Татьяна Шахматова - Унесенные блогосферой

Эффект дежавю, только слова ее собеседника сегодня отливали не серо-синим, а ярко звенели серебряным блеском.

– Знакомы? – усомнился собеседник, прорезая мой утренний сон густым и вместе с тем жестким баритоном.

– Да, я читала о них.

– И кто же о них писал?

– Один местный ученый-психолог.

– Психолог? О Валерке со Светкой? – изумился голос.

– Да, фамилия ученого Милашевский.

Как и в день, когда началась вся эта безумная история, я снова лежал за перегородкой, поневоле подслушивал и пытался сообразить, какого черта у нас с утра пораньше делает Вадим Романихин. Правда, теперь я не был столь доверчив и расслаблен, как раньше, и держал свои штаны при себе. Одевшись, я выполз из-за перегородки и, буркнув «здрасьте», перекочевал в ванную, но постарался вернуться побыстрее. Виктория как раз рассказывала Вадиму концепцию Милашевского об усеченном материнском инстинкте, с которой я тоже недавно познакомился благодаря Аде Львовне.

– И был там один мальчик с обожженными ножками, который очень и очень похож на несчастного ребенка Валерия и Светланы…

– Милашевский не мог написать о ребенке Валерия и Светланы, потому что писатель умер три года назад. Значит, мальчик с обожженными ножками был написан раньше, а ребенку Валеры и Светы Романихиных сейчас около двух лет, – не выдержал я.

– Да, такой истории в нашей семье, слава богу, не было, – подтвердил Вадим.

– Ну хорошо, конкретно этой не было, но вы ведь меня поняли, не занудствуйте! – прищурившись, проговорила Вика.

– Нет, не понял. Это другие люди, – холодно отрезал Вампир.

– Вывеска другая, а суть та же, – бесцеремонно обобщила Виктория. – Расскажите, что именно сделали Валерий и Светлана с ребенком?

– Почему вы уверены, что они что-то с ним сделали? – удивился гость.

– Так сделали? – настаивала Виктория.

– Да.

– Что же?

– Ну, это было не настолько вопиюще.

– Расскажите, – попросила Вика, вытаскивая сигарету, в голосе ее читалось удовлетворение.

Наш утренний гость проследил за ее рукой, наклонился, но вместо того, чтобы подать, как она ожидала, зажигалку со стола, прочитал по памяти:

– «Красавице, которая нюхала табак», – усмехнулась Вика. – Пушкина любите?

– Пушкина люблю, а сигаретный дым, простите, нет. И вам совершенно не идет. У вас ведь нет физиологической зависимости…

– Откуда вам знать? – Вика скривилась презрительно, но сигарету все-таки вернула в пачку.

– Цвет кожи, состояние ногтей, зубов, волос, все говорит о том, что вы курите, когда увлечены чем-то. Вам кажется, что сигарета помогает думать… Но это совсем не так, уверяю вас, я сам недавно бросил.

Она посмотрела на Вадима, как большой тропический богомол смотрит на жертву перед решающим ударом.

– Я только хотел сказать, что очень уважаю литературу, – поспешил перевести тему Вадим. – Но в данном случае не понимаю, какое отношение рассказ Милашевского имеет к жизни моей семьи?

– Знаете, это дело мне давно было пора бросить, – вместо ответа неожиданно призналась Виктория. – Я не нашла того, что мне было поручено найти: ни агрессии, ни подозрительных писем, ни угроз со стороны кого-то из адресатов, но я нашла кое-что другое. То, чего в экспертизу не вставишь. Кое-что на грани смысла, понимаете? И это кое-что напрямую связано с той историей про мальчика с обожженными ножками и с теорией Милашевского вообще.

Вампир поднял со стола ручку и бесцельно покрутил ее между пальцами. Всем своим видом он демонстрировал, что его уши уже давно висят на гвозде внимания, однако Виктория молчала.

– Надеюсь, вы понимаете, что в этом расследовании я занимаю некое промежуточное положение, – наконец проговорила она. – Я не следователь. Эксперт отвечает только за свой небольшой участок работы. Я отвечаю за текст… Но коль уж специализация моя такая узкая и все мое время сосредоточено только на словах, то и текст открывает мне немного больше, чем всем остальным. Ведь в каком-то смысле человек – это и есть текст. Понимаете меня?

– Пока не совсем, – хмуро бросил Вампир.

– Мы сейчас нарушаем процедуру моей работы, это-то вы понимаете?

– Почему?

Виктория вздохнула, однако гость сообразил сам, заверив, что все сказанное останется в этой квартире.

– У вас научный интерес к тексту, у меня – понятный скорбный интерес к смерти брата… – тихо добавил он.

– Ну, тогда для начала расскажите, что сделали с ребенком Светлана и Вадим, – мягко попросила Виктория. – Мальчика с обожженными ножками не было, а что было?

Удивительное дело – все-таки есть среди людей идеальные манипуляторы, которые вывернут твои мозги, как свора гопников выворачивает карманы в подворотне. Еще несколько дней назад этот самый Вадим не доверял ни полиции, ни эксперту, прятался от допросов, грозил жалобой на левые заказы Виктории, а теперь сидит напротив и собирается рассказывать о скрытой от посторонних глаз жизни знаменитой семьи ученых Романихиных. Поведение самой Вики в этой истории вызывало у меня и восторг и ужас одновременно. Как биолог не спрашивает лягушку, растянутую на смотровом стекле микроскопа, удобно ли ей, так Вика не оглядывалась на моральные приличия, взяла себе в консультанты ближайшего родственника убитых. Как ученого ее, безусловно, можно было понять и даже оправдать. С человеческой же точки зрения поступок был явно неважнецкий. Не уверен, что я бы сделал так же, но, как бы то ни было, я ее понимал: развязка истории приближалась, это витало в воздухе. Вика до чего-то все-таки доискалась.

– Их сыну было только четыре месяца, когда Света с Валерой разузнали, что лучшее средство восстановления после родов – это дайвинг, – начал Вадим. – Естественно, это могли быть только Мальдивы. Как назло, за пару дней до отъезда ребенок начал температурить. Но брат с невесткой от поездки не отказались. Бабушке с дедушкой досталось двустороннее воспаление легких у четырехмесячного крохи. Сначала мы все ломали голову: откуда? А потом я догадался залезть к ним в социальные сети. Так-то мы и узнали о марафонском забеге по гостям, ресторанам и торговым центрам. Валерка иногда пробалтывался – не мог не хвалиться, он гордился, что у него жена – светская львица. А львица не обращала внимания, если у ребенка простуда или аллергия. Мальчик многое переносил на ногах. Грудью она не кормила. Берегла фигуру. В общем, сказано об этом было много, но Света не любила сидеть дома, а Валерка был слишком мягкотелым, чтобы заставить ее. В конце концов племянник попал в больницу: развился дефицит иммунитета.