Николай Шпыркович - Лепила-2 (СИ)

- Что так долго? - как можно спокойнее сказал я.

- А мне, между прочим, за это не платят, - огрызнулся тот, - моя работа - краны и унитазы, а не баллоны по больнице таскать!

Прав сантехник? Прав. Это, действительно, "не входит в его функциональные обязанности", ничего с него не возьмешь, мало того, поблагодарить я его должен, а там, глядишь, и спиртика когда капнуть. Не то - пошлет просто в следующий раз, и будет со своими бачками - смесителями ковыряться. Уж так просили мы, чтобы назначили кого ответственного за доставку кислорода - шиш, все ставки утверждены, только со следующего года, м о ж е т б ы т ь, можно будет какую-нибудь должность ввести. И бухгалтерия права - штаты в начале года утверждаются. На их основе фонд заработной платы рассчитывается на год вперед.

С умеренным грохотом мы сгрузили баллон у кровати нашей пациентки.

- А чего это вы тут баллоны устанавливаете? - возмутилась лежащая рядом дама средних лет, по виду - доведенная учениками до желания по любому поводу скандалить, учительница. - А если он взорвется? Или упадет на меня? И почему такую тяжелую больную - в общую палату?! Она в реанимации должна быть!!

- Баллон не взорвется, и не упадет на вас, вот мы его тумбочкой подопрем - терпеливо-ласково уговаривал я раздраженную пациентку. - А у нас мест нет, к нам очень тяжелая женщина поступает.

- А эта что, легкая?! Вы всех должны лечить, вы клятву Гиппократа давали!! Я сейчас к вашему начальству пойду!!!

-Да-да, конечно, это ваше право... - я уже торопливо навинчивал ключом редуктор, подсоединял пластиковые трубки к носу больной. Накинув спецключ на вентиль, я с натугой повернул его, и кислород с шипением рванулся в банку, резко взбурлив там всю воду.

- Вот, а вы говорите - не взорвется! - завизжала "учительница". - У меня гипертония, мне покой нужен! Я сейчас же иду к главному врачу!

- Все-все-все... - я быстренько уменьшил поток газа, так что кислород мирно забулькал в "аппарате Боброва". - Не волнуйтесь, все будет хорошо.

Права "учительница"? Тоже права, как ни крути. Хоть и не в реанимации, а все же в отдельной палате такую больную держать надо, и уж ясный пень - баллоны у изголовья больных ставить тоже не след.

Видимо от тряски на каталке, а может , под действием кислорода больная старуха приоткрыла глаза и посмотрела на меня более осмысленным взором.

- Не ходи...к философу... - пробормотала она

- Куда? - ошарашенно спросил я, отметив, что вроде бы этот же голос советовал мне то же самое вчера вечером.

- Не ходи,... не ходи... - продолжала хрипло шептать старуха, бессильно покачивая головой

- Да к какому философу-то? - потряс я ее за плечо.

- Она же не в себе, не измывайтесь над ней, - вновь заголосила "учительница".

- Да тихо вы, - попытался урезонить я нервную пациентку. В это время зазвонил мобильник.

- Дмитрий Олегович, больную доставили, она очень тяжелая.

- Бегу!

- Бежит он, ни стыда, ни совести, кинул женщину, и к вертихвосткам своим побежал, а еще врач... - катились вслед мне гневные вопли.

Женщина с тромбоэмболией умирала. Мы успели поставить ей катетер, тоже подключили кислород. Семеныч, одним взглядом оценив картину, буркнул: "Не снимем со стола... Ладно, хоть попробуем...", и пошел готовиться к операции, однако она так и не состоялась - при попытке хоть немного повысить артериальное давление, глаза у пациентки закатились, перестал определяться пульс на сонных артериях. На экране монитора выскакивали редкие изуродованные комплексы - сердце еще генерировало слабые электрические импульсы, но реализовать их в мышечное сокращение уже не могло...

...На 15 минуте реанимационных мероприятий в дверь палаты просунулась голова санитарки из терапии:

- Дмитрий Олегович, а у нас там в а ш а больная умирает. - Она с любопытством смотрела на меня, с усилием толкающего неподатливую грудную клетку.

-Ну я же занят, что - не видно, - пропыхтел я.

- А ее же реанимировать надо, вы, что не придете, - обиженно протянула она.

- А я тут, что, мать вашу, шоколад ем?!! - рявкнул я, совершенно уже озверевший. - Сами реанимируйте, если надо уже.

Санитарка обиженно надув губы, удалилась. Еще через 15 минут , запыхавшийся и усталый, реанимация всегда забирает массу физических и духовных сил, особенно неудавшаяся, я спустился в терапию, даже не написав ни одной строчки в истории больной с тромбоэмболией.

Больная Вознесенская успокоено лежала, накрытая белой простыней, рядом по-прежнему бурлил в банке кислород, который, естественно, никто даже и не попробовал отключить.

Заведующий терапией со скорбным лицом утешал плачущую молодую женщину, по-видимому, внучку умершей. Зло взглянув на меня, она прошла к выходу, сморкаясь в носовой платок.

- Дмитрий Олегович, - укоризненно начал терапевт, - ну нельзя же так: санитарка пришла, чуть не плачет, говорит, что вы ее...хм...послали, и сказали: "...Если вам надо - вы и реанимируйте"

- А она не удосужилась вам сказать, чем я там занимался, когда она пришла меня звать?

- Нет...

- К вашему сведению я тоже реанимировал больную, да и не посылал я ее никуда, хотя, может, и стоило..., ну, а во-вторых: вы больную Вознесенскую реанимировали?

- Ну, - немного смутился заведующий, - мы сказали внучке, что процесс зашел слишком далеко, что это безнадежно.

- Все верно, так и было. Чего меня тогда зовете?

- Ну, хотелось бы, чтобы было все, как положено...

- Нет, "как положено", я должен был застать вас и ваш ранимый медперсонал усердно дышащими за бабулю и столь же усердно качающими ей сердце, вводящими ей адреналин, вместе с вами позаниматься этим же, - я глянул на часы, - минут еще 5-10, а уж потом констатировать биологическую смерть.

- Это Сиверцева, - быстро "перевел стрелки", уходя от "скользкой" темы зав. терапией, - она внучке рассказала, что вы и больную перевели, и вообще нагрубили, собиралась жаловаться на вас пойти, я уже тут смягчал, как мог.

- Пусть жалуется, - вяло махнул я рукой, - может, хоть кислород к вам быстрее проведут.

На лестнице меня поджидала заплаканная внучка.

- Вам не место среди врачей! - гневно обличила она меня. - Я никуда не пойду жаловаться, скажите спасибо Владимиру Григорьевичу. Вот он - настоящий врач, не то что вы... А еще клятву Гиппократа давали.

Достали меня уже с этой клятвой, самое интересное, что люди, поминающие ее к месту и не к месту, в общем-то, и не представляют, что в этой пресловутой клятве написано. Не так давно меня попрекали этой самой клятвой за...намерение сменить место работы (был соблазн в город уехать, к Котофеичу). Типа Гиппократ аж больше 2000 лет написал: "...А реаниматологу Андросову - места работы не менять ни под каким предлогом, а ежели сменит - хай его в Аид сволокут!"

Я устало вздохнул :

-Извините, мне действительно очень жаль, что ваша бабушка умерла.