жить так, как будто этой руки никогда не было. Она жила со своей болью почти полгода, N пытался вернуть ее расположение, а я поддерживал ее. Я знал, что Вивьен отрубила руку, что пытается излечиться, я верил, что она закрыла для себя эту дверь. Но нет. Она обманывала себя.

Я не могу винить ее в том, что произошло далее, не могу! Потому что и я, и Вивьен были обмануты ее сердцем. Разве можно винить человека в этом? Нельзя забыть, да, это выбор Питера, и я понимаю его. Но винить Вивьен не за что. Она была еще большей жертвой, чем Питер.

N не исчез из ее жизни. Несмотря на то, что Вивьен сказала себе и всем, что все кончено, N присутствовал где-то рядом. Он был, и нельзя сказать, что я не мог этого видеть. Мог, видел, но не придавал значения. Ну ходит человек теми же дорогами, что и мы, ну отправляет ей цветы на день рождения… Все-таки не чужой. Она собиралась за него замуж, он имеет право отправить ей цветы. (Конечно же, не имеет никакого права! Но тогда, в двадцать лет, нам казалось, что такое право у него было.) Так или иначе, N был нарисован в этой картине, и стереть его было невозможно.

Спустя полгода после расставания с N у Вивьен появился Питер. Питер — мой брат. Человек, с которым я вырос. Вивьен и Питер знакомы почти столько же, сколько и мы. Но никогда Питер не воспринимал Вивьен как девушку, с которой он может быть счастлив как мужчина.

— Я видел, как росли ее сиськи, — говорил Питер. — Да, они выросли. Ты считаешь, у нас может что-то получиться?

— Я не знаю, Питер, — отвечал я. Но хотел, чтобы получилось.

Питер начал ухаживать за Вивьен, а моя вторая половина была готова принять мое предложение. Я видел N, я понимал, что он опасен как никогда. Люди, которые могут покупать себе еду на деньги, полученные от закабаленного умирающего человека, коварны и безжалостны. Но я предпочитал думать, что Вивьен действительно больше не нуждается в N. Я верил, что отрубленная рука уже сгнила, а рана затянулась. Наверное, мне так было легче. Хотя я должен был видеть, что Вивьен не забыла, не отпустила.

Все случилось так быстро и фатально, что я не поверил. После чего N исчез навсегда. Но перед этим он причинил Вивьен ужасную боль.

Болезненным и неожиданным прыжком N завладел Вивьен и плюнул ей в душу. Он растворился в сумерках подгнивающих подвалов и больше никогда не показывался. Я не видел его и знал, что он никогда не вернется. Вивьен же боялась его возвращения еще много лет спустя. Да, после случившегося она навсегда вычеркнула его из своей жизни, забыла, отрубила руку. Отрубила на самом деле. Я понял это и понял, что до этого Вивьен обманывала всех, в том числе себя. Рука была цела до того дня, когда N решился взять то, что хотел. Вивьен дотянула до того момента, когда это стало ампутированием по медицинским показаниям. Отмершая рука больше не причиняла боль своим присутствием, но оставить ее означало умереть. А мы все думали, что ее там давным-давно нет…

Залечивать раны предстояло Питеру.

Но ему нужно было смириться с тем, что Вивьен пошла на неосознанное предательство. Да, она была невиновна, да, она была жертвой. Но… В юридической науке есть такой раздел — виктимология, которая изучает личность жертвы. С точки зрения виктимологии Вивьен была идеальной жертвой. Она сделала все, чтобы оставить преступнику доступ к себе, и провоцировала его своим ненавязчивым и прохладным, но вниманием. Она была изнасилована человеком, который клялся ей в любви и подарил кольцо, она была предана человеком, которому верила до самой последней минуты.

В тот миг, когда все оборвалось — вся прошлая жизнь, вся вера и все надежды на счастливое будущее, Вивьен осталась совсем одна. Никого не было рядом. Ни меня, ни Питера. Я не знаю, как она пережила ту ночь. Если бы я был рядом, наверное, мы бы покончили жизнь самоубийством — Вивьен всегда была сильнее меня, но она была слишком ведома. Ну а как еще объяснить невозможность противостоять чарам N, который был самым страшным в ее жизни человеком? Я был слаб, я бы не простил ни себя, ни ее. Я бы убедил и себя, и ее, что уйти на тот свет — самый безболезненный способ. Хорошо, что меня там не было. И у меня, и у Вивьен случилась какая-то жизнь после этого, а если бы я был рядом, мы бы точно перешли на тот свет.