Хью Пентикост - Где снег был красным

— Ты прав, — сказал Майлз. Он обратился к Эмили Саттер: — Можно нам воспользоваться старым кабинетом майора, чтобы поговорить с людьми по отдельности?

Эмили выглядела несчастной.

— Он был заперт всю зиму, Маклин. Боюсь, там страшно неприбрано и пыльно.

— Беспорядка все равно не избежать, а кабинет — самое уединенное место в доме.

— Ну… если это кажется вам наилучшим вариантом, Маклин. Выключатель справа от двери, как войдете.

Кабинет покойного майора Боуэна Эмили держала закрытым и не использовала не ради экономии топлива для обогрева или чтобы меньше было работы по дому, а потому, что она испытывала к этой комнатушке весьма сентиментальные чувства. В маленьком помещении находились в основном книжные шкафы. Еще там поместился камин и сиденье с подушками. Сиденье можно было открыть и найти там удивительное собрание бесполезных вещей. Над камином висела сабля, которую майор носил во время испано-американской войны. Имелся также маленький шкафчик со стеклянными дверцами, в котором майор Боуэн хранил вещи, интересные только ему одному. Там лежал охотничий нож с прядью черных волос, обмотанной вокруг лезвия. Однажды майор заблудился в прерии, и его, умирающего, нашла индейская девушка и вывезла к людям. Он попросил у спасительницы на память прядь волос и сам отрезал ее своим охотничьим ножом. Еще в шкафчике находился набор шахмат из Индии, сделанных из слоновой кости. Имелась чернильница, изготовленная из копыта любимого скакуна майора, после того как конь сломал шею в поле в один неудачный день. Еще там была миниатюрная статуэтка гончей собаки с добрыми глазами, сделанная из слоновой кости, которую Боуэну подарила на день рождения его покойная жена. Кроме того, в шкафчике хранился большой белый зуб на золотой цепочке, но тайна о том, что это за зуб — человеческий или звериный, ушла в могилу вместе с майором.

Когда Маклин Майлз открыл дверь в кабинет и включил свет, в нос вошедшим ударил резкий пыльный запах книг, к которым слишком долго не прикасались и которые, возможно, местами покрыты плесенью. Майор узнавал о жизни от Киплинга, об исторических событиях — от Генти, о науке — от Жюля Верна и Герберта Уэллса. Но наибольшую страсть он питал к детективным историям. На его книжных полках стояли тысячи криминальных романов. «Единственное средство для меня, чтобы уснуть, — это взять с собой в постель хороший детектив», — говаривал он. Создателей такой литературы не особенно превозносят, но они к этому привыкли. По неясной причине людям, похоже, необходимо какое-то оправдание для удовольствия, которое они получают от чтения детективов. Такие книги «помогают уснуть», «помогают забыть о делах и заботах», «их можно прочитать в один присест». Или, не указывая никаких причин, люди ссылаются на «великих личностей», которые читали и любили детективы.

Маклин обратился к Руфу:

— Будь добр, позови сюда Илайхью и мисс Робинсон.

— Ладно.

— И скажи Биму, чтобы, когда приедут полицейские, он тотчас же сообщил нам.

Руф вернулся в гостиную. Он чувствовал царящее там напряжение. Гилсон подумал о том, насколько ситуация, сложившаяся здесь после преступления, отличается от аналогичной в большом городе. В помещении не было полицейских, блокирующих двери. Людей попросили не уходить, и они не уйдут. Все они — друзья и соседи. Разобраться в преступлении быстро и четко было в их интересах. Они все будут помогать расследованию. Тут Руф осознал, что это не совсем так. Они все будут помогать, кроме одного! И возможно, кроме близких людей этого одного!

Внезапно Гилсон почувствовал усталость. Этот вечер вымотал его. Испытывая нежные чувства к Лиз, ему было тяжко наблюдать за ней в компании Роджера; Роджера, который после возвращения Терренса предельно старательно избегал встреч с Сьюзен. По поведению Лиз Руф видел, что та хочет дать Роджеру шанс. Такого шанса, подумал он, не дал бы Линдсею Алонсо. Гилсон в жизни не видел, чтобы Холбрук так много пил или задерживался так поздно на празднике. Руф потряс головой, словно очищаясь от наплывающего тумана. В самом деле, и дом, и люди в нем выглядели странно — так, как Гилсону показалось сразу после обнаружения трупа. Все вокруг больше никогда не будет полностью таким же, как два часа назад, в разгар вечеринки.

Он подозвал жестом Илайхью, который зашаркал через комнату к нему, теребя свои пиратские усы.

— Я могу чем-то помочь, Руф?

— Илайхью, с тобой Маклин хочет побеседовать. Он в кабинете майора.

— Черт! Мне ему сказать нечего. Я весь вечер никуда не выходил. Какой из меня убийца? Я только тех убиваю, у кого плавники есть или мех.

Руф улыбнулся словам старика:

— Он просто хочет спросить у тебя, знаешь ли ты, когда начал идти снег.

— Ну, это запросто. Снег пошел в шесть минут второго ночи.

— Иди скажи ему.

— Надеюсь, Маклин от такой важной новости не лопнет, — пробормотал Илайхью и направился к кабинету.

Руф, все еще стоя в дверном проеме, заметил Тину Робинсон в центре группы женщин. Ему страшно не хотелось вламываться в эту компанию, чтобы отправить Тину к Маклину: посыпятся тысячи вопросов, на которые он не сможет ответить. Пока Гилсон стоял, надеясь, что мисс Робинсон сама его заметит, кто-то положил руку ему на плечо. Это оказалась Лиз. Она была очень бледной, и от выражения ее глаз у Руфа заболела душа.

— Здравствуй, — чуть слышно произнесла девушка.

— Привет, — сказал он и попытался улыбнуться.

Ее пальцы сжали его плечо.

— Руф, ты не можешь позволить им такое.

— Что позволить, дорогая?

— Валить всю вину на Роджера… только из-за того, что сказала Сьюзен.

— Лиз, дорогая, никто ни на кого ничего не валит. Мы просто пытаемся выяснить, что произошло, и мы к этому только приступили. Ты же понимаешь, в таких делах у нас нет никакого опыта.

— Знаешь, что они там говорят? Будто кто-то рассказал Терренсу про… про Роджера с Сьюзен и что Терренс и Роджер подрались из-за этого и Роджер его убил.

— Слушай, Лиз, не важно, кто что говорит, поскольку никто ничего не знает. Не стану скрывать, скажу тебе, что мы не нашли ни одной улики против кого бы то ни было. Следовало ожидать, что все примутся гадать да судить. Люди, как-никак.

Девушка посмотрела Руфу в лицо, и он заметил, что она делала усилие, чтобы ее губы не дрожали.

— Ты же не позволишь, чтобы Маклин ухватился за самую легкую версию, а, Руф?

— Маклину вовсе незачем совершать ошибки, — ответил Гилсон. — Ему о карьере думать надо. Наверно, такие слова немного несправедливы, потому что вдобавок ко всему он честный человек.

Ему хотелось сказать еще несколько слов, чтобы успокоить Лиз, но тут к ним присоединился судья Кревен. Судья, одетый в твидовый костюм от «Харрис», который был чем-то вроде его фирменной марки, вставлял новую сигару в мундштук из слоновой кости. Этот толстый человек с кустистыми бровями, будучи облаченным в мантию на судебных заседаниях, казался персоной важной и доброй в то же время.