Николас Фрилинг - Сфера влияния

— А знаете, он вполне может быть где-нибудь в другой части Австрии.

— Соревнования начинаются сегодня. Девушки встанут на олимпийскую лыжню. Это привлечет огромную толпу зрителей.

— Понимаю. Вы говорите с таким энтузиазмом. Вы думаете, что это привлечет и его внимание?

— Ему нравится наблюдать за соревнующимися девушками. Конечно, если вы хотите совершить тур по Австрии, это ваше дело. Но это будет грандиозной потерей времени. Что ж, теряйте его, доставьте себе удовольствие. Это все не важно. Разве вы не понимаете?

— Понимаю. Все не важно.

— Вы все воспринимаете слишком серьезно, — раздраженно заметила она. — Здесь же все ясно как день. Жан-Клод сбежал, чтобы немного поразвлечься. Он подобрал где-то эту нелепую куклу и рванул кататься на лыжах. Вы разве не понимаете, что знать это — вполне достаточно? Здесь нет ничего серьезного. Забудьте об этом дураке Канизиусе. Он обратился к вам, потому что он старый слуга компании. Ну а раз вы оказались здесь — прекрасно, извлеките из этого собственную выгоду. Развлекитесь немного.

— С вами, — усмехнулся он.

— О, не надо мстить мне. Это была всего-навсего маленькая вспышка гнева. Подозревайте кого угодно и в чем угодно, если вам это нравится. Я горнолыжница, и мне нужен адреналин.

— И вы собираетесь принять участие в соревнованиях, так?

— Да. Когда дело касается соревнований, я любой девице дам сто очков вперед, и Жан-Клод прекрасно знает об этом. Как, кстати, зовут эту красотку?

— Дагмар Швивельбейн.

— О! Чудесное имечко! — рассмеялась она.

— А вот немцы не видят в нем ничего смешного.

— А я тем не менее вижу. Да еще для горнолыжницы!

— Так вы хотите просто подойти и похлопать его по плечу.

— Ну, скажите мне теперь, что вы бы сделали, если бы я не приехала сюда, чтобы разыскать его для вас?

— О, это было бы долгое и нудное мероприятие, — невозмутимо сказал он, не сводя с нее глаз. — Ездил бы кругом на машине, проверял все отели, рестораны, шале, сданные внаем, гаражи, магазины — все, если бы возникла такая необходимость. — Говорить ей, насколько мало энтузиазма проявила австрийская полиция, необходимости не было. Проверить все между Страсбургом и Фелдкиршем!

— Вы думаете? — Она пожала плечами. — Это же идиотизм. И вообще, забудьте, что вы полицейский. Я буду учить вас кататься на лыжах.

— Прекрасно, — невозмутимо отозвался он.

Горнолыжница! Ладно, он станет придерживаться ее версии; вообще в ее рассказе было достаточно правды для того, чтобы он не сомневался в том, что поступает правильно. Без сомнения, она хотела отыскать Жан-Клода, и, без сомнения, с ней это сделать гораздо легче, чем без нее. В огромной толпе он вполне мог бы и не узнать ее мужа. А уж она точно не ошиблась бы! Он, конечно, был уверен, что в конце концов отыскал бы Маршала самостоятельно, перевернув все от Страсбурга до Фелдкирша, — ведь люди должны где-то питаться и спать, а Маршал был к тому же богат и взыскателен в запросах…

Но какая это была бы работа! Он абсолютно не сомневался в том, что она была права — эти двое где-то в Инсбруке или в его окрестностях и они конечно же оставили след, по которому их можно найти. Он ничего не сказал о банковских счетах, но в банк с ней поехал — она собиралась в спешке и взяла с собой мало денег. Он подумал о том, что просто великолепно, что эти люди так легко могут получить деньги, для них это было словно напиться воды из-под крана — надо просто повернуть кран, и все, вот она, вода.

Он с интересом наблюдал за тем, как она обменивается шутками с банковским кассиром, а потом идет к нему, засовывая в карман своей куртки с капюшоном пачку австрийских банкнотов.

— У вас есть счет в Инсбруке?

— Нет — в Вене.

И вот теперь они стояли в толпе, наблюдая за соревнованиями. Нигде не было никаких признаков кого-нибудь похожего на Жан-Клода или его молоденькую подружку.

Лыжи никогда особенно не интересовали Ван дер Валька. Первый раз в жизни он смотрел соревнования. Ему нравилось, как девушки с шумом мчались по кривой, вспарывая лыжами снег, отклоняясь то туда, то сюда, сопротивляясь центробежной силе, зажав под мышками лыжные палки, лавировали между стойками и, с легкостью преодолев последний кусок спуска, тормозили, поднимая фонтаны снежных брызг. Это происходило очень быстро, выглядело очень грациозно и было очень захватывающе.

Девушка, преодолевшая спуск быстрее всех, не произвела на Анн-Мари должного впечатления.

— Коротконогая, скудоумная, сексуально привлекательная так же, как стакан выдохшегося пива. Точно так же.

— Да?

Здесь, возможно, было тысяч десять зрителей, а возможно, и больше, а еще пара тысяч рассредоточилась по всей белой долине. Люди заполонили все пространство, весь горный склон сверху донизу; толпа растянулась километра на четыре вдоль всей олимпийской лыжни, так что разглядеть в ней кого-либо было просто невозможно. В районе финишной прямой сгрудилась пара тысяч человек; возможно, он был среди них, наблюдая за соревнованиями в бинокль.

— Точно так же, — продолжала она. — По-настоящему хорошие лыжницы, на которых интересно смотреть, обладающие талантом и стилем, получили плохие стартовые номера, а у великолепных победительниц стиль как у джипа.

Он был полностью с ней согласен. Одна из лучших, по его мнению, девушек, стремительно и грациозно взрезавшая снег, ободряя себя громкими вскриками, слишком далеко отъехала от накатанного лыжного пути и попала на полосу льда, потеряв самообладание, она с воем врезалась в толпу. Ей тут же помогли подняться, но она снова плюхнулась в снег, смеясь.

Соревнования еще не завершились, но первая дюжина уже прошла трассу, так что настоящие фанаты, которых интересовали только лучшие участницы, а не само зрелище, как таковое, и которых не волновала бодрящая атмосфера праздника, уже покидали склон, направляясь к своим автомобилям, стоявшим у его подножия.

Ван дер Вальк не спускал глаз с парочки, беседующей метрах в четырехстах, может, пятистах ниже того места, где стояли они с Анн-Мари. Это ведь вполне могли быть Жан-Клод и его юная немка. Девушка в большой белой меховой шапке была одета в форму участницы; мужчина грузил лыжи на багажник красного фургончика. Проблема была в том, что еще по крайней мере тысяча парочек выглядела совсем как эта. А уж нос мужчины Ван дер Вальк не мог разглядеть вовсе, он видел только пятно лица. Он подрегулировал бинокль, поджидая, пока мужчина повернется в профиль, вдруг бинокль был вырван из его рук — это Анн-Мари заметила, чем он занят. Красный автомобиль подал чуть назад, а потом, выехав на дорогу, запетлял между соснами. Ван дер Вальк вернул себе бинокль и присмотрелся к машине. Это был «Фиат-2300».