Жорж Сименон - Люди, живущие по соседству. Часовщик из Эвертона

— Вы обнаружили, что ваша машина исчезла из гаража, когда вернулись домой?

— Совершенно верно.

— Вы выходили ночью?

— Нет.

Гэллоуэй не лгал, но все же обманывал полицейских и поэтому боялся покраснеть. Они вновь обменялись знаками, отошли в угол магазина и стали что-то обсуждать вполголоса. Гэллоуэй машинально встал за прилавок, словно принимал посетителя. Он не пытался подслушивать, о чем они разговаривали.

— Вы позволите воспользоваться вашим телефоном? Не бойтесь, мы позвоним за наш счет.

Мужчина вызвал телефонистку.

— Алло!.. Говорит полиция штата. Соедините меня с постом в Хортонвиле… Да… Благодарю вас…

Стояла прекрасная погода. Зазвонили колокола. Лужайка напротив, на которую деревья отбрасывали голубоватые тени, была усеяна желтыми цветами.

— Фред, это ты? Говорит Дэн. Можешь соединить меня с лейтенантом?

Ждать ему пришлось не больше минуты. Он говорил вполголоса, чуть ли не шепотом, прикрыв трубку ладонью.

— Мы приехали, лейтенант. Он здесь… Алло!.. Да… Мы нашли его в магазине… Нет… Похоже, он ничего не делал… Он живет на втором этаже и слышал, как звонил телефон… Мне трудно вам объяснить… Помещения расположены так, что он должен был выйти из квартиры и обогнуть здание, а оно довольно длинное… Да… да… Похоже, грузовичок исчез из гаража до половины двенадцатого вечера…

Был слышен голос лейтенанта, отчего фонографическая пластинка вибрировала, но разобрать слова было невозможно. Полицейский, державший слуховую трубку в руке, казался по-прежнему озадаченным.

— Да… да… Разумеется… Здесь есть нечто любопытное…

Во время разговора он рассматривал Гэллоуэя с любопытством, в котором не было ни капли антипатии.

— Да, так будет лучше… Примерно час езды… Чуть больше…

Он повесил трубку и закурил сигарету.

— Лейтенант хочет, чтобы вы поехали вместе со мной, чтобы формально опознать вашу машину.

— Я могу подняться наверх и запереть двери?

— Пожалуйста.

Дейв взялся за ручку. Они оба последовали за ним, огибая здание. Один из полицейских сразу же заметил свежую зазубрину на двери гаража.

— Это ваш гараж?

— Да.

Он открыл дверь, чтобы заглянуть внутрь. На бетонном полу, на том месте, где раньше стояла машина, теперь было только черное масляное пятно.

Дейв начал подниматься по лестнице. За ним следовал тот полицейский, что пониже, словно они вновь договорились знаками.

— Полагаю, я не успею приготовить себе чашку кофе?

— Получится быстрее, если мы остановимся по дороге и зайдем в ресторан.

Полицейский осмотрелся, по-прежнему удивленный, словно человек, который боится, что ошибся дверью. Пока Дейв причесывался и умывался, он заглянул в обе комнаты.

— Такое впечатление, что вы не ложились! — заметил полицейский.

Но поскольку Гэллоуэй искал ответ, он поспешил добавить:

— Это не мое дело. Вы не обязаны мне отвечать.

Чуть позже таким же отстраненным тоном он спросил, хотя это, скорее, был не вопрос, а реплика:

— Вы не женаты?

Дейв спросил себя, что в его квартире могло навести полицейского на такую мысль. Ради Бена он всегда старался, чтобы их квартира не была похожа на жилище одиноких мужчин. У Мьюсака, например, это всегда его поражало. Никто не мог обмануться на этот счет. Сам запах подсказывал, что в доме не было женщины.

— Когда-то я был женат, — ответил Дейв.

Он вел себя как некоторые больные, испытывающие такой страх перед возможным приступом, что живут в замедленном темпе, делают осторожные движения, говорят потухшим голосом.

По сути, приезд двух полицейских не удивил его. Он тем более не думал, что Бен попал в аварию. Впрочем, если бы речь шла об аварии, они сразу же рассказали бы обо всем.

С тех пор как он накануне вернулся в пустую квартиру, он знал, что все на самом деле очень серьезно. И сейчас он старался расправить плечи, чтобы не выглядеть человеком, покорившимся судьбе.

Неважно, что произошло. Ему непременно надо было защитить сына. Никогда прежде он не ощущал столь явственно, столь чувственно существовавшую между ними связь. Это вовсе не был другой человек, где-то — бог весть где — попавший в трудное положение, это была частичка его самого.

Он вел себя как честный гражданин, уважающий законы, немного боязливый, но которому не в чем себя упрекнуть.

— Полагаю, не имеет значения, что я не побрился?

Он был рыжим, но не таким, как Хавкинсы, а яркорыжим. Его тонкие волосы уже начали редеть. На лице играли золотистые отблески солнечных лучей. Почему он заглянул на кухню, хотя электрическая плитка не была зажжена? По привычке! Он запер дверь на ключ, спустился ко второму полицейскому, которому его товарищ что-то говорил.

— Вы идете?

Гэллоуэй хотел сесть на заднее сиденье, но ему знаками дали понять, чтобы он садился вперед. К его удивлению, только один полицейский, тот, что был ниже ростом, сел в машину, на водительское место. Второй же остался стоять на тротуаре и смотрел, как они отъезжали.

— В воскресенье утром всегда полно дел, — говорил полицейским тоном, которым он мог бы беседовать с кем-нибудь в баре. — По субботам, особенно вечером, люди не в состоянии вести себя спокойно.

И действительно, всю дорогу чувствовалось воскресенье. В каждой деревне можно было увидеть белые церкви с распахнутыми дверями, женщин в белых перчатках. Кое-где маленькие девочки шли, выстроившись в ряд, и каждая из них несла в руках букет.

— Не забудьте про мою чашку кофе, — сказал Дейв, с трудом выдавливая из себя улыбку.

— При выезде из Покипси есть прелестное местечко.

Они проехали город, не останавливаясь, миновали мост через Гудзон, сверкавший под яркими лучами солнца. Как раз в этот момент по заливу плыл экскурсионный пароходик.

Машина добралась до первых отрогов Кэтскилза. По извилистой дороге с крутыми подъемами и спусками въехала в темный прохладный лес и стала огибать озеро. Иногда на плато появлялись фермы и луга. На обочине дороги, перед небольшим рестораном для автомобилистов, украшенным рекламой различных марок лимонада, полицейский остановил машину и сделал заказ подбежавшей девушке в брюках.

— Два кофе.

— Черный?

— Мне черный, — сказал Дейв. — С двумя кусочками сахара.

— Мне то же самое.

Для большинства людей это было чудесное воскресенье. Чуть дальше они пересекли площадку для гольфа, на которой то тут, то там стояли небольшие группы людей с перекинутыми через плечо клубными рюкзаками. Почти все мужчины были в белых кепках. Многие женщины — в шортах и солнечных очках.

Судя по телефонному звонку и фразам, которые слышал Дейв, они направлялись в Хортонвиль. Он уже там был. Хортонвиль представлял собой небольшую деревню, расположенную на границе штатов Нью-Йорк и Пенсильвания. Ему казалось, что он помнил одноэтажное кирпичное здание полицейского поста на обочине дороги. От Эвертона до Хортонвиля было миль шестьдесят, и им понадобилось примерно час с четвертью, чтобы их преодолеть.